В который раз поразилась тому, как Дэн в привычной ему манере описал конфликт, возможно даже вооруженный, как интеллигентную светскую беседу.

— Тогда ты и сломал ему ногу? — догадалась я и он кивнул.

— По-другому он не понимал, а с ногой вышло гораздо доходчивей. Но, справедливости ради, я тогда тоже месяц пролежал с сотрясением, потому считал, что мы квиты.

Теперь замолчала я, понимая, что Земсков, вероятно, считал иначе и, затаившись, ждал повода отомстить.

— Разочарована? — по-своему истолковал моё молчание Лазарев.

И я поняла, что его исповедь не заставила меня в нем разочароваться. Просто добавила кусочек пазла к головоломке под названием «Дэн» в моей голове, и теперь понимать его становилось гораздо проще. Тот жестокий амбициозный подросток, о котором он рассказал каким-то образом продолжал уживаться в одном теле с сильным и уверенным в себе мужчиной. И это сочетание меня в нем не только не отталкивало, а даже почему-то привлекало.

— Нет, — искренне ответила я. — А это правда, что из группировок не уходят?

— Не правда, конечно, — усмехнулся Дэн и я заметила облегчение в его голосе. Похоже, что мой ответ был ему действительно важен. — Множество ныне уважаемых людей в госструктурах, администрации и думе вышли из криминальных кругов, просто предпочитают об этом не упоминать. К примеру, судья Кислицын, тоже был в нашей группировке под кличкой «Кислый», как и первый заместитель главы, которого чуть не посадили за вымогательство.

После этого Дэн рассказал мне еще несколько историй о том времени, когда жил на улице, и я смогла представить себе этот период его жизни еще четче и контраст его прошлого с ним настоящим стал ярче и притягательнее.

— Ты спать-то вообще собираешься? — вспомнил о времени Лазарев, когда на часах высветилось три десять. — Кажется, мои «сказки на ночь» на тебя не действуют.

— Так это ты меня так усыпить хотел? — усмехнулась я. — Ёшкин кодекс, Дэн, для этого в твоем арсенале есть куда более действенные и приятные способы.

Он зарылся лицом в мои волосы и с сомнением протянул.

— Для действенных и приятных у тебя были слишком напряженные дни, тебе не кажется?

Действительно, были. Я думала, что умру и никогда его не увижу. И как раз поэтому сейчас жить мне хотелось в десять раз больше обычного, как и получать от жизни все имеющиеся в ней удовольствия.

Поэтому в следующее мгновение, напрочь забыв о собственных синяках и ссадинах, я приподнялась на локте, касаясь грудью груди Дэна и сама поцеловала его долгим, горячим, разжигающим внутри тягучее томление поцелуем.

— Не кажется, — чувственно и жарко выдохнула я в его губы, прежде, чем поцеловать снова.

Мои веки закрылись, концентрируя внимание только на его умопомрачительном запахе, мягких губах ласковых прикосновениях рук к обнаженной коже.

Той безудержной страсти, что сжигала нас обоих одну ночь назад, не было. Сегодня наши движения были медленны и неторопливы, выражая лишь трепетную нежность. В каждом бережном касании Дэна я чувствовала, что он тоже боялся навсегда потерять меня. То, как наши губы не могли оторваться друг от друга, заставляя кровь в венах замедлять свой темп, лучше любых слов говорило о том, что мы чувствовали.

В следующее мгновение Лазарев оказался сверху и на несколько секунд я открыла глаза, чтобы полюбоваться тем, как красиво лунные лучи скользят по его гладкой коже и спутанным золотистым волосам, придавая им холодный голубоватый оттенок, касаются лица, высвечивая довольную улыбку.

— В таком случае, я тоже голосую за действенные и приятные, — прошептал он и коснулся языком чувствительных ямочек в основании ключиц, сорвав с моих губ восторженный стон.

А потом я позволила себе раствориться в ощущениях, словно клубничный сироп в горячем кофе, потерять контроль в объятьях Дэна, позволить желанию растечься по венам горячей лавой.

Пожалуй, эффективность этого способа можно было поставить под сомнение, поскольку в следующий час уснуть я тоже не могла, а могла лишь шептать имя Лазарева, плавиться в его руках, стонать и жадно вдыхать воздух, выгибаться и цепляться за Дэна, словно тонущая, извиваясь и подстраиваясь под его ласки.

