Кажется, он прав. С момента нашей первой встречи что-то непоправимо изменилось между нами. Я не просто больше не опасаюсь Марка, но и сама тянусь к нему. Думаю о нем. Любуюсь им.

— Получается, — почему-то шепотом признаю я.

И в этот миг, длиною в один удар сердца, всё меняется ещё сильней. Пальцы Марка касаются моего подбородка, скользят по шее, останавливаются на плече. Мы встречаемся взглядами, и я замираю. Мне хочется, чтобы он сейчас меня поцеловал. И хочется так сильно, что я закусываю губу.

Он наклоняется ко мне, словно в замедленной съемке, дает возможность отступить, но я не желаю отступать и, не разрывая зрительного контакта, сама подаюсь к нему, ощущая, как сильно забилось в груди сердце в сладком и томительном предвкушении поцелуя.

Когда его губы мягко касаются моих, наше прерывистое дыхание смешивается и я, не выдержав, закрываю глаза, отдаваясь пьянящим ощущениям. Моя ладонь ложится на его горячую грудь, а его пальцы зарываются в мои волосы на затылке, притягивая ближе.

Марк настойчив, но настолько нежен, что мой страх и стеснение быстро сменяются желанием ответить на поцелуй, открыться ему, отдаться потоку чувственности, которая ещё никогда не охватывала меня раньше, потому что ни один мужчина до Нестерова не пробуждал во мне таких противоречивых эмоций.

Поцелуй становится глубже, и с каждым горячим прикосновением губ и языка по телу разбегаются мурашки от удовольствия. Его широкие ладони скользят по моей спине, сминая на ней ткань футболки, пока я льну к нему, выгибаюсь, ощущая потребность в более тесной близости.

Сама не замечаю, как оказываюсь на коленях Марка, притягивая его к себе, не давая разорвать поцелуй ни на секунду. Его пальцы сжимают мои бедра и ягодицы, пробираются под футболку, пока я трепещу от прикосновений, плавлюсь от поцелуев и дрожу от вожделения, которое все сложнее сдерживать. По венам течет жидкий огонь, опаляя каждую клеточку тела. Он делает мышцы слабыми и непослушными, а дыхание рваным и частым.

Сидя на коленях Марка, я чувствую его желание, пульсирующее и горячее.

Тем сильнее моё удивление, когда он внезапно отстраняется от меня.

— Марк, — выдыхаю я в его губы, чувствуя в собственном голосе мольбу.

Затуманенный страстью мозг отказывается соображать, отказывается понимать, почему он остановился. Я так сильно хочу его, как не хотела никого и никогда.

— Оказывается, есть ещё один способ заставить тебя произносить моё имя, — шепчет Нестеров с усмешкой. — Этот способ позволяет значительно экономить на сап-досках.

В груди вспыхивает недовольство, но Марк, будто бы извиняясь, снова легко целует меня сначала в уголок губ, потом в подбородок, а когда я выгибаюсь ему навстречу, оставляет влажную дорожку поцелуев на моей шее.

— Я тоже с удовольствием остался бы здесь с тобой надолго, милая. Но нам правда нужно возвращаться, — горячо шепчет он, пока я пытаюсь успокоить сбившееся от поцелуя дыхание.

Бормочу капризно, выводя кончиками ногтей узоры на его спине, чтобы как-то отвлечься:

— Тогда зачем ты поцеловал меня?

— Можешь считать это подтверждением моих слов о том, что нас тянет друг к другу и демоверсией того, что может быть между нами, если ты примешь моё вчерашнее предложение, — с легкой усмешкой он поднимает на меня взгляд, в котором искрятся смешинки. — А зачем ты поцеловала меня?

Мне нравится смотреть на него вот так — сверху вниз. Это выглядит иллюзией власти над мужчиной, который во всех отношениях сильнее меня. Мысли об этом помогают пересилить желание, всё ещё тлеющее обжигающими угольками где-то внизу живота.

— Затем же, зачем и ты, — отвечаю я, зеркаля его усмешку. — Чтобы проверить, понравится мне, или нет. Не могу же я согласиться на твое предложение, пока оно выглядит, как кот в мешке.

Умышленно стягиваю с себя его футболку именно сейчас, пока моя грудь находится у него перед глазами, и торжественно вручаю слегка опешившему от такого маневра Нестерову. Он смеется:

— Всегда рад помочь, милая. И как впечатления?

