«Звала, Милашечка?» — тут же услужливо возникает на плече упомянутый всуе товарищ, но остается без внимания.

— Лер, расскажи, что ты вообще о нем знаешь?

Пусть думает, что я влюбилась. Так даже лучше. Это снимет с меня лишние подозрения в попытках присвоить себе ее жениха.

— Да ничего особенного. Марку тридцать два. Он много лет дружит с Никитой. Руководит «Строй-Инвестом», по слухам, весьма неплохо. Завидный жених, между прочим.

Ага, для какой-нибудь идиотки, которая будет всю жизнь гнить с ним в этом захолустье и, очарованная его бархатным голосом и зелеными глазами, заглядывать ему в рот.

— Ладно, спасибо, Лер.

И, получив желаемое, я кладу трубку точно так же, не прощаясь, как Нестеров.

Надеюсь, о моем позоре хотя бы брат не узнает.

«Отчего же? Будет знать, как отключать телефон, развлекаясь с девицами легкого поведения, одетыми в тяжелый люкс», — пожимает плечами чертик и в его словах есть доля истины.

Так и не вспомнив на чем закончились мои утренние церемонии, я переодеваюсь в легкое коричнево-бежевое платье миди и светлые босоножки. Завиваю волосы и делаю легкий макияж, чтобы быть в образе совершенства во время битвы за мое доброе имя, на которую собираюсь отправиться прямо сейчас.

«Может оружие какое возьмешь? — вносит дельное предложение непрошенный советчик. — Холодное или огнестрельное?»

Отвечаю решительное:

— Так справлюсь.

И через несколько минут уже еду в сторону центра где, как мне известно, располагается офисный новострой, возведенный пару лет назад «Строй-Инвестом» и несколько его верхних этажей отведены как раз под офис оного.

Чуть было не забыв, по пути снимаю в банкомате нужную сумму и кладу в предусмотрительно подготовленный конверт.

Масштабы строительной компании Нестерова впечатляют. К новострою примыкает огромная парковка, где я легко нахожу место для своего БМВ. Прохожу в огромные стеклянные двери с вращающимся механизмом, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Цокая каблуками шпилек по глянцевому керамограниту пола, иду к лифтам по полупустому коридору. Поднимаюсь в зеркальной кабине на тридцатый этаж, где и должны, судя по указателям, располагаться помещения «Строй-Инвеста».

Но на выходе из лифта сталкиваюсь с неожиданным препятствием — контрольно пропускным пунктом, где, приняв абсолютно невозмутимый вид, требую у сотрудников охраны, проводить меня к Нестерову, заверив в том, что он меня ждет. Это срабатывает. Мужчина в темно-серой униформе просит следовать за ним и ведет меня дальше по оживленному коридору.

Из кабинета в кабинет снуют сотрудники архитектурно-строительной компании. Они носят друг-другу чертежи и планы на огромных листах, перекрикиваются просьбами отправить электронную почту или занести договоры. Беспрестанно трезвонят телефоны, наглядно демонстрируя, что работа в «Строй-Инвесте» кипит в прямом смысле этого слова.

Чувствую себя немного лишней на этом празднике жизни, проходя мимо. Успеваю растерять большую часть боевого настроя. Но его всё ещё достаточно для того, чтобы высказать Нестерову всё, что я думаю о нем и его одолжениях.

Сотрудник пункта охраны оставляет меня у двустворчатых деревянных дверей с матовой табличкой, на которой обозначены регалии Нестерова и его фамилия, имя, отчество.

«Ну вперед, Милашечка, как говорил Кличко, обидеть боксера может каждый, но не каждый может успеть извиниться», — напутствует меня чертик, каким-то чудом надевший на голову армейскую каску.

Я никогда не считала Кличко кладезем мудрости, однако, решительно киваю и столь же решительно готовая к бою, вхожу. Однако, за дверью всего лишь приемная.

Темноволосая секретарша, волосы которой стянуты в такой тугой хвост, что, кажется, заменяют ей подтяжку лица, поднимает голову от лежащих на столе бумаг и смотрит на меня как баран на новые ворота.

— Прошу прощения, девушка, но вы к кому? — интересуется она, хотя за показной вежливостью сквозит очевидное раздражение.

— К Марку Анатольевичу, — уверенно отвечаю я, подходя ближе к её столу, чтобы отмести все сомнения в легитимности моего нахождения в Нестеровской приемной.

