— Да ни о чем, вот Петрович, все сетует, что в лагеря загремел, а жизнь могла совсем по-другому закрутиться. Вот и учит меня уму-разуму. За что я ему премного благодарен. Верно Петрович?

— Да, что тут гутарить. Учи не учи, как у человека на роду написано так и будет. Просто большинство по малолетки глупостей начудят, а потом жалуются, что локш хлебают, в смысле по ошибке посадили.

Петрович без слов понял мою импровизацию и подхватил:

— А я так скажу. Никого не сажают по ошибке. Обычно такие уходят в несознанку и говорят бухой был, ничего не помню. А кто тебя заставлял до усрачки напиваться? Что ты как свинья под забором валяться и менты могут на тебя любую тюрю слить?

Козак тоже почувствовал, что мы технично перевели тему разговора.

— Ну ладно, — сказал он немного обиженно, — уму-разуму, так уму-разуму. Не хотите беседой делиться, так поделитесь работой.

Он кивнул головой в сторону берега.

— Там еще много осталось?

Видимо он имел в виду топливо — валежник и плывуны, которые мы таскали.

— Сегодня точно все не перетаскаем, там еще до хрена, — ответил Петрович, — ты видел, как сохатый ломанулся вон там?

— Ага, зверюга. Здоровый, мне кажется метра два в холке.

Петрович многозначительно посмотрел мне в глаза. Это означало, что Козак мог подслушать весь наш разговор.

— Ладно пошли, Ильха. Что-то мы с тобой тут застоялись. Ты бы это тут один бы не ходил. Вон вчера видишь, медведь какой буйный попался. Мало ли кто выскочить может.

— Да я и не один вовсе. Я с подругой, — он снял плеча американский винчестер и похлопал по цевью, а затем погладил по глянцевому прикладу.

— Подруга, подругой, но аккуратней, Ромк. Сейчас дойдем до лагеря, пришлем тебе кого-нибудь на подмогу.

— Хорошо, — Козак улыбнулся развернулся и двинулся за партией топлива.

— Вот, видишь, почему я тебе говорю держать язык за зубами.

Сказал старик, когда Козак отошел на достаточное расстояние.

— Всё, Петрович, я нем как рыба. Если сам захочешь поговорить, я к твоим услугам. А нет, так нет. Мне без надобности.

Хотя, говоря по правде короткий рассказ встревожил меня. Это действительно был поворот. Оказывается за нашими с Гибаряном приисками охотилось не два, а три серьезных игрока.

Во-первых, Ямазов — этот точно от своих планов не откажется.

Во-вторых, Проводник, выходило, что Сержи второй урка это его люди. Так же как и журналистка Марина.

И наконец «баба Клава», зечка, без пяти минут законница в юбке, с сыновьями, Грэгом и Коленькой.

Не считая людей из Геологического Управления.

Получается, что Марина должна была подсидеть братьев. Познакомившись с ними и получив информацию, она должна была вывести их на конфликт с Сержем и его другом.

Но испортив костюм одному из братьев, мы нарушили планы людей Проводника.

Я так же вспомнил, как быстро закончилась наша стычка с братьями, когда на горизонте появился Серж.

Раз браться отступили, то получается, что уже знали о том, что Проводник заявил права на Золотоносные «угодья». И отчасти признавали это.

Был ли у Клавдии мотив травить Гибарна клофелином? Нет, не было. Думаю, что она на тот момент даже не знала, что мы его нашли.

Но раз она занималась скупкой неучтенного золота, то это говорило о том, что эта женщина обладает определенными чертами характера.

Она умна, авантюрна, тверда. Жестока если надо. Иначе бы она не выжила и не могла создать подпольный бизнес, сохранив и вырастив сыновей.

Ее рука не дрогнет если, кто-нибудь встанет на ее пути. Да. Про таких говорят: «Слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт»

Она полная противоположность женщины-вамп.

Если последняя всего добивается за счет своей красоты обольщением, женственностью, манипуляциями и пышущей через край энергией женской привлекательности, то «баба Клава» — это мужик в юбке.

Толстокожая «баба с яйцами», мощная и наверно мускулистая, натуральная валькирия, задача которых — это перетаскивание трупов павших в бою мужчин-викингов из мира людей в мир Богов в полной боевой экипировке.

У таких «тёть» нежность и хрупкость не приветствуется. Еще про таких говорят, что она жопой кокосовые орехи может колоть.

Можно представить, что содержится в голове и душе женщины, которая чувствует себя в своей стихии в криминальном мире мужчин.

Она конкурирует на равных с самыми отпетыми головорезами и мерзавцами. Кто же она? «Отпетым» называли безнадежных, неисправимых, вычеркнутых из людских списков живых.

«Иду резать актив». Эти все сказано.Монстр. Отморозок. Точнее отмороженная. И если Серж был ограничен правилами и приказами Проводника, Ямазов общинно-родовым кодексом поведения и правилами, то «баба Клава» казалась мне человеком совсем без тормозов.

Она неожиданно выдвинулась, как самый опасный игрок. Но пока мы находимся здесь, я не мог ничего узнать или предпринять. Вероятность того, что мы останемся здесь на зимовку была довольно высока.

На утро наступила моя очередь дежурить по кухне. Я встал часов в шесть и вылез из палатки.

В нашей партии дежурство на «камбузе» несли все за исключением Семягига.

Начальник экспедиции мог подключиться к процессу по собственному желанию и брался за стряпню примерно два раза в месяц.

Особенно хорошо ему удавались рыбные рубленные котлеты с грибами.

Александр Иванович умел прекрасно находить красноголовик. На материке его называют просто и бесхитростно подосиновик.

В отличии от сбора подберезовиков, за которыми в Средней полосе России нужно идти в болотистые леса накручивая километры, красноголовики растут на ровной сухой поверхности. Растут целыми армиями.

Ведро можно накосить на поляне диаметром в каких-то сто метров.

Местные грибы не едят. Кто-то объясняет, что это пища оленя, другие, как Выкван говорят, что что грибы — это племя, маленький народец хунвар-дарпас. Они считают, что у грибов есть свои души.

Я встал часов в шесть и вылез из палатки. Погода была пока еще умеренной, было сыро, но не морозно, чуть ниже ноля. Примерно градусов пять поэтому я решил напечь блинов.

Блины в холодное время года особая радость для геологов и рабочих экспедиции.

Их сложно печь. Две большие сложности поджидают поваров. Первая: нужно подобрать такую температуру сковороды, чтобы блины не пригорали и не превращались в круглые тонкие сухари. Вторая проблема — это тесто на воде, которое тут же застывает на морозе.

Если дал тесту замерзнуть — крышка, плохо дело. Его уже не отогреешь.

Поэтому нужно два источника огня паровая баня для теста которая просто поддерживает положительную температуру, оставляя его жидким.

Я быстро умылся, набрал в озере студеной воды, и поставил ее кипятиться. Сахар у нас был только кусковой, поэтому я растопил его на втором очаге в консервной банке с водой получив густой сироп.

После того, как вода вскипела, я принялся готовить блины.

Замесив тесто из примерно одного килограмма муки, в которое я добавил пару столовых ложек яичного порошка, чуть чуть соли, пол ложки соды и опрокинув туда сироп, я поставил его в паровую баню.

На раскаленную сковородку капнул совсем немного масла. А затем ловко налил на нее жидкое тесто.

По окрестности стал распространяться божественный аромат, напоминавший дом. Этот особый запах блинков с дымком.

Вся прелесть приготовления блинов в экспедиции заключалась в том, что блины — это такая хрень, которая получается не всегда и не у всех, поэтому чтоб их готовить нужен и опыт и понимание самого процесса.

Далеко не все решались в дежурстве готовить блины, ведь никому не охота было испытывать чувство вины перед коллективом за испорченные продукты.

У меня же дело шло на лад. К половине седьмого я уже испек штук десять и похвалил себя за то, что иду с опережением своего плана. Они были накрыты двумя полотенцами-рушниками, сохраняющими тепло.

Завтрак в восемь, а у меня в семь тридцать будет готово блинов сорок на всю нашу ораву.