Тем не менее, когда табло часов показывало четыре, мы оба, откинувшись на подушки смятой постели, уже безмятежно спали, так и не разомкнув объятий.

Не слышала, как утром сработал будильник Дэна, после которого он, проснувшись, тихо собрался и уехал, оставив меня одну. После этого его подменяла Контра, устроившаяся в ногах, свернувшись рыжим клубком, и вместе с ней я сладко проспала до одиннадцати.

Позавтракав, хотя время и было почти обеденным, обнаружила на прикроватной тумбочке свой айфон, который предусмотрительный Лазарев, видимо, успел принести из машины, и позвонила маме, заверив ее, что со мной все в порядке и выяснив, что не так уж сильно она и переживала, поскольку Дэн все время моего отсутствия умудрялся не только продолжать работать и искать меня, но и делать вид, что держит ситуацию под контролем. Очевидно, на маму его самоуверенность действовала ничуть не хуже, чем на меня.

— Хороший он у тебя, — сказала она с теплотой, а я не видела смысла ее разуверять, потому что была полностью с ней согласна. — Вы ведь помирились, да?

И я отозвалась, не зная, как точно охарактеризовать стадию наших нынешних отношений.

— Угу.

— А со свадьбой-то что?

Не скрою, замуж за Лазарева мне хотелось безумно, но сейчас момент казался не самым подходящим, будучи, возможно, даже хуже случая с пневмонией. К тому же, свадебное платье я в порыве гнева сожгла и теперь нужно было искать новое. Радужное настроение немного подпортилось.

— Мамуль, Дэн же просил тебя не доставать меня этими вопросами, — напомнила я, зная, что уж кого-кого, а его она слушает беспрекословно.

— Просил, — усмехнулась мама. — И я не достаю. Не тяните только. А то такого как Денис уведут и не заметишь.

— Не будем.

Если бы только от меня что-то зависело. В вопросах верности я доверяла Лазареву, несмотря на то, что его показное общение со Славиной на благотворительном вечере, хоть и обусловленное якобы благими намерениями, успело довести меня до белого каления. Искренность Дэна я чувствовала интуитивно, и сама была полностью честной с ним.

Попрощавшись с мамой, позвонила Аллочке, чтобы поболтать и с ней, но ответа так и не дождалась, а потом вспомнила, что по средам подруга посещает курсы для будущих мам, где беременные девушки вроде нее обсуждают подготовку к родам, делают гимнастику и учатся пеленать игрушечных младенцев. Что же, значит, перезвонит, как освободится.

Других дел я себе не придумала и какое-то время просто лениво листала телеграмм-канал с городскими новостями. Оттуда и правда была удалена новость о позавчерашней погоне за моим Лексусом, как и та самая фотография Дэна, от которой обреченностью веяло за километр. Но и без этого нашлось на что посмотреть.

К примеру, на выложенном кем-то черно-сером видео с камер наблюдения можно было рассмотреть, как знакомый мне черный Лэнд Крузер 200 широким блестящим бампером сносит шлагбаум пропускного пункта коттеджного поселка «Лазурный» который, видимо, нерасторопный охранник не захотел перед ним открывать. Комментарии пестрели возмущениями на актуальные темы о том, что «мажорам закон не писан» и «права купил, а ездить не купил». Интересно, когда Дэн успел забрать сожженный Лэнд из ремонта и когда собирался поведать мне о собственных ночных приключениях?

Я и сама стала героиней новостей, когда на двух видео с автомобильных регистраторов, медленно и заторможено, словно зомби, шагала по обочине дороги босиком. Побоялась заглядывать в комментарии, предпочтя остаться в счастливом неведении относительно того, что думают о моем странном поведении возмущенные горожане.

Нашлись новости и о пожаре в том самом доме в коттеджном поселке «Лазурный». На приложенном видео он показался мне совершенно незнакомым. Второй этаж действительно обвалился, тлея серым дымом, поднимавшимся к темному ночному небу. На фоне догорающей части пристройки тоже мелькнула мрачная фигура Лазарева, говорящего с кем-то по телефону. Пожарные в этот момент бросили все силы на то, чтобы вырезать металлическую решетку на окнах и достать двух выживших, отличить которых друг от друга можно было с трудом из-за обгорелой одежды, висевшей неаккуратными клочьями и жутких красно-бурых ожогов, покрывавших тела почти полностью. Я задумчиво смотрела, как обоих погрузили в машины скорой помощи и увезли, пытаясь понять, что чувствую по этому поводу, но так и не поняла.