Но девушка отвечает:

— Марк Анатольевич занят.

Таким тоном со мной всегда разговаривал психотерапевт, чем невыносимо меня бесил. И я не собираюсь сдаваться без боя:

— Всё же, доложите о том, что я пришла. Уверена, он меня ждет.

— В настоящий момент у него совещание, и он не ждет никого, — с елейной улыбочкой выдает секретарь, но в этот момент ещё одни двустворчатые двери, ведущие, видимо, в кабинет Нестерова, открываются и оттуда начинают выходить одетые в однотипные деловые костюмы мужчины. Ну прямо как в сказке про «тридцать три богатыря». Как он их вообще различает, интересно?

Мужчины на ходу обсуждают что-то настолько оживленно, что ни на меня, ни на цербера-секретаршу никто не обращает внимания.

— Как видите, совещание уже закончилось, и ничто не препятствует тому, чтобы вы пропустили меня к своему руководителю, — зеркалю елейную улыбочку своей оппонентки, ожидая её следующего хода.

Но в этот момент, неожиданно для нас обеих, увлеченных спором, оживает система громкой связи на столе секретарши, отчего я вздрагиваю, а она — подпрыгивает на своем офисном кресле на колесиках.

— Лаура, зайдите ко мне, — узнаю я голос Марка, хоть и немного искаженный.

Брюнетка-цербер, которую, оказывается, зовут Лаура, ухмыляется так, словно уже победила, но всё же, зажав наманикюренным ногтем нужную кнопку, произносит:

— Марк Анатольевич, к вам посетитель.

— Кто? — отзывается он через несколько секунд.

Голос у Нестерова усталый. И я осознаю, насколько велика вероятность того, что он действительно не будет рад меня видеть, а, сходу поняв, зачем я пришла, отправит восвояси.

Секретарша вопросительно смотрит на меня, ожидая, пока я соизволю сообщить ей, кто я.

— Милана, — четко произношу я, но, понимая, что без официоза не обойтись, отрывисто добавляю: — Валентиновна. Аверина.

Брюнетка повторяет эту информацию в микрофон системы громкой связи и почти злорадно сообщает своему начальнику о том, что он, с моих слов, меня ждет. Неужели её в детстве не научили, что ябедничать нехорошо? Если не прорвусь к Марку, то я, пожалуй, сама займусь ее воспитанием.

— Аверина… — задумчиво произносит Нестеров, а за те несколько секунд, которые он молчит, я чувствую, как возрастает риск того, что мне сейчас дадут от ворот поворот. Но вскоре Марк командует: — Пропусти её.

Удержавшись от того, чтобы триумфально не показать секретарше язык или на худой конец, средний палец, вхожу в те двери, откуда только что разошлись совещавшиеся мужчины.

Кабинет Нестерова оказывается похож на переговорную, с огромным столом руководителя, за которым я сразу вижу его обладателя.

— Входи, Милана, — приглашающе кивает он.

Встречая меня, Марк неторопливо встает с кресла и выходит из-за стола.

Поскольку целую стену занимают витражные окна, кабинет залит светом даже в пасмурную погоду. Осматриваясь на ходу, я шагаю в его сторону, намереваясь отдать ему деньги и гордо удалиться, но он выводит меня из равновесия неожиданным заявлением:

— Значит ты — дочь Валентина Аверина. Честно говоря, вообще долгое время не знал, что у него есть дочь.

— Это распространенное заблуждение, — кривлю я уголок губ в подобии улыбки, но глаза остаются серьезными. — Поскольку он сам предпочел об этом забыть. Но я пришла не для того, чтобы обсуждать с тобой свое генеалогическое древо.

Марк усмехается и присаживается на край стола недалеко от меня. Наблюдает за мной, склонив голову, словно за диковинной зверушкой в зоопарке.

Пришло время оправдать его ожидания:

— Когда я просила тебя помочь, мне нужно было, чтобы ты просто вызвал эвакуатор и отправил мою машину в автосервис, — высокомерно задрав подбородок, начинаю я недовольно. — На этом, Марк, твоя помощь должна была закончиться. Потому что, во-первых, терпеть не могу быть кому-то должна, а во-вторых, не нуждаюсь в любого рода подачках и одолжениях.