Людовику было всего шестнадцать лет, когда он занял место своего отца на троне. В Средние века реально правили очень немногие подростки, обычно вместо них назначался регент или Совет, выбранный из числа самых влиятельных дворян, чтобы взять на себя управление королевством до совершеннолетия государя. Но в Венгрии после смерти Шаробера этого не произошло, поскольку местные бароны знали, что им не нужно беспокоиться о недостатке опыта у своего нового государя. Проницательный политик, в высшей степени искусный в управлении государством, по-прежнему крепко держал бразды правления, и это была мать Людовика, королева Елизавета.

Власть королевы-матери распространялась на все сферы королевских прерогатив, но нигде ее присутствие не ощущалось так сильно, как на арене международных отношений. Политика Елизаветы была полностью направлена на расширение венгерского влияния в Восточной Европе и на поддержание прочных связей с ее родной Польшей. По мнению королевы-матери, власть венгров в Неаполе уже была установлена в лице ее младшего сына, который, как она ожидала, станет королем после смерти Роберта Мудрого. Поэтому, по ее мнению, не было необходимости придерживаться второго этапа первоначального договора, который предусматривал, что ее старший сын Людовик женится на младшей сестре Иоанны, Марии. Сохранять перспективы женитьбы Людовика на младшей внучке короля далекого Неаполя, когда он мог бы заключить гораздо более привлекательный брак, было пустой тратой возможностей и нарушением венгерских интересов. Еще до смерти мужа королева-мать выступала за то, чтобы Людовик обручился с дочерью наследника богемского трона. По настоянию Елизаветы осенью 1342 года Людовик женился на Маргарите, семилетней принцессе Богемской.

Роберт Мудрый воспринял этот отказ от своей внучки Марии как прямую пощечину анжуйской гордости. 16 января 1343 года, явно находясь на исходе своих дней и будучи слишком слабым, чтобы подняться с постели, но, тем не менее, находясь "в здравом уме и в состоянии говорить"[68], король продиктовал свою последнюю волю и завещание. В присутствии свидетелей он подтвердил, что Иоанна является его преемницей и единственной наследницей неаполитанского трона, а также остальной части его широко разбросанной державы ("Rex… instituit sibi haeredem universalem Joannam, ducissam Calabriae, meptem ejus primogenitam"[69]), к которой король Неаполя относил графство Прованс, суверенитет над Сицилией, наследственный титул короля Иерусалима, а также владения в графствах Пьемонт и Форкалькье. Если Иоанна умерла бы бездетной, это огромное наследство переходило непосредственно к Марии, минуя Андрея. Не было никаких упоминаний о том, что Андрей может быть коронован королем, даже в качестве супруга. Таким образом, по этому завещанию Андрей был публично лишен возможности править или вообще играть какую-либо роль в правлении своей жены.

Чтобы еще больше досадить венграм, Роберт Мудрый также улучшил положение Марии при дворе. Если долгожданный брак между младшей сестрой Иоанны и Людовиком Венгерским не состоится (намек на союз с Маргаритой Богемской), Марии было предписано выйти замуж за наследника французского трона или, если он будет недоступен, за его младшего брата. Признавая, что для заключения столь блестящего союза, как союз с короной Франции, скорее всего, потребуются дополнительные стимулы, Роберт предусмотрел, что владения Марии будут увеличены за счет щедрого наследства в виде земель, замков, людей и вассалов стоимостью в 10.000 флоринов в дополнение к приданому в 30.000 флоринов наличными, которое должно будет выплачено в момент ее замужества. Таким образом, по этому завещанию Мария становилась наследницей своей старшей сестры.

Особое внимание было уделено и положению несовершеннолетней Иоанны. Документ предусматривал создание специального Совета под председательством королевы Санции, который должен был править вместо молодой королевы до достижения ею совершеннолетия, которое Роберт Мудрый определил в двадцать пять лет. Андрей и Мария также считались несовершеннолетними, что означало, что до этого возраста они не могли заключать юридические договоры без прямого разрешения специального Совета. Поскольку Неаполь был фьефом папства, а Иоанна — его вассалом, документ ясно давал понять, что специальный Совет признает власть Папы и отдает наследника трона и королевство под его защиту, что было заявкой на продолжение внешней политики, которая во многом зависела от культивирования исключительно тесных отношений со Святым престолом как источником власти гвельфов во всей Италии.

