Это не значит, что моя книга просто пересказывает работу доктора Леонара. Я во многом не согласна с его портретом Иоанны. Вот лишь один момент: Леонар утверждал, что королева была неграмотной и даже не могла прочитать или написать свое имя. Он основывал это утверждение на письме, которое Иоанна отправила Папе Клименту VI в 1346 году и в котором, в ответ на просьбу Климента защитить себя от обвинения в заговоре с целью убийства Андрея, королева писала, что она всего лишь бедная женщина и не способна писать достаточно хорошо, чтобы сделать это. Поскольку письмо было написано на латыни, а Иоанна и Климент к тому времени уже три года переписывались друг с другом, я полагаю, что Иоанна просто использовала стандартное оправдание "я всего лишь бедная женщина" как уловку, чтобы не излагать на бумаге аргументы, которые могут быть искажены, вырваны из контекста или впоследствии использованы против нее обвинителями. Ее бабушка Санция также называла себя всего лишь ничтожной женщиной в своем письме францисканцам, которое, тем не менее, она отметила, как "написано ее собственной рукой". Если Санция, которая не отличалась особыми способностями или достижениями отвечала за образование Иоанны, умела читать и писать, то вполне вероятно, что и Иоанна могла это делать. Кроме того, латынь, используемая в письмах Иоанны, часто не была отредактирована, что еще раз указывает на то, что она сочиняла их сама. В XIV веке было очень мало красноречивых писателей, а Петрарка был редким исключением. Кардинал Талейран Перигорский, например, очень плохо говорил на латыни и постоянно умолял Петрарку писать проще, чтобы он мог понять поэта.

Другая основная трудность, которую я испытывала работая с трудом Леонара, — это его явное предубеждение против предмета своего исследования. Читая его диссертацию, становится ясно, что это реакция на образ Иоанны, созданный У. Бэддли. Бэддли совершил распространенную ошибку биографов, влюбившись в свой объект исследования; его взгляд на личность и правление королевы слишком романтичен, почти причудливо-рыцарский. Леонар, не без некоторых оснований, счел такой подход в корне неверным и использовал свою диссертацию, чтобы высказать множество язвительных замечаний в адрес Бэддли. Это не совсем справедливо, поскольку Бэддли, который, похоже, опирался в основном на папские архивы и хронистов, был точен во многих вопросах. Но Бэддли был англичанином, а Леонар — французом, и поэтому на этой почве неизбежно возникла конкуренция, что привело к тому, что Леонар неоправданно жестко интерпретировал жизнь Иоанны. Где-то между преклонением Бэддли и критикой Леонара лежит истинный характер правления Иоанны, и хотя необходимо провести больше исследований этой важной исторической фигуры, я надеюсь, что моя книга, которая пытается лавировать между этими двумя крайностями, станет первым шагом в этом направлении.

Конечно, в моем распоряжении было множество других первоисточников. Книга Петрарки Письма о семейных делах (Letters on Familiar Matters) была переведена на английский язык и издана в трех томах Альдо С. Бернардо, и почти все работы Боккаччо также опубликованы в переводе (хотя было бы неплохо, если бы кто-нибудь собрал и опубликовал все его письма в одном издании, как это сделал Бернардо с письмами Петрарки). Письма и документы, относящиеся к авиньонскому папству, в настоящее время доступны на французском и латыни, но лишь изредка на английском и это задача для какого-нибудь предприимчивого церковного ученого, поскольку я уверена, что в Америке этот материал вызовет большой интерес. Отрывки из Хроники Виллани (Villani's Chronicle) до 1321 года были переведены на английский и опубликованы в 1906 году, но там нет текста на английском, охватывающего период правления Иоанны, поэтому отрывки, приписываемые Виллани, взяты мной из других источников, включая Леонара. (На самом деле Виллани было трое — первый, Джованни, начал писать в 1300 году и умер от чумы в 1348 году; его сменил брат, Маттео, который продолжил хронику до своей смерти, также от чумы, в 1363 году. Филиппо Виллани, сын Маттео, продолжил дело отца и закончил хронику в 1364 году). Отрывки из хроники Доменико да Гравина (который также умер от чумы в 1348 году) иногда появляются на английском языке в научных статьях, но в основном они перефразированы, поэтому длинные отрывки, приписываемые этому хронисту, в моей книге, снова взяты у Леонара, поскольку он цитирует их полностью. Наконец, все первоисточники, относящиеся к Столетней войне, включая чудесную хронику Фруассара, были неоднократно опубликованы и легко доступны.