На этот раз с той стороны, куда убежал зверь.

— Брахман, попал? — я шел и с надеждой вглядывался в белую гущу.

— Нееет, — протяжно прокричал мне в ответ Макаров. Секунд через тридцать его силуэт начал проступать сквозь туман.

— Где вы на него натолкнулись? — спросил Семягин Бондаренко.

— Это большой вопрос, кто на кого наткнулся. Я с тропы по малой нужде сошел смотрю он выходит из кустарника и меня не замечает. А Макаров давай в воздух палить, тревогу поднимать. Медведь по тропе ко мне. А я в сторону лагеря со всех сил побежал. Никогда так не бегал. Минуты через три-четыре вы навстречу. Дальше знаете.

— А стрелял зачем?

— Дык, это, получается, что я Брахмана одного с медведем бросил. Это я потом, когда мы обратно за Брахманом пошли понял. Задыхался не мог вас предупредить. Совестно мне было очень, что всех под монастырь подвел. Хотел исправить ошибку и этого гада, зверюгу, завалить, из-за него всё. Да вот промазал. Казните теперь. Понимаю, что делов натворил.

Семягин насупился, слушая Бондаренко, а мы все молчали.

— Знаешь же, что от медведя нельзя спиной бегать — догонит.

— Знаю, но ноги сами понесли, башка того — выключилась совсем. Я от страха чуть не сдох прямо там. Даже про ружье на плече забыл.

— Ма-ка-ров! Ма-ка-ров! — снова громко позвал Семягин.

— Да иду я, иду, — Брахман подходил ближе.

— Цел?

— Ага!

— А медведь? Не попал?

— Ушел Потапыч! Мне нельзя его убивать, в высший мир не попаду.

— Ага, нельзя убивать, — недовольно проворчал Семягин, — зато попадешь ему в брюхо. Будем тебя как бабушку Красной Шапочки по кускам из его желудка выковыривать. Ээх!

Руководитель группы облегченно выдохнул, на этот раз все обошлось.

— Не, не будете. Там в Красной Шапке волк был, который бабку сожрал, а это мишка — совсем другое дело. Я их тут на «золоте» сотнями перевидал. Мирные они, если их не трогаешь, уходят от человека.

— Ага, мирные. Хрен там! Я вон, в прошлом году с одним корреспондентом разговорился, приезжал медведей снимать в живой природе, — прокомментировал один из геологов Управления Ромка Козак, — он тоже рассказывал за стаканом, как он с медведями подружился, изучил все их повадки и может на метр к ним подходить, да только видно повстречался ему медведь, который эту дружбу его не принял.

— Что? Задрал корреспондента? — спросил кто-то из ребят.

Козак кивнул:

— Еще и закусил потом. Охотники этого медведя потом два дня гоняли, завалили, здоровый был. Вскрыли брюхо и запчасти от корреспондента обнаружили.

Я слышал эту историю раньше.

Вообще в этих краях нападения медведя на человека со смертельным исходом были редкостью. Один-два раза в год, а может и того реже. Медведь зверь осторожный, ему лишние проблемы, как говорят в грядущем, не нужны.

Если он слышит человека или чувствует опасность, то старается уходить. Все знают, что исключение составляет медведица с медвежатами, или голодный медведь весной, вышедший из спячки и активно ищущий пропитание.

— Да уж, Винни-Пух убийца! — отшутился Роман, — «мишку» чересчур романтизировали в последнее время. Лично мне кажется, что сказки про доброго плюшевого мишку задолжали человечеству, как минимум, несколько сотен жизней. Рисуют образ «доброго» Мишутки. Прям, чуть ли не друг человека.

— Ну раньше-то другие сказки были: про то как медведь солнце проглотил. И про жадность. Чьи в лесу шишки? — ответил Брахман, — вообще, по большому счету, это мы тут у него в гостях. Анекдот про грамоту, