К несчастью воришек, старуха, у которой украли гусей оказалась матерью начальника школы. Курсанты совершенно не догадывались в чей двор залезли.

Рома Козак, поздно сориентировался в ситуации, когда увидел разъяренное начальство на кухне.

Все улики в виде свежезабитых, но еще неочищенных тушек, лежали тут же на столе. Товарищи мгновенно испарились

Козака исключили одного. На следующий день старуха опознала только его. У Ромы требовали сдать подельников, но он молчал. Его «крутые» дружки позасовывали языки и «залегли на дно».

Они даже не вышли провожать Козака, когда того выставили с порога общежития.

На этом в принципе и закончилась «милицейская» карьера Козака.

Потом он, проработав на одном из предприятий МинГео, по его словам, то поступал на заочное отделение на геологический факультет в Свердловске, то в геологический техникум в поселке Ис.

Особо уточнять никто не хотел, Козак работа в экспедиции простым рабочим четвертого разряда.

Сейчас он продолжал опрашивать всех, на предмет, того кто и когда видел в последний раз Петровича.

Интересно, с чего это он решил поиграть в Шерлока Холмса?

Я внимательно слушал ответы и старался их запоминать для себя.

— Бурцев, ну а ты что скажешь? Когда видел Петровича в последний раз.

— Перед сном, часов в десять вечера. Я уже говорил, что точно не помню.

— Понятно, что по стволу можешь пояснить?

— Ром, давай без вот этих вот штучек, я все понимаю, но ты не следователь, а я не арестант. Ты сам-то в котором часу его видел?

Он немного растерялся от моего вопроса

— Ты что, хочешь сказать, что я под подозрением? — его глаза полезли на лоб.

— Ты под подозрением не больше не меньше, чем каждый из нас. Чем ты лучше?

Я спокойно достал свой блокнот и внес всех нарисовав таблицу, в которой отметил время, когда люди видели Петровича в последний раз.

Козака покоробило, он хотел было возразить. Но Брахман встал на мою сторону.

— Рома, если все мы под подозрением, то и ты тоже.

— Хорошо, пусть я тоже. Бурцев, так что насчет ствола?

— По пистолету, я могу сказать, что ночью его там не было. Я вставал шарил под палаткой камешек, если бы там был пистолет, то я бы заметил. Есть еще вопросы, Ром?

Он покачал головой.

— Кто-нибудь знает про этот ствол?

Я внимательно наблюдал за реакцией людей. Тот, кто подбросил его под нашу палатку сейчас стоял среди нас. Вряд ли это сделал старик, хотя и такого варианта я тоже не исключал.

Кому помешал Петрович? Надо посмотреть его вещи.

— Александр Иванович, давайте посмотрим вещи Петровича, может что-нибудь сможем найти в его рюкзаке, что подскажет, куда он подевался.

— Пошли. Ты прав.

Но войдя в палатку, мы столкнулись еще с одной неожиданностью.

— Что-то я не вижу его рюкзака, это очень странно. Что думаете об этом Александр Иванович.

Я посмотрел на руководителя экспедиции.

— Не знаю, что и сказать Илья, ума не приложу. Не мог же он уйти с рюкзаком.

— Это правда, я уверен, что он не уходил. Мы в эти дни с Петровичем сблизились, если бы у него было что-то подобное на уме, то я наверняка почувствовал бы.

— Ты пока не кипятись, на Романа не обижайся, сам понимаешь, мы все охренели.

Он опустил голову, голос его стал гортанным.

— Я сразу скажу, что не думаю ничего плохого про тебя. Но видишь, выходит, что ты чуть ли не последним видел старика, вставал ночью, первым проснулся, еще и ствол обнаружился под палаткой.

В его голосе не чувствовалось этой убежденности. Он скорее пытался внушить себе и мне мою невиновность, но в этот момент я почувствовал, что он сомневается во мне.

Недаром он спрашивал меня утром про Проводника. Если, сложить вместе все детали картины, то пока она складывалась не в мою пользу.

Неясно в чем именно он меня подозревал. Надо расставить точки над «и»

— Александр Иванович, я вам должен сказать, что ничего от вас не скрываю. Я пальцем не притронулся к Петровичу и не имею никакого отношения к его исчезновению. Я понимаю, что вы находитесь в очень сложном положении, как руководитель геолого-разведывательной партии, не каждый день пропадает сотрудник.

Он внимательно слушал.

— Все, что происходит сейчас — это чей-то злой умысел. Мне пока не ясно с какими целями все это делается. Но вам нужно прямо сейчас принять решение. Или вы продолжаете подозревать меня в причастности к его исчезновению, или доверяетесь мне полностью, веря в мою невиновность.

— Да о чем ты говоришь? Черт побери! Не пойму, тебя, Бурцев!

Он явно нервничал.

— Александр Иванович, если мои слова и намерения вызывают в вас сомнения, то можете прямо сейчас забрать моё оружие и арестовать меня до возвращения на базу в Поселок. Обещаю, что не буду оказывать никакого сопротивления и по-прежнему буду во всем помогать вам. Если все же, вы мне хоть чуть-чуть доверяете, то я предлагаю вам вместе, рука об руку установить истину. Я на вашей стороне, давайте попробуем разобраться во всем. Мне очень нужно понять, что же произошло.

Мне на мгновение показалось, что я увидел, как весь спектр эмоций пробежался по его лицу. На нем отразился и гнев, и разочарование, и смятение, и благодарность за то, что я сказал ему слова поддержки.

Буквально через секунду передо мной стоял прежний Семягин. Сосредоточенный, спокойный и хладнокровный. Он посмотрел мне в глаза.

— Хорошо, что будем делать?

Буквально через секунду передо мной стоял прежний Семягин. Сосредоточенный, спокойный и хладнокровный. Он посмотрел мне в глаза.

— Хорошо, что будем делать?

— Первое, что нужно сделать — осмотреть все палатки и все вещи разом. Возможно дело в самородке.

— Ты думаешь, что все-таки кто-то украл его?

— Я думаю, что старик не стал бы мне врать или выдумывать.

— Кого ты в этом подозреваешь?

— В том-то и дело, что я не могу сейчас никого подозревать. Я так радовался, что подобралась в этой партии команда без срачей, споров и вечной, чуть ли не классовой, вражды между геологами и рабочими. Все друг другу по-товарищески помогали, проявляли взаимовыручку и терпение. Что про себя попплевывал «тьфу-тьфу», чтобы не сглазить. И вот на тебе.

— Насчет команды ты прав. Я ее с особым тщанием подбирал. Все потому что моя первая экспедиция была полностью провальной именно из-за взаимоотношений в коллективе.

— Провальной? — переспросил я, — разве?

— Еще какой провальной. Люди в том походе были органически не способны к взаимовыручке, врагу не пожелаешь с такими в тундре оказаться. Зависть, высокомерие, грызня. Еле закончили партию, думал, что они поубивают друг друга.

— Как так, Александр Иванович?

— Молодой был неопытный. Не думал, что кроме профессиональных навыков, нужно еще на совместимость смотреть. Так же как и в этот раз, мы ничего тогда кроме знаков не нашли. После той экспедиции, стал людям особое внимание уделять. Из той первой партии только Петрович со мной все эти годы прошагал и протопал со мной тысячи километров. намыл десятки килограмм золота, если не сотни.

— Правда? Вы с ним так давно знакомы.

— Да, и должен тебе сказать, что несмотря на его багаж за спиной, ну ты наверняка знаешь про его отсидки.

Я кивнул.

— Порядочнее и надежнее человека у меня в партиях не было.

— А вы кого-нибудь в краже подозреваете?

Семягин растерянно развел руками.

— Я так же как и ты. Очень надеюсь, что в коллективе нет воров и все это ошибка. Я все еще думаю, что Петрович ушел куда-то и скоро вернется.

— Не тешьте себя иллюзиями, Александр Иванович, я и сам бы хотел, но он не вернется.

— Мда, я и сам понимаю, но не хочу верить в плохое.

— Нет ни одной причины по которой он решил бы сам покинуть лагерь в одиночку. Куда он пойдет?

— Да ты прав. На двести верст ни души. Вот вот пойдет снег и начнуться морозы. И при этом мы не нашли его следов.