Кульминация обряда стремительно приближалась. Не переставая выкрикивать заклинание, глава совета приблизился ко мне на расстояние шага и замахнулся кинжалом, готовясь сделать решающий удар. Я закрыла глаза и приготовилась умереть, но, видимо, всё-таки у судьбы были на меня другие планы.

Раздались громкие быстрые шаги и голос главы старейшин резко оборвался.

— Глупец, что ты делаешь! — это голос Танеда. Шелест меча, выхватываемого из ножен.

— Нет! Держите бастарда! — громовой бас архидемона.

Бастарда?! Я открыла глаза. Глава совета старейшин лежал ничком передо мной, вокруг него расползалось кровавое пятно. А за ним стоял Шэн с занесённым кинжалом, с которого капала кровь. Видимо, он стоял в оцеплении и подскочил в последний момент. Затем гвардеец быстрыми движениями разрубил цепи, приковывающие меня к пентаграмме.

— Но почему? — шепнула я, ещё не веря в спасение.

— Потому что я не скотина, вот почему, — твёрдо ответил демон и в следующую секунду, обернувшись крыльями, исчез.

Всё это произошло настолько стремительно, что никто не успел отреагировать. Даже Танед успел только выхватить меч из ножен и сбежать с помоста, но Шэн уже исчез.

Архидемон был в ярости.

— Нет! — громыхал Игнациус, стуча посохом в пол. — Поймать и убить бастарда! Обряд должен быть завершён!

Но этому случиться было не дано. Демон ушёл в Междумирье, где его так сразу не отследишь. Глава совета старейшин мёртв, а значит обряд прерван. И значит, Исталлуртану быть. Прямо сейчас.

Зал затрясся, будто попал в эпицентр землетрясения. С потолка посыпалась пыль и песок, свечи попадали и погасли. Гвардейцы заметались вперемешку со старейшинами, не зная, что делать. Выйти не было никакой возможности — двери заклинило намертво, и выбить их не удавалось. Танед пытался отдавать какие-то распоряжения, но его никто не слушал, всех охватила паника.

Стены и пол тряслись всё сильнее, отдельные камни начали выпадать из них. Мне стало очень сложно удерживаться на ногах и я, опустившись на колени, подползла к сидящему у столба, по-прежнему к нему пристёгнутому, Лену. Он не проявлял никакого интереса к происходящему, так и сидел, склонившись и подняв руки — длина цепей не позволяла опустить их. Я взяла его голову в свои ладони и повернула лицом к себе. Вампир глянул на меня жуткими, ничего не выражающими, абсолютно чёрными глазами.

— Лен! Что с тобой?

Маг ничего не ответил. Тогда я крепко обняла его, и мы так и сидели, долго-долго, не обращая внимания на апокалипсис вокруг. Сверху сыпались камни, пол трясся, стены трескались, потолок, казалось, вот-вот обвалится, но мне было всё равно. Я и так себя уже похоронила, так пусть мы с любимым хотя бы окажемся в одной могиле.

И вот, когда, казалось бы, потолок должен был рухнуть и похоронить под собой всех присутствующих, вдруг раздался дикий рык архидемона. Игнациус взмахнул посохом и весь зал, со стенами, полом и всеми, кто был внутри, подняло на поверхность. Крышу снесло наружу, стены раскрылись цветком, и только Круг Таинств не пострадал, даже трещинами не пошёл. Видимо, его берегла накопленная магия обряда.

Я подняла голову. Надо мной сияло небо этого мира, и солнце стояло в зените. Мы оказались за пределами городских стен, на поле, сейчас представляющее собой пустырь, усыпанный камнями. А на горизонте появилась и стала резко расширяться полоса нестерпимо белого света. Она всё росла и ширилась, пока не заняла полнеба. Тогда в ней, на границе неба и земли, появились существа.

Они выглядели так же, как тот, что разнёс мою кухню там, в прошлой жизни. Только тот светлый был один, а здесь их были сотни. Огромные сияющие фигуры с белыми крыльями из перьев и без крыльев, в сияющих доспехах и с пылающими мечами шеренгами переступали через горизонт и наступали, наступали.

Старейшины спешно делали странные жесты и по одному растворялись в воздухе. Гвардейцы забегали, разворачивая крылья, обнажая мечи и строясь в боевые порядки. Старшина Танед развернул крылья — они оказались просто огромны — и воздел меч вертикально вверх. С него сорвалась струя огня, ударила в небосклон и растеклась по нему огненной сетью. Видимо, это был призыв на общий сбор, потому что тут же стали появляться демоны, и с каждой секундой их становилось всё больше и больше.

