Возмущение и гнев королевского двора по поводу этой унизительной тактики были столь же явными, как и при назначении Климентом VI кардинала Эмери, но Иоанна уже не была политическим неофитом и кроме того, Иннокентий был у власти достаточно долго, чтобы она его изучила. Клименту она послала бы теплые приветствия и единовременную взятку, но Иннокентий предпочитал постоянные налоговые поступления и почтение, поэтому Никколо Аччаюоли был спешно отозван из Ахайи, куда он отправился позаботиться о своих интересах и интересах Роберта Тарентского после триумфа на Сицилии. Отправленный в Авиньон, он привез с собой столько денег, сколько они с Людовиком Тарентским смогли собрать. Аччаюоли, к тому времени уже опытный дипломат, прибыл в марте 1360 года и добился того, что к маю легат был отозван, а интердикт снят. Папа был так впечатлен неаполитанским посланником, что даже вручил Никколо Золотую розу и отправил его в Милан в качестве папского посла, чтобы узнать, можно ли предотвратить войну города с Альборносом. Там Никколо попробовал применить свою обычную тактику, предложив Бернабо Висконти 100.000 флоринов за передачу Болоньи под власть Церкви, но Бернабо отказался. Несмотря на эту неудачу, очевидное уважение Иннокентия к Никколо значительно повысило репутацию великого сенешаля как государственного деятеля во всей Италии, что он не замедлил превратить для себя в ощутимую выгоду. Когда 15 октября 1360 года, с помощью вольной компании и семитысячной армии, нанятой Иннокентием у Людовика Венгерского, Альборносу удалось взять Болонью, Никколо в знак признания его заслуг был назначен ректором города.

Видя, что его преимущество тает, Людовик Дураццо вместе с группой неаполитанских дворян, все еще верных его дому, весной 1360 года вновь попытался поднять мятеж со своей базы в Апулии. Поскольку Никколо покинул королевство, Людовик Тарентский сам возглавил армию против мятежников. Неаполитанский король осадил и разрушил замки многих сторонников Дураццо, вынудив своих противников сдаться и заключить перемирие. Кроме того, Людовик Дураццо был вынужден отдать своего единственного ребенка, Карла, под опеку Неаполитанской короны, чтобы тот воспитывался при дворе Иоанны, как залог хорошего поведения его отца в будущем. Мальчику было всего три года, когда его привезли в Кастель-Нуово, и королева сразу же приняла его. Возможно, он напомнил Иоанне ее собственного маленького сына, Карла Мартела, который был очень близок к этому возрасту, когда она видела его в последний раз, до того как война с венграми заставила ее бежать из Неаполя[222].

Однако проблемы Иоанны в этот период, были весьма незначительными по сравнению с проблемами ее кузенов из династии Валуа. Правление королевы Неаполя, хотя и подвергалось сомнениям, было стабильным, а ее королевство, по сути, находилось в безопасности. Франции же, грозил полный распад. Помимо бедствий приносимых вольными компаниями, старший сын короля Иоанна, Карл, столкнулся с угрозами своей власти со всех сторон, включая крестьянское восстание 1358 года, известное как Жакерия, и очередной мятеж своего зятя, Карла Злого, который, хотя и был заключен в тюрьму перед битвой при Пуатье, "нашел способ бежать во время этих беспорядков и, собрав армию, объявил войну Франции"[223].

Политический распад королевства его противника не остался незамеченным Эдуардом III. Стремясь закрепить свое преимущество, английский король потребовал огромных территориальных и финансовых уступок в качестве условия освобождения французского короля и отказа от любых будущих притязаний со стороны короны Франции. Когда французы отказались от этих непомерных условий, он вновь начал готовиться к войне. "Получив ответ, Эдуард решил, что войдет во Францию с более мощной армией, чем когда-либо, и останется там до тех пор, пока война не будет закончена с честью и удовлетворением. Соответственно, он предпринял такие грандиозные приготовления, каких еще никогда не видели; огромное количество немцев, богемцев, брабантцев, фламандцев, геннегаусцев, как богатых, так и бедных, стекались в Кале, чтобы служить ему; и Эдуард, высадившись в Кале, не теряя времени на то, чтобы организовать эту огромную армию двинулся через Пикардию к Реймсу"[224]. Выбор Реймса не был случайным; короли Франции издавна короновались на царство местным архиепископом в городском соборе. Эдуард хотел провести собственную церемонию коронации, и все, что стояло между ним и короной Франции, — это ворота города.