— Как-то не распробовала, — я встаю с его коленей и ухожу, чтобы забрать сохнущую на камнях одежду. Бросаю легкомысленно: — Возможно, придется повторить опыт, чтобы я смогла определиться наверняка.

Слышу, что Марк тоже поднимается с камней и идет следом, но останавливается у сапборда.

— Прежде, чем ты определишься, я должен предупредить тебя, об одном условии, — произносит Нестеров.

Он переворачивает сап-доску и принимается прилаживать к ней поврежденный плавник.

«Это то, о чем я тебя предупреждал, — встревает чертенок, снова появившийся на левом плече. — Щелчок пальцев, и ты уже готова играть по его правилам, Милашечка».

Не обращая внимания, надеваю свою мятую футболку, надеясь, что она разгладится уже на мне.

Плевать на его предупреждения. Как бы ни был опасен Марк, я настолько увлечена им, что готова лететь на огонь, как беспечный мотылек. Хочу узнать его условие и понять, выполнимо ли оно.

И Нестеров не собирается держать меня в неведении:

— Мне нужно, чтобы ты была только моей, милая, — прикрепив плавник, он выпрямляется и поворачивается ко мне. — Чтобы рядом с тобой не крутились непонятные мужики вроде сутенера-Жарова или этого твоего «клоуна Красти» с зелеными волосами.

Сравнение Березы с героем Симпсонов настолько меткое, что я внезапно разражаюсь неконтролируемым хохотом. Ну действительно: зеленые волосы, дурацкое чувство юмора и галстук бабочка, придают им ощутимое сходство. И как я сама до такого не догадалась? Продолжаю содрогаться от смеха, пока надеваю шорты.

— Почему ты назвал Жарова сутенером? — любопытствую я, наконец, одевшись и отсмеявшись.

— Потому что привык называть вещи своими именами, а по-другому то, чем он занимается, не назовешь.

Он с легкостью поднимает сап с гальки и, взяв в другую руку весло, направляется к морю. Хватаю с камней телефон и догоняю Марка, едва поспевая за его широкими шагами.

— А чем он занимается?

— Распространяет порнографичекий контент за определенную плату. Ты не знала об этом? Вы ведь, кажется, даже встречались? Хмурюсь:

— Мы познакомились на одной из вечеринок и сходили на несколько свиданий. И, скажем так, когда я начала догадываться о способе его заработка, встречаться мы перестали.

Нестеров заходит в воду по колено, и удерживает сап на волнах. Вода холодная, а вчерашние волны принесли к берегу растрепанные клубки скользких водорослей, неприятно липнущих к ногам.

— Это радует, — спокойно комментирует Марк, помогая мне забраться на доску.

Располагаюсь поудобнее и интересуюсь, в свою очередь:

— А откуда ты его знаешь?

— У нас один тренер в Ворлд Классе, — Нестеров устраивается за моей спиной и вытягивает вперед длинные ноги. — И Жаров пару раз хвастался собственными успехами.

Сейчас он закрепил лиш на левой щиколотке, а на правой — такая же, как и у меня темная отметина и теперь мы напоминаем членов какой-то мазохистской секты. Кажется, ему вчера пришлось нырять за мной достаточно глубоко.

То, что он занимается в Ворлд Классе — одном из пафосных спортзалов в центре города — ожидаемо. Вряд ли такое, как у него, телосложение, можно поддерживать без постоянных тренировок. Я и сама когда-то пыталась заниматься там, но потом перешла на йогу, которая нравится мне гораздо больше суровых силовых и изматывающих кардио.

По примеру Марка я вытягиваю ноги вперед, параллельно его ногам, и двигаюсь ближе к нему, прижимаясь спиной его груди.

Мне хорошо и комфортно рядом с ним. Нравится чувствовать его дыхание на своем затылке, нравится разговаривать с ним и касаться своей ступней его голени. Нравятся его руки, сжимающие шафт весла — с крепкими запястьями, выступающими костяшками и сетью выпуклых вен. И, чего уж там, где-то внутри до сих пор теплеет от воспоминания о его поцелуе — восхитительном, как алкогольные трюфели Приморского кондитера.

— Еще у тебя условия есть? — легкомысленно любопытствую я, запрокидывая голову назад, на его плечо. — Озвучь все сразу.