Как радостно встречаются, глубоки,
Скалою разделённые потоки
(К собрату каждый истово стремится,
Чтоб после снова воедино слиться);
Как ночью деву милую влюблённый
Встречает, ожиданьем окрылённый;
Как королева пламенным лобзаньем
Встречает короля, горя желаньем, —
Так я тебя встречаю в восхищенье,
Любви моей лампада, чьё горенье
Осириса затмит: в сиянье дня
Твои лучи всех ярче для меня.
Приди, приди ко мне – некраткий срок
Обетов, данных мной, уже истёк!
О, счастлив я, как счастлив лишь купец,
Кого в ужасной буре спас Творец,
Кто слёз восторга вовсе не скрывает,
Когда к родной Итаке подплывает.
Куда ты скрылся? Иль мои объятья
Такое вызывают неприятье?
Иль ты блаженный край найти хотел,
Досадливо оставив сей предел?
Иль, может, ты дразнил меня, зане
Сбирался распалить любовь во мне?
Ты хмуришься? Почто святой твой дар
Во мне не поднимает страстный жар?
О, почему твой не блистает взгляд
И потускнел твой дивный аромат?
Ты хмуришься… скажи мне, что с тобой?
Коль грешен я, то вытравлю с лихвой
Грех солью, серой… ну а после смою
Его остатки влагой ключевою.
Ты мне не улыбнёшься? Что неладно?
Быть может, сам я вёл себя нескладно?
Объятья были вялы? Что ж иссяк
Задор былой, неярок твой очаг,
Что весело пылал, костру под стать? —
В нём ныне даже искры не сыскать!
Иль ты меня подозреваешь в том,
Что наслаждался я другим вином?
Да, я тебя оставил, признаю,
Но для того лишь, чтобы страсть свою
Разжечь сильней: случается, она
Пылает, коль враждой распалена.
Теперь ты навсегда моя отрада!
Ты сам шептал: скорее винограда
На островах, где ты рождён, не будет,
Чем бедный Геррик о тебе забудет.
С тобой я лёгок: как Ификл, могу
Не мять колосья в поле на бегу;
С тобой я скор, как стрелки на часах;
Проворен я: танцую на цветках,
Летаю на луче… Ты – дар чудесный!
Что может под Исидою небесной
Любовью полнить жизнь, дарить мечты,
И обольщать, и радовать, как ты?
Волшебный идол! Если б знали ране
О том, как ты прекрасен, египтяне,
Забыли бы они про лук, чеснок,
Ты стал бы ими чтим, как первый бог.
Когда бы Кассий (трезвенник!) познал
Твой аромат, лишь пригубив бокал,
Он стал бы, верно (как мудрец Катон),
Хвалить вино, тобою восхищён.
Коль Феспий угостил бы Геркулеса
Тобою на пиру, то сын Зевеса
Весь жар бы свой тебе отдал, и силы
В ту ночь на дев ему бы не хватило.
Приди, целуй, люби меня, я стражду,
Мне плохо без тебя, насыти жажду;
Дружить нам суждено, и впредь судьбою
Не быть нам разделёнными с тобою;
По-царски щедр, приди без церемоний,
Тебя я встречу, как встречал Антоний
Свою царицу, тем являя миру:
Не стыдно быть влюблённым триумвиру.
Возвысь мой падший дух, да сгинет хворь,
И в венах крови ток, молю, ускорь.
Мне бодрости добавь: влей пламень свой,
Да буду я храним твоей душой;
Даю обет служить твоей любви;
Коль отступлюсь, ты жалость прояви:
Огонь не забирай, будь верным другом —
Пусть Феб меня накажет по заслугам,
Когда увидит, что тебя опять
Я стал, как было ране, избегать.
Скажи тогда: «Сын пива, пить вино
Тебе, похоже, вовсе не дано»;
И покарай: пусть сгинет вдохновенье,
Умрут стихи, постигнет их забвенье,
И пусть случится худшая беда:
Не узрю дара Дафны никогда.