Но, торопясь нанести решающий удар, пока враг был уязвим, он не учел погодные условия. Вместо того чтобы дождаться весны, как это было принято, армия Эдуарда III высадилась на континенте в декабре 1359 года, что было очень поздно для крупного наступления. "Погода была плохая и дождливая, и, прибыв под Реймс, англичане не нашли удобных мест для размещения, — сообщает Фруассар. — Люди страдали от холода, а их лошади болели от бескормицы, так как война последних двух или трех лет так разорила страну, что поля оставались невозделанными, и так велика была нехватка зерна всех сортов, что отряды отправлялись на фуражировку за десять или двенадцать миль от лагеря"[225]. Более того, Реймс решительно отверг предложение сдаться. После сорока дней безрадостного прозябания в холоде и грязи король Англии решил, что приз не стоит борьбы. После еще нескольких месяцев грабежей на юге, а затем еще более ненастной погоды в окрестностях Шартра, включая один примечательный град в апреле, Эдуард был готов возобновить мирные переговоры.

8 мая 1360 года Англия и Франция подписали договор в Бретиньи. В обмен на отказ Эдуарда от претензий на французскую корону это соглашение, хотя и не удовлетворило всех его прежних требований, тем не менее передало ему суверенитет над Кале и герцогством Аквитания, которое находилось в руки англичан почти два столетия. Выкуп за короля Иоанна был установлен в размере 3.000.000 экю (около 500.000 фунтов стерлингов), и пленник наконец мог получить долгожданную свободу. "Когда все, что касалось мира, было улажено, король Франции отправился из Англии в Кале. Здесь его встретил король Эдуард, который устроил для него великолепный ужин в замке… После ужина оба короля распрощались друг с другом самым любезным и ласковым образом"[226].

Король Эдуард отплыл в Англию — но большая часть его огромной армии, разочарованная, голодная, лишенная добычи и жаждущая воевать теперь, когда дожди закончились и наступила теплая погода, осталась. Недовольные наемники вновь объединились в вольные компании, нацелившись на грабеж и разрушение. Самой крупной и печально известной из них, была Белая компания, руководимая англичанином, сэром Джоном Хоквудом, отличавшимся деловитостью и эффективностью, которая подошла бы управляющему партнеру одной из флорентийских суперкомпаний. Хоквуд не допускал, чтобы понятие верности нанимателю мешало его стремлению к обогащению; он был готов сражаться за любого, кто заплатит больше, что часто приводило к тому, что он перебегал с одной стороны на другую. Белая компания, состоявшая из 3.500 всадников и 2.000 пеших воинов, была еще более грозной, чем та вольная компания, которой раньше командовал Протоиерей Арно де Серволь. И, как и ее предшественник, эта страшная сила нацелилась на богатства папского двора. 28 декабря 1360 года Хоквуд и его люди заняли город Пон-Сен-Эспри, расположенный на противоположном от Авиньона берегу реки Рона.

Иннокентий VI снова неистово взывал о помощи и даже проповедовал крестовый поход против бандитов, снова жители Авиньона забаррикадировали городские ворота и выставили круглосуточные дозоры на стенах, и снова ситуация разрешилась вымогательством крупной суммы денег из папской казны. В конце марта Иннокентий согласился заплатить Хоквуду внушительную сумму в 14.500 золотых флоринов, за то, что тот согласился покинуть Прованс, и отправиться в Италию, воевать против Бернабо Висконти.