Пленение короля вызвало смятение среди еще сражавшихся французов и привело к всеобщему бегству их с поля боя. Среди тех, кто бежал (совершенно бесславно, в глазах народа), был старший сын Иоанна, Дофин Карл; младший же сын короля, Филипп, которому на тот момент было всего четырнадцать лет, попал в плен вместе с отцом. Принц Эдуард обращался с королевскими пленниками с изысканной вежливостью, сопроводив их в Англию с большой помпой. Король Франции вскоре был поселен в Виндзорском замке, где, по словам Фруассара, "к нему относились с величайшим вниманием, для него были организованы охоты с собаками и ястребами и другие развлечения"[220], пока он ожидал выплаты за себя непосильного выкупа, который должны были собрать его подданные.

Тысячи людей, сражавшихся на стороне французов, оказались не столь удачливы, как король; окрестности Пуатье были усеяны знаменами и телами убитых, среди которых было около 2.426 рыцарей и дворян. Это истребление французской аристократии отразилось и на неаполитанской истории. Невезение Роберта Дураццо, из-за которого ему пришлось провести значительную часть жизни в той или иной темнице, продолжилось, и этот молодой человек, изгнанный годом ранее из Авиньона, прибыл во Францию как раз вовремя, чтобы быть принятым на службу королем Иоанном и отправиться в роковой поход к Пуатье. Роберт был убит в пылу сражения во время особенно страшной стычки с войсками Эдуарда. Сам Черный принц опознал Роберта и приказал положить его тело на щит. "Отнесите его кардиналу Перигорскому и передайте, что я приветствую его этим"[221], — приказал, в качестве мрачной шутки, Эдуард, заметивший, что некоторые люди из свиты Талейрана, хотя и якобы нейтральные, сражались в тот день на стороне французов.

Таким образом судьба избавила Иоанну от еще одного опаснейшего противника, а мужская часть семьи Дураццо сократилась до последнего оставшегося в живых Людовика.

Чтобы закрепить свое положение на Сицилии, Иоанна, со своим двором, еще восемь месяцев оставалась в Мессине. Было создано местное правительство, верное новым королю и королеве, и предприняты усилия, чтобы вытеснить каталонскую партию из ее оставшихся на острове опорных пунктов, но оппозицию, давно укоренившуюся на Сицилии, было очень трудно подавить. В конце мая 1357 года неаполитанский флот предпринял попытку набега на Катанию, но был вынужден повернуть назад, не дойдя до цели, из-за враждебно настроенного населения. Затем, 29 июня, галеры Никколо попали в засаду у побережья, устроенную войсками каталонской партии, которые опирались на местных жителей, проживавших неподалеку от Мессины. Хотя флоту удалось укрыться в безопасной гавани, Иоанна признала необходимость дипломатических мер в дополнение к военным действиям. Она начала переговоры с Федериго III, которые привели к предложению ему брачного союза (излюбленного метода Анжуйской династии для интеграции соперников в свое королевство) с Маргаритой Дураццо, младшей дочерью Марии. Эта сделка подчеркивает политическую важность того, что корона продолжала выступать в роли опекуна дочерей Марии, и не имея собственных детей, племянницы Иоанны, как единственные прямые потомки Роберта Мудрого, были незаменимы в качестве дипломатических козырей.

Однако удержание девочек и их имущества лишь еще больше озлобило Людовика Дураццо, который продолжал обращаться к Иннокентию VI с просьбами о возмещении нанесенного ему ущерба. Но исход битвы при Пуатье существенно изменил политическую ситуацию. Король Франции оказался в плену у англичан, а его место занял его восемнадцатилетний сын, Дофин Карл, слабый и неопытный, находящийся после военной катастрофы во власти соперничающих придворных группировок. Отсутствие сильного политического руководства и наличие большого количества наемников, оставшихся после битвы без определенного занятия, привели, помимо прочих социальных бед, к появлению новых банд бродячих преступников. Самой известной из них была вольная компания из примерно 4.000 человек под предводительством Арно де Серволя, прозванного Протоиереем, солдата удачи и уроженца графства Перигор. К маю 1357 года войска Протоиерея разграбили всю центральную Францию и готовились вторгнуться в Прованс.

Папа Иннокентий был в бешенстве. Маттео Виллани утверждает, что за планами Серволя стоял Талейран, желавший отомстить Людовику Тарентскому за несправедливость, допущенную по отношению к его племянникам, но это кажется маловероятным, поскольку кардинал Перигорский в это время находился в Англии, пытаясь договориться о сумме выкупа за короля Иоанна. Сам Папа считал, что Протоиерей работает на сына короля Иоанна — Карла, и написал множество писем Дофину, а также его отцу, чтобы попытаться остановить вторжение, но все это оказалось тщетным. Компания Серволя напала на Прованс в июле, убив многих людей, и спалив и разграбив большую часть графства. Обеспокоенная Иоанна и ее двор вернулись с Сицилии в Неаполь, а Папа приказал укрепить оборонительные сооружения Авиньона и нанял собственных наемников для охраны папского двора. Кроме того, осенью того же года Иннокентий поспешно санкционировал брак Филиппа Тарентского с Марией. Сейчас явно было не время спорить о пустяках с Людовиком Тарентским, титулярным владыкой Прованса, — Папе нужны были все союзники, которых он мог заполучить.

Но к сентябрю 1358 года Арно де Серволя подкупили 1.000 флоринов из папской казны, чтобы он вывел своих людей из Прованса, а в апреле следующего года кардинал Перигорский вернулся в Авиньон из своей дипломатической миссии и возобновил ходатайства от имени своего единственного оставшегося племянника. И снова под влиянием кардинала Иннокентию VI напомнили, что Людовик Тарентский фактически не вернул контроль над имуществом дочерей Марии Людовику Дураццо, как ему было предписано папством, и что Неаполитанская корона все еще имеет задолженность по ежегодной дани. Маятник резко качнулся обратно в пользу Людовика Дураццо. Папа возобновил интердикт над Неаполем и в письме от 21 апреля 1359 года назначил легатом, кардинала Хиля (Жиля) де Альборноса, который должен был взять королевство под свой контроль.

Назначение Альборноса вызвало в Италии серьезные опасения. Если Папа Климент довольствовался тем, что доверял контроль над папскими владениями местным баронам, пока в Авиньон поступал постоянный поток доходов, то Иннокентий VI был гораздо более тверд в своем подходе к владычеству над церковными фьефами. Уже в 1353 году Святой престол приказал Альборносу отправиться в Италию и поручил ему отобрать власть у различных местных сеньоров, захвативших ее во время несколько вялого режима Климента, чтобы обеспечить официальное церковное управление и сбор доходов в городах, окружающих Рим. За последующие шесть лет Альборнос, которого Папа снабдил небольшим отрядом, дополненным нанятыми на месте войсками, добился немалых успехов. В течение трех лет он отвоевал Орвието, Витербо, Романьи, Анконскую марку и Римини, и его репутация полководца и силы, с которой нужно считаться, резко возросла. К 1359 году контроль над папскими владениями был восстановлен настолько, что кардинал смог обратить свое внимание на растущую угрозу со стороны Милана, который под руководством амбициозного Бернабо Висконти расширил свою военную экспансию на юг, вплоть до Болоньи.

Для борьбы с Бернабо, жестоким разжигателем войны, склонным к буйству и девиантной сексуальной активности, требовалось значительно больше войск, чем было в распоряжении Альборноса, но кардинал был готов использовать бандитов из вольных компаний, которые все еще находились в Тоскане, терроризируя местное население. Однако политика Альборноса шла вразрез с политикой Флоренции, которая, измученная бесчинством банд, обратилась к Неаполю с просьбой помочь избавить Италию от вольных компаний. Когда Иоанна и Людовик Тарентский встали в этом вопросе на сторону Флоренции, а не Альборноса, Иннокентий наказал их, назначив кардинала легатом в Неаполитанском королевстве.