Нестеров никогда не использует смайлики или эмодзи и по сообщениям не понять интонацию. Злится он от того, что я подслушала их с Тошей разговор? Или это его привычная язвительная снисходительность?

«Но сказал ведь. И теперь я об этом думаю. О том, что я и правда могла бы. И хотела бы созидать, создавать что-то из ничего. Передо мной ведь открыто столько путей».

«И ты всё ещё ищешь свой».

Марк не спрашивает. Констатирует. И я понимаю, что да. Всё ещё ищу. Всё ещё мечусь из стороны в сторону в поисках собственного места в этом мире.

Но, будучи занята подготовкой торжества в «Талассе», наряду с основной работой, теряю счет времени. Дни летят слишком быстро. Кажется, только успеваю проснуться, погулять с Маком и оказаться в своем кабинете в ресторанно-гостиничном комплексе, как уже пора домой. Вечером быстрый ужин, прогулка с псом, ночь и снова новый день.

Разве что не прекращающееся общение с Марком отличает один день от другого. Лерка тоже постоянно со мной на связи. Как и с тем незнакомцем из Куку.

Только теперь он не незнакомец, а Александр. Работает где-то в правоохранительных органах, и они с Дубининой уже ходили на свидание, о чем подруга со всеми подробностями поведала мне в полуторачасовом телефонном разговоре.

Буду рада, если у них всё сложится. Тогда я, наверное, перестану чувствовать вину за Леркино расставание с Никитой. Сниму с себя лишний груз ответственности, который осел где-то в груди тяжелым булыжником в то злополучное утро на острове и не уходит оттуда несмотря на то, что официально и Марк, и Лера меня простили.

Когда я рассказываю о них Нестерову, он смеется и тонко намекает, что не мешало бы мне в своей личной жизни разбираться столь же хорошо, как в Дубининской. Я могла бы обидеться на такие намеки, но вместо этого почему-то тоже улыбаюсь, потому что мне кажется, что и в моей жизни всё тоже потихоньку налаживается.

Несмотря на то, что Антон в городе, мы так и не виделись. Брат увлечен слиянием «Архитека» и «Строй-Инвеста», планируемым со дня на день, и, кажется, впервые в жизни действительно занят работой. Я, в свою очередь, рада, что он так и не узнал о моей продаже машины, новой работе и переезде. И считаю, что чем позже он об этом узнает — тем лучше для нас обоих.

Предстоящий торжественный вечер в «Талассе» ощущается некоим переломным моментом. Новой точкой отсчета. Потому, что там будет Марк. Он обещает приехать прямо из аэропорта. При том, что он мог бы и не присутствовать, а приедет потому, что я его попросила, внутри всё трепещет от предвкушения. Одновременно и боюсь этой встречи и жду сильнее, чем чего бы то ни было ещё.

Снова увижу его. Смогу поговорить, прикоснуться. И от мыслей о том, чего я хочу, в груди томительно ноет. Настолько, что с самого утра я как на иголках.

Просыпаюсь без будильника, понимая, что больше не усну. Не могу найти себе места и отправляюсь гулять с Маком в утренних сумерках. Но на обратном пути происходит ситуация, немного разрядившая обстановку, когда у подъезда внезапно сталкиваюсь с местным онанистом в красной шапочке.

Вблизи он выглядит мерзко. Оборванный и грязный. Заросший щетиной. Со злыми прищуренными глазами и отвратительной ухмылкой, которая держится на его губах ровно до той минуты, как он замечает в полумраке моего пса.

А когда мужчина бледнеет, точно такая же ухмылка возникает и у меня:

— Фас, Мак! — произношу не без удовольствия, чувствуя, как натягивается поводок, а стафф издает угрожающее утробное рычание.

Тогда я узнаю, что помимо того, что мужик в красной шапке умеет делать на сопке, он ещё очень быстро бегает. Настолько быстро, что мог бы, наверное, даже победить в какой-нибудь олимпиаде, если подобрать подходящий стимул вроде внезапно клацнувшего зубастой пастью пса.

Может я теперь и условно-хорошая, но это вовсе не означает, что я дам себя в обиду.

— Спасибо, Мак, — треплю я мягкую холку, всё ещё усмехаясь, когда мистер-красная-шапочка исчезает за углом и пес демонстрирует ровные ряды клыков, улыбаясь в ответ.