О нас с Леном все забыли, и мы оказались между двух армий. Слева собирались демоны, справа выходили из Междумирья шеренги светлых. Оба легиона строились в боевые порядки на расстоянии около полукилометра. Под солнцем вампир немного ожил, взгляд его прояснился и в глазах робко трепыхнулся огонёк.

— Талла? Мы что, живы?

— Да, только, боюсь, ненадолго.

Лен посмотрел на поле грядущей битвы.

— Исталлуртан… Так вот он какой…

Кандалы блокировали магию Лена, а так снять их не было возможности, поэтому нам не оставалось ничего другого, как сидеть и наблюдать за разворачивающимися у нас на глазах историческим событием. Тело главы совета старейшин так и лежало рядом, продолжая сжимать ритуальный кинжал.

Прибывшие легионы демонов окружили Игнациуса в середине строя и приготовились защищать. Светлых прибыло ничуть не меньше, чем тёмных, и продолжали прибывать. Но вдруг их наступление остановилось и вперёд вышел самый могучий воин — блондин, огромного роста, в белоснежной мантии, с шириной размаха крыльев метров пять, не меньше, и со сверкающим мечом в руке:

— Игнациус! Я, Тариан, великий магистр Светлорана, вызываю тебя на поединок! Давай решим наш спор один на один, не будем зря класть жизни наших воинов!

Архидемон злорадно оскалился:

— Что ж, Тариан, это должно было случиться. Я принимаю твой вызов!

Армия демонов расступилась, пропуская Игнациуса, на ходу расправляющего крылья. Танед, стоявший в первом ряду, с поклоном отдал архидемону свой меч.

И вот, они сошлись — тьма и свет, ночь и день. Хотя назвать это битвой добра со злом уж точно было нельзя, скорее, просто борьба противоположностей. Светлый начал первым, с пробного выпада. Тёмный его легко отбил и тут же контратаковал, но светлому не составило труда увернуться и снизу, из неудобной позиции, попытаться достать соперника кончиком меча. Не вышло, архидемону удалось отскочить назад. Соперники разошлись и, выставив перед собой мечи, пошли по кругу, выжидая удобный момент для атаки. Первой сдала выдержка у тёмного, и он бросился на светлого. Тариан выставил меч перед собой и багровый клинок только высек искры. Рука светлого выдержала натиск демона и покрытый рунами меч бессильно скатился со сверкающего лезвия. Великий магистр не стал терять время и сразу же атаковал, целясь в грудь соперника. Архидемон показал неожиданные для фигуры такого габарита чудеса гибкости и, для баланса взмахнув крыльями, ушёл от удара.

Соперники проявляли чудеса ловкости и выдержки, они были неутомимы, а бой напоминал завораживающий танец. Но, как бы сильны не были бойцы, а кто-то да ошибётся первым. Это оказался великий магистр. Уходя от очередной атаки, он пропустил обратный замах меча и архидемон распорол ему вершину крыла. Белые перья тут же окрасились красным, но светлый, казалось, этого не заметил. Он завершил разворот, одновременно опуская меч и тот пропорол широкую борозду наискось груди архидемона, от плеча до пояса. Кровь хлынула потоком из раны, заливая безжизненные камни под ногами бойцов. Игнациус замер с поднятым мечом, ещё не до конца осознав случившееся, а великий магистр воспользовался секундной заминкой тёмного и обратным движением меча снёс рогатую голову. Обезглавленный архидемон рухнул. Исталлуртан свершился, светлые победили.

Я прижала руки к лицу. Что теперь будет?! Я из-за своего эгоизма погубила этот мир и ещё сотни сопредельных!

Великий магистр поднял меч к небу и тот засверкал ярче солнца.

— Братья мои! Архидемон повержен, но война ещё не выиграна — у Игнациуса остался преемник! В бой, светлая гвардия! Разобьём тьму!

В тот же миг по рядам тёмных прошла волна шелеста — демоны выхватывали мечи из ножен и расправляли крылья, готовясь защищаться до последнего вздоха. Я лихорадочно соображала, что же можно сделать. Преемник? И где он этот преемник? И кто он? Миранка рассказывала мне историю семьи архидемона, Игнациус всю родню сам извёл, опасаясь за свою власть, даже младенцев не пощадил. И тут меня осенило — бастард, то есть незаконнорождённый сын! Он сам назвал Шэна бастардом, то есть признал преемником! Вот только крылатый сейчас в другом мире…