Наконец, чтобы никто из анжуйских принцев впоследствии не оспаривал его указаний и не отступал от строгостей, налагаемых этим завещанием, Роберт Мудрый включил в него следующий кодицил: "Вышеупомянутые герцог и герцогиня и ее сестра герцогини Мария, утверждая, что они совершеннолетние и таковыми, судя по их виду, являются, обещали и поклялись на Святом Евангелии, в присутствии нас самих, правителя и короля [Роберта], и нашего судьи, нотариуса и нижеподписавшихся свидетелей, твердо и нерушимо соблюдать [условия настоящего завещания] и ни в коем случае, ни самим, ни с помощью других, не делать и не поступать вопреки любому из вышеуказанных в завещании условий"[70].

Так в считанные часы был обнулен труд почти десятилетия. Не было времени ни тщательно переварить последствия этого королевского решения, ни взывать к здравому смыслу престарелого короля, ни умолять его о изменить решение. Ведь к 20 января 1343 года, через четыре дня после обнародования этого замечательного документа, Роберт Мудрый был мертв.

Для Иоанны потеря единственного по настоящему близкого человека, которого она когда-либо знала, должна была стать катастрофой. Роберт Мудрый был ее самым главным и самым преданным защитником, ограждавшим ее от темных интриг тех, кто хотел использовать ее в своих целях. С первых дней ее жизни он демонстрировал веру в то, что Иоанна сможет соответствовать требованиям предъявляемые к монарху.

Хотя почти до последнего вздоха Роберт Мудрый заверял, что Андрей не будет иметь никакого влияния на управление королевством, король, должно быть, оставил устное распоряжение, чтобы мужа Иоанны возвели в рыцарское достоинство и ее брак был заключен немедленно. 22 января, всего через два дня после смерти Роберта, когда тело короля, окруженное свечами, все еще лежало в церкви Санта-Кьяра, Андрей был поспешно посвящен в рыцари во время церемонии в Кастель-Нуово. Свидетелями посвящения герцога Калабрийского в рыцарское достоинство стали всего три человека, являвшиеся старшими членами правящего Совета. Один из них был нотариусом, а другой — вице-сенешалем Раймундом ди Катания, одним из сыновей Филиппы. Поскольку двор официально находился в трауре, обошлись без пиров и пышных публичных торжеств, которые обычно сопровождали такие церемонии, но, очевидно, даже этот сокращенный обряд посвящения служил своей цели. Ведь "в день среды, 22 января [1343 года], как велел недавно умерший король Роберт… Андрей… законно явился к двери [Иоанны] в Кастель-Нуово, овладел ею и познал ее плотски"[71], сообщает Chronicle of Parthénope (Хроника Парфенопа), одна из официальных хроник того периода. То, что члены правящего Совета и, в частности, Иоанна согласились на это так скоро после смерти Роберта, убедительно свидетельствует о том, что все вовлеченные в это дело люди на самом деле просто выполняли последние повеления старого короля.

Горе и привязанность Иоанны к своему деду можно оценить по размеру и великолепию гробницы, которую она для него построила. По приказу молодой королевы два флорентийских скульптора возвели массивную мраморную усыпальницу, которая сохранилась до наших дней в церкви Санта-Кьяра. Памятник высотой в три этажа был больше и грандиознее любого другого реликвария в огромной церкви. Высеченная в подражание склепу императора или Папы, гробница изображала Роберта в окружении его семьи, включая Иоанну, которая представлена сидящей на троне во второй нише, что было "придумано, чтобы заглушить сомнения в том, что Роберт был узурпатором"[72]. Сам Роберт был окружен двумя фигурами, изображающими святых Франциска и Клару Ассизскую, что указывало на его приверженность францисканскому ордену. Таким образом, Иоанна сделала все, чтобы слава ее деда пережила его смерть[73]. Масштаб заказа также являлся заявлением о намерении Иоанны продолжать строительство в великой традиции своих предков и оставить свой собственный след в королевстве посредством возведение впечатляющих памятников зодчества.