Поскольку торжество в Талассе запланировано сразу же после моего рабочего дня, наряд для вечера выбираю заранее. Благо, выбор теперь невелик. Целые туфли остались всего одни, зато — лучшие от Джимми Чу. И они отлично подходят к нежному коктейльному платью на тонких бретельках с кружевом и пышной неопреновой юбкой.

После завтрака аккуратно складываю его в чехол, чтобы взять с собой, когда раздается негромкий стук в дверь. Учитывая криминальную известность «полтинника», открывать следует с опаской. К тому же, я никого не ждала в такую рань. Но всё-таки выглядываю в коридор, оставив дверь на цепочке.

— Доброе утро, Милана, надеюсь, я тебя не разбудила? — в плохо освещённом коридоре я не сразу узнаю свою соседку, с трудом держащуюся на костылях. — Меня вчера выписали, но хожу всё еще тяжело. Хотела проведать Мака, пока ты не убежала на работу.

Здороваюсь:

— Доброе, Лен. Проходите. Не разбудили. Я как раз скоро собираюсь уходить.

Впускаю ее, и немного ревную, глядя на то, как стафф, с которым мы успели подружиться, бросается к своей настоящей хозяйке, радостно виляя хвостом. Она, кажется, тоже соскучилась по нему. Рассказывает, что смотрела мои истории в соцсетях и очень переживала, когда пес чуть было не убежал от меня, рискуя погибнуть под колесами машин.

Я угощаю соседку чаем и в подробностях рассказываю о наших с Маком приключениях, а потом пес отправляется к Елене на время моего отсутствия, чтобы не скучал в одиночестве. Обещаю выгулять его вечером, предупредив, что, скорее всего, буду поздно.

Поэтому на работу выезжаю позже запланированного и чуть было не забыв чехол с платьем и туфли.

Судя по безоблачно-голубому небу, день обещает быть солнечным. Даже утром на улице душно, а бегущие по тротуарам жители Владивостока скорее раздеты, чем одеты. Особенно жительницы, и без того ставшие когда-то знаменитыми, благодаря обидной шутке Задорнова про девушек легкого поведения.

Однако, странно было бы ожидать от мужчины его возраста понимания того, как приятно, когда редкие для Приморья солнечные лучи золотят кожу, а ветер ласкает обнаженные плечи. Погода слишком быстро меняется, чтобы владивостокцы имели возможность насладиться ясным небом в полной мере, а в шутках про то, что «во Владивостоке тоже бывает солнце, но я в этот день работал», больше правды, чем шутки.

Но я не против работы сегодня. В кабинете, под свежестью кондиционера делаю последние анонсы мероприятия, глядя на то, как спокойное море за панорамными окнами переливается, словно политое золотом. Подвожу итоги ранее объявленных розыгрышей. Жду привычного сообщения от Марка, но он молчит, и я не знаю, вылетел он или нет. И несмотря на уверенность в том, что Нестеров тот, кто всегда выполняет обещания, ловлю себя на том, что волнуюсь за него.

— Как вам зал, Милана? — интересуется управляющий, когда я слежу за последними приготовлениями к торжеству со второго этажа ресторана, облокотившись о кованную балюстраду.

Он подошел внезапно, и я резко дергаю головой от неожиданности. Обращается уважительно. Вижу, как поменялось его отношение с тех пор, как руководство «Талассы» оценило результаты моей работы. Теперь ему правда интересно, что я думаю о празднике. И я отвечаю:

— Отличная работа, Алексей. Вряд ли за такой короткий срок можно было бы подготовиться лучше. Украшение зала и сервис на высоте. Уверена, всё пройдет хорошо.

— Надеюсь на это, — он поджимает тонкие губы, а водянисто-голубые глаза внимательно вглядываются в детали украшений, стремясь найти в них малейший недочет, но я отвлекаю его неожиданным, даже для самой себя, признанием:

— Мне кажется, что моя работа в «Талассе» почти завершена.

Алексей переводит на меня недоуменный взгляд:

— После того, что вы сделали? Я, наоборот подумывал о том, чтобы трудоустроить вас на постоянную должность.

— Я сделала то, что требовалось на первоначальном этапе, поэтому разница между «до» и «после» столь очевидна. Но впоследствии это будет не так заметно. Да и с ведением готовых соцсетей теперь справится любой. Мы ведь заключили с вами договор об оказании услуг, и я их выполнила. А дальше, наверное, займусь чем-нибудь другим.