— Шаманка! — крикнула я. — Продолжай!

А сама схватила одну из лент и с силой полоснула себя по запястью.

Кровь закапала на землю и, шипя, начала испаряться. Мельтешение вокруг усилилось.

— Духи, перенесите меня и сына в мир, откуда пришла моя душа! — глядя в перекошенное лицо Эврина, громко произнесла я. — Немедленно!

— Что ты делаешь? — ахнула шаманка.

Ленты взметнулись, и беснующиеся духи закружили меня в сумасшедшем хороводе. Из ранки капала кровь, рассеивалась по воздуху, и вскоре туман приобрёл розоватый оттенок. Эврин прыгал с ветки на ветку, пытаясь меня поймать, но ускользала в последний миг.

Уже теряя сознание, шепнула:

— Пожалуйста, ради жизни Ён Сука, заберите меня отсюда…

Вдруг из множества душ отделилась одна, и в тумане прорисовались резкие мужские черты. Отметила, что у моего генерала очень похожие, а потом закрыла глаза.

Когда распахнула ресницы, шумно втянула воздух и уставилась на голубое небо. Большое облако сначала было похоже на Древо духов, но быстро изменило свои очертания, и вот с небес на меня смотрело искажённое яростью лицо Повелителя Верхнего и Нижнего Рокшелла, но тут же распалось на множество мелких облачков.

Я лежала на земле, вокруг покачивалась трава, а издалека доносился знакомый гул.

«Шум боя? — предположила я. — Не то… Неужели, рядом трасса?!»

Вдруг кто-то запнулся о мою ногу и упал.

— Ой! — Голос ребёнка. — Мама, мама! Тут тётя с большим животом лежит.

Мальчик лет восьми был одет в шорты и яркую футболку с принтом.

Опустила ресницы, и по щеке скользнула слеза.

Я дома.

Месяц спустя

— Са-а-анхва-а-а! Самая вкусная санхва только у нас! Отечественный производитель…

— Девушка, — обратился ко мне улыбчивый старичок. — Зачем вы обманываете? У вас типичная азиатская внешность.

— Во-первых, я не совсем девушка, — наглядно огладила ставший огромным живот. — А во-вторых… Попробуйте! И вы никогда не пожалеете! Булочки такие вкусные, что меня даже часто обвиняют в колдовстве!

— Уговорила, — хитро ухмыльнувшись, он занял последний свободный столик.

— Ха! — обрадовалась я и, подав клиенту меню, иду на кухню, снимая по пути фартук. — Всё! Я выиграла, поэтому убираешься и закрываешь кассу сегодня ты.

— Ведьма, — обиделся напарник.

— Ты с ней спорил? — засмеялась Галина, хозяйка ресторанчика. — Она же никогда не проигрывала.

— Я же говорю, ведьма, — окончательно надулся Коля.

Знала, что он не со зла, поэтому не обращала внимания. С тех пор, как вернулась в свой мир, вдруг обнаружила у себя способность видеть души людей. Чёрные, как смоль, или белоснежные, будто перья крыльев ангелов. Но чаще совершенно обычные, где боролись силы добра и зла, лидируя с переменным успехом.

Мне повезло ещё больше.

С минуты, когда меня нашёл сын Галины, я никогда не оставалась одна. Иначе точно бы сошла с ума от одиночества и отчаяния — извечных спутников разбитого сердца. Но Галя, узнав, что я потеряла память, прониклась ко мне сочувствием и пригласила к себе.

Пока шло оформление новых документов, я наладила рекламу, исправила меню, и теперь место, где вчера продавали жареную кукурузу и дешёвую шаурму, превратилось в маленький, но очень прибыльный ресторанчик. А его хозяйка стала мне настоящей подругой.

— Ой… — Я посмотрела на лужу. — Кажется, кто-то что-то пролил.

— Дурочка! — ахнула Галя и уронила поднос с паровыми булочками. — Ты рожаешь!

Посетители начали вскакивать с мест, меня поддержали, усадили и наперебой советовали не волноваться и правильно дышать. Я же оставалась единственной, кто сохранял спокойствие. Коля прямо в переднике и колпаке кинулся за машиной, а потом заехал прямо на тротуар, крикнув с водительского места:

— Скорее! Сажайте её на заднее сидение! Подвиньте сумку… Это для Мио! Я приготовил, чтобы она взяла с собой в роддом. Эта ведьма сама не побеспокоится о таких простых вещах!

Меня едва не понесли к машине, и было так приятно ощущать столько любви и заботы, что я умолчала о том, что сама вполне могу ходить. Схватки ещё не начались, только воды отошли, но эти добрые люди были готовы принять роды прямо здесь. Ещё и передрались бы за право перерезать пуповину.

Галя бросила ресторанчик на сынулю и поехала со мной.

— Не спорь, — остановила меня. — Егорка справится, не сомневайся. Соседи помогут, если что. А ты с фиговой справкой и… А, гори всё огнём! Колян, поворачивай в платную клинику.

— Это же очень дорого, — вот теперь я испугалась.

— Ты мне больше денег принесла, — отмахнулась она, а мой сменщик послушно зарулил на территорию, где всё кричало «здесь не очень, а безумно дорого».

Нас встретили едва не ли с хлебом-солью. Для меня привезли кресло, пересадили на него, закрыли ноги пледом и вручили чашку с успокоительным отваром.

— Папочка будет присутствовать при родах? — ласково спросила медсестра у Коли.

Тот, закатив глаза, брякнулся в обморок.

— Не будет, — ответила за него Галя и широко заулыбалась: — А вот бабушка будет!

— Какая из тебя бабушка? — возмутилась я. — Максимум тётя!

— А тебе не болтать полагается, а стонать и проклинать всех мужиков планеты, — огрызнулась она.

— Чувствую, скоро буду, — поморщилась от лёгкой боли внизу живота.

— Отвезу вас в предродовую палату, — радостно сообщила медсестра и весело покатила кресло.

Я обернулась и посмотрела на Колю, но его уже привели в чувство и повели в комнату ожидания.

— Да ничего с ним не будет, — заметив мой взгляд, буркнула Галина и хитро прищурилась: — Волнуешься за парня? Влюбилась, что ли?

— Да, что ты? — рассмеялась я и тут же поморщилась. Сила схваток быстро нарастала. — Просто он напоминает мне кое-кого из прошлого. Думаю, скорее брата, чем мужа.

— Жаль, — вздохнула она и подмигнула. — У него к тебе вовсе не братские чувства. Даже сумку в роддом собрал и был готов присутствовать на родах… До обморока!

— Да кто бы ему позволил, — хмыкнула я и выругалась. — Ох, эти схватки, оказывается, весьма болезненная штука.

— То ли ещё будет, — «успокоила» меня Галина. — Это только начало, так что приготовься. Через час-два ты точно будешь проклинать того, кто тебе этого ребёночка заделал.

— Бесполезно его проклинать, — вздохнула я. — Не уверена, что он всё ещё жив.

— Мне так тебя жаль, — она улыбнулась и погладила меня по голове. — А как малыша назовёшь?

— Ён, — без колебаний заявила я.

— Не слишком? — она хохотнула. — Представь, как его будут звать. Ён Сук! Не странно?

— Ни капельки, — хихикнула я, но тут же застонала от боли.

— Доктор! — закричала Галя. — Дайте ей обезболивающего!

Вернувшись домой, я взяла имя девушки, тело которой стало моим, и фамилию мужа, которого пришлось оставить, чтобы спасти. И сына собиралась назвать Ёном, чтобы всегда думать о своей невозможной любви.

Но все романтические мысли вылетели из головы, стоило заметить, как по полу, темнея на ярком солнце, ползёт тень, которую никто не отбрасывал.

— Шаманка! — испуганно вскрикнула я и вцепилась в акушерку. — Немедленно позовите шаманку!

На лице женщины мелькнуло недоумённое выражение, но акушерка тут же заученно улыбнулась:

— Простите, но у нас нет такой услуги.

— Если вы не найдёте шаманку, я не стану рожать! — взвизгнула я.

— Да куда ты денешься, — успокаивала меня Галя. — Ребёнок уже на подходе, он обратно не залезет и не рассосётся. Давай, вдох-выдох. Я буду твоей шаманкой.

— А ведь точно, — я посмотрела на женщину, которая помогла мне в этом мире. — Неси жёлтую бумагу, красную ручку или фломастер… И погремушку!

— А погремушку-то зачем? — удивилась она, но я громко застонала и поморщилась, и Галя выставила ладони: — Ладно-ладно. Бумага исключительно жёлтая? А по плотности?