- Развлечение?
- Отчасти. Хотя и тушат…
Цепочки людей выстроились от колодца, передавая друг другу ведра. Там, ближе к госпиталю, людей было меньше. Но и действовали они как-то больно уж слаженно. Бекшеев ничуть не удивился, увидев Тихоню, который и командовал процессом.
Ну да, кто еще.
- А, шеф… вы там постойте, - велел Тихоня. – Мы тут скоренько… тут и не горит-то толком.
Не госпиталь.
Дым валил откуда-то сбоку, едкий, черный. В него лили воду. Кто-то даже полез смотреть.
Морг.
Надо же. Какая неожиданность.
- Так что такое змеиная вода на самом деле? Приворотное зелье? Отворотное? Чудо-жидкость, которая способна…
- Избавить от нежеланного ребенка, - спокойно оборвала женщина. – В мое время змеиной водой называли именно это средство.
- В ваше время?
- Бросьте. В то, в котором я была молода и меня волновали подобные глупости.
- Дыма много, - появился Тихоня, размазывая по лицу сажу. – Снизу идет…
- Люди?
- Пациентов вывели всех, благо там три хромых и два кривых. Горит внизу. В морге. Но хорошо так горит… благо, стены укрепленные. Но зуб даю, подожгли…
- Надо же, как интересно, - столь же сухо и невыразительно произнесла Петровна. – Зачем кому-то поджигать морг?
Затем, что в нем оставалось тело Инги Северцевой.
Ждало некроманта.
А теперь…
- Зима где?
- Да… тут где-то была. Да не полезет она в огонь, шеф. Не дура же. Там… и близко из-за дыма не подойдешь. Гадость какая-то…
Раздался звон, и через расступившуюся толпу пробралась пожарная машина.
- А они не особо торопились, - Тихоня сплюнул под ноги. – Ладно… Зиме скажу, что вы тут… вы, главное, сами не лезьте… все не сгорит.
- Не сгорит, - согласилась Петровна. – Наверху противопожарные амулеты обновлялись согласно регламенту.
- А внизу?
Пожарные тянули рукава, но вновь же без особой суеты, скорее даже лениво. И люди, успокаиваясь, уверяясь, что пожар этот не так уж страшен, превращались в зевак.
- А внизу, полагаю, имел место пример экономии. В конце концов, это морг. Чему там гореть?
Вот именно.
И Бекшеев постарается выяснить.
- А вы тут, да? – смутно знакомая девушка выбралась из толпы. – Ужас какой! Просто страх! Я как услыхала сигнал… а вы жених, да? Зимы? А я Зина, но можно Зиночка. Меня все Зиночкой зовут…
- Где вы услышали сигнал?
На Зиночке был белый халат, пусть и мятый. И сама она гляделась мятою, всклоченной.
- Так… тамочки, - она махнула рукой. – Я ж сегодня дежурю. Мой черед. У нас обычно тихо… ну только из наших если кто начнет жаловаться, на боль там… еще как-то на храп. Тогда Питяков лежал. А он храпел так, что прям жуть! И что я сделаю? Мне вон через коридору всю слышно было. А им через стенку… ничего не сделаю. Нету от храпу лекарства! Вот… а сегодня тихо. Питякова еще когда выписали. А нынешние так сами поснули… а тут это вот! Ох, Милочка заругается теперь! Там же ж все, небось, повыгорит… ущербу будет!
- Погодите, - Бекшеев попытался вернуть к разговору. – То есть, вы дежурили…
- Ну да. Положено. Пациенты есть? Есть. Стало быть, и персонал наличествовать должен. Я и сидела… следила, значит, чтоб все в порядке.
- Спала, - сказала Петровна и уставилась на Зиночку мертвыми своими глазами, отчего у Зиночки рот приоткрылся. И она кивнула.
- Так… у нас же ж спокойно… - прозвучало это донельзя жалобно. – Тихо у нас тут. И спят все. Я сама проверила. Микитова спала. Нехайло спал. И еще…
Она перечисляла пациентов, загибая пухлые пальчики.
- Все спали. И я легла. Чего я там торчать буду? Если кому надобно, то разбудят. А то ж, если не спать-то, утром страх будет. Вот и прилегла на топчанчике. Один глазок прикрыла только! На минуточку. А тут оно как завоет! Как… жуть! Я и прыгнула.
- И дальше что?
- А чего? Народ тоже всполошился. Только Нехайло лежьмя лежал. Но оно и понятно. Он же ж пострелянный, мается, родимый… больно. Ему Захарка велел выдать снотворного. Я и выдала. Он и спал. Крепко… я велела всем выходить. По правилам так!
- Правильно, - похвалил Бекшеев.
- А там внизах уже дым шел! Я сразу докумекала, что из подвалу… Нехайло тащить пришлось! Я уж его и так будила, и этак. А он ни в какую! Еле на кресло взоперла, с колесиками. И то только до лестницы! А там уже тащить…
- Вы настоящая героиня.
- Так… - Зиночка засмущалась. – Я же ж по правилам…
- А из целителей кто-то был в госпитале?
- Не-а… тяжелых же ж никого. Они и ушли.
- Когда?
- Так… - Зиночка задумалась и даже лобик наморщила, вспоминая. – Сперва вы были… после они еще ругалися… Захарка с Милочкой…
- Почему?
- Не знаю. Баба Тоня за мной прилипла прямо. Все ходит, ходит… но я видела, что ругалися. Милочка аж прям вся красная из кабинета выскочила. И крикнула, что ноги Захаркиной в госпитале не будет. Зазря это она. Нашим-то с Захаркой проще. Мужик. А мужику всяко веры больше.
- Дура, - сказала Петровна чуть в сторону.
- И вовсе я не дура! А он дверью хлопнул так, что ажно госпиталь чуть не развалился! И сказал, что еще поглядит, чем дело закончится… что если некромант, то он все прозрит! Вот все… а правда, что некромант приедет? Всамделишний?!
- Возможно, - Бекшеев не любил врать без нужды.
Только…
Огонь – стихия жадная. Останется ли после него хоть что-то для Ярополка - большой вопрос.
- Жуть какая! – воскликнула Зиночка с восторгом. – Ну… Захарка и пошел. А после уж Милочка засобиралась… да… уже когда ужин привезли, то её не было.
- Точно?
- А то. Я ж на неё заказываю тоже. Она ж безрукая совсем! Вот как бывает, чтоб баба и безрукая?! – и снова вполне искреннее, но удивление. Потому что в Зиночкином мире женщина всенепременно обязана уметь готовить, иначе не видать ей счастья в жизни.
- И что ужин?
- Так… ничего-то. Опять опоздали! Я уж сколько раз сказывала, что они нарочно так! Что холодное все привозят. Даже чай. Я к Милочке сунулась, а кабинета закрытая.
И что это значит?
Ровным счетом ничего.
Дым из подвала изменил цвет. Теперь выползали, вырывались белесые клубы, которые растекались вокруг, словно туман. В клубах этих виднелись фигуры пожарных, что двигались по-прежнему неторопливо, без особой суеты.
Все-таки, куда Зима запропастилась?
- И больше она не возвращалась?
- Не-а, - замотала головой Зиночка. – С чего бы ей? И машины нету. Может, поехала куда… это у бабы Тони спросить надобно. Она точно скажет. Бывает, что вызовы есть. Там в Змеевку или в Сухомилино. Или на хутор какой. Туточки хуторов много.
Зима появилась из белых клубов, призраком почти, заставив пожарных шарахнуться в сторону. И рядом еще одной тенью крутанулась Девочка. Бекшеев коротко свистнул, и Девочка повернулась в его сторону, тявкнула.
- Идем, - сказал он Петровне, которая с места не сдвинулась.
- Я уже свое отвоевала, - Петровна сцепила руки на груди. – И пожалуй, лучше тут постою…
- Дура какая! – а вот Зиночка восприняла приглашение как личное. – Я её боюся… порой в городе встретишь, так зыркнет, что прям душенька в пятки все падает! А еще она ведьма!
- С чего вы взяли?
- Так глаз-то! Глаз мертвый! Такие только у ведьм бывают.
Девочка добежала первой, крутанулось, клацнув зубами так, что Зиночка отскочила и замахала руками:
- Кыш, кыш, кыш…
- Назад, - Зима придержала Девочку за ошейник. – Идем. У нас труп.
Пожал погасили.
Правда пахло дымом, едким и черным, и еще чем-то, тоже донельзя мерзким. И это едкое «нечто» втекало в легкие, заставляя хрипеть. Внутри клокотала жижа, и выданная пожарными защита почти не спасала. Наверное, стоило бы обождать.
Час или два.
Или три.
Жандармерия все одно оцепит место преступления. Да люди и сами не сунутся туда, где еще недавно горело. Хотя стоят. Им интересно, и слух о трупе наверняка разнесся. И завтра на столь любимом Тихоней рынке только и будут, что говорить о ночном поджоге и мертвеце.
