От его прикосновений по телу разливается приятное тепло, а от слов — такая щемящая нежность, что под кожей начинают покалывать маленькие невидимые искорки.

Придвигаюсь ближе, переплетаю наши пальцы между собой. Нестеров отвечает на это движение непроизвольным рваным вздохом и крепко сжимает мою руку, всем телом подаваясь ко мне.

Теперь наши лица совсем близко друг к другу и огонек желания слишком четко виден в отражающих закат зеленых глазах. Аромат бергамота и его горячей кожи смешивается с запахом моря, песка и летнего вечера и становится восхитительно дурманящим, пьяня не хуже шампанского.

Тихо шепчу в его полуоткрытые от учащенного дыхания губы:

— Не было. До тебя.

Огонь в его глазах разгорается ярче, а меня внезапно обдает жаром, будто вся кровь внутри мгновенно вскипела. В следующий миг его рука оказывается на моем затылке и, зарываясь пальцами в распущенные волосы, он горячо и хрипло выдыхает:

— Милана.

Мое имя, впервые произнесенное его голосом именно так, вдруг кажется мне необыкновенно притягательным. Оно звучит, словно далекий и глухой громовой раскат, когда после нестерпимо жаркого дня вот-вот разразится долгожданный ливень. Во мне одновременно вспыхивает столько непривычных и волнующих чувств, что становится тяжело дышать. И я шепчу:

— Марк…

Но Нестеров не дает мне договорить, запечатывая губы ласковым поцелуем. Он не торопится и не торопит меня, дает открыться и довериться. Заставляет тонуть в этой безграничной нежности и сладости с привкусом трюфелей с алкогольной начинкой, в этой чувственности, равной которой я никогда еще не испытывала.

Его руки спускаются по моей спине, сжимают талию, проскальзывают под ткань футболки, которая кажется сейчас ненужной преградой. Хочется ощущать его касания везде, всей поверхностью разгоряченной от желания кожи, быть настолько близко, насколько это вообще возможно.

Зарываюсь пальцами в мягкие волосы на его затылке. Приподнявшись на коленях, позволяю стянуть с себя футболку и отбросить куда-то в сторону. Задерживаю дыхание, пока его губы покрывают мою шею и ключицы короткими поцелуями, заставляющими тело таять, словно оставленная на солнце плитка шоколада. Стремясь к равновесию, я и сама резко дергаю футболку Марка вверх к шее, чтобы избавить от лишней одежды.

Когда следом за ней отправляются на песок мои шорты, а легкий бриз касается моей кожи, я внезапно осознаю, что почти обнажена перед ним. Невесомое полупрозрачное кружево нижнего белья почти ничего не скрывает, лишь делает прикосновения Марка ещё более чувственными и волнующими.

— Не надо, — осторожно убирает мои ладони от груди Нестеров, когда я, вдруг вспомнив о стеснении, пытаюсь прикрыть собственную наготу. — Кроме нас здесь никого нет, а у наших друзей хватит такта, чтобы не вмешиваться в то, что происходит между нами.

Но сам факт того, что мы находимся там, где нас теоретически могут увидеть, наряду с нежными прикосновениями Марка, чьи руки в этот момент умело расстегивают застежку бюстгальтера на моей спине, усиливает желание в несколько раз. Волна удовольствия моментально распространяется от низа живота по всему телу, вызывая полный блаженства и нетерпения стон.

Пунцовые краски последних минут заката внезапно становятся нестерпимо яркими, отражаясь бликами на нашей коже, а шелест волн кажется грохотом, сливающимся с оглушительным стуком сердца и шумом хриплого учащенного дыхания. Все ощущения воспринимаются слишком насыщенными, сочными и глубокими. Слишком будоражащими, невероятными, ослепительными. И я прикрываю веки.

Тонкие бретельки скользят по моим плечам, а бюстгальтер падает куда-то вниз. Когда моя грудь полностью обнажена, Марк припадает к покрывшейся мурашками коже губами, царапая колючей щетиной и вызывая в моем сознании пронзительную вспышку, от которой тело выгибается дугой ему навстречу.

— Скажи мне, что ты моя, — просит он горячим шепотом, от которого меня бросает то в дрожь, то в жар.

Скольжу пальцами по его спине, притягивая сильнее, приподнимаюсь выше, встав на колени, чтобы позволить ему сдвинуть в сторону насквозь промокшее кружево трусиков и коснуться меня там, где так болезненно тянет и пульсирует.

— Твоя, — со стоном выдыхаю я, когда он медленно входит в меня пальцами.

Прогибаюсь в пояснице ему навстречу. Хочу, чтобы он двигался быстрее и сильнее, нетерпеливо приподнимаюсь и опускаюсь сама, чувствуя, как дрожат мышцы на внутренней стороне бедер. Как стоны, вырывающиеся из моего рта, становятся развязнее и громче. Марк настолько сильно нужен мне, что необходимости в прелюдиях сейчас нет. Кажется, если он не возьмет меня сейчас по-настоящему, я взорвусь, разлетевшись миллионом сверкающих осколков.

Коснувшись дорожки жёстких волос внизу его живота, запускаю руку под резинку мужских шорт и веду пальцами вниз по упругой матовой коже до основания, а потом снова вверх. С глухим рычанием Марк прикусывает кожу на груди, выводит из меня пальцы, укладывает на спину, на сбившийся складками мягкий плед. Нависает сверху. Проталкивает между моими ногами свою, упираясь бедром.

Мы встречаемся взглядами. Его глаза так же, как и мои, затуманены страстью. Зрачки темные и занимают почти всю радужку. Лицо напряжено, слово от боли. Но это не боль. Это мучительная потребность во мне. Я сама испытываю к нему то же самое.

Резким и торопливым движением спускаю с него шорты. Требовательно впиваюсь ногтями в напряженные ягодицы. Его рука сжимает в кулак ткань моих трусиков, дергает вниз, с треском разрывая тонкое кружево. Со стоном тяну его к себе, не могу терпеть, но он застывает на мгновение, невыносимо горячий и твердый, почти касаясь головкой влажных складочек между моих разведенных ног.

— Повтори, — шепчет он, глядя мне в глаза, а перед моим взглядом в медленно сгущающихся сумерках всё расплывается пятнами, в голове шумит и кружится от жгучей потребности ощутить его внутри. Выдыхаю:

— Твоя.

И одновременно с моим ответом и новым поцелуем он проникает в меня. Медленно наполняет, давая пару секунд чтобы расслабиться и привыкнуть. Прижимается ко мне вплотную мощным натренированным телом, продолжая удерживать свой вес на руках.

Издаю стон ему в губы прямо сквозь поцелуй, ощущая, как он наполняет меня, растягивает тугие стенки внутри, двигаясь сдержанно и уверенно. Обхватываю его торс ногами, выдавая желание быть еще ближе. Не сдерживаю стоны от наслаждения, выгибаясь в упоительном восторге. Перестаю соображать. Подталкиваю Марка к себе, словно мне мало его движений и того чувственного ритма, в котором он раз за разом входит в меня.

Наше рваное дыхание, мои стоны и всхлипы, его гортанное рычание и шум волн смешиваются в один восхитительный звук, за пределами которого я уже не могу и не хочу ничего слышать.

Нескончаемый поток удовольствия уносит меня куда-то за пределы сознания. Жар приливает к лицу, а мышцы начинает сводить от напряжения. Безошибочно чувствуя это, Марк крепко обнимает, припадая к моему телу и двигается быстрее, с каждым движением вбиваясь все глубже и глубже, посылая по позвоночнику новые всплески блаженства, один за одним.

Понимаю, что больше не выдержу. Сильнее прижимаю его к себе и что-то внутри меня сжимается и взрывается, проходя волнами удовольствия от низа живота до самых кончиков немеющих пальцев. Сжимаю их, впиваясь в кожу на его спине.

— Твоя, — снова шепчу я, хотя на этот раз Нестеров не просил меня об этом.

Но я даю это обещание, потому что в этот момент сама хочу принадлежать ему больше всего на свете и понимаю, что теперь даже думать не смогу ни о ком другом.

Дав несколько мгновений на то, чтобы немного прийти в себя, Нестеров отстраняется, поворачивает меня к себе спиной, заставляя упереться локтями в не успевший остыть песок. Не торопясь, проходит кончиками пальцев по позвоночнику, сжимая талию, обводя выпуклости ягодиц, касаясь пульсирующей точки между моих ног. Медлит, мучая, то ли меня, то ли себя самого.

— Пожалуйста, Марк, — прошу я, прогибаясь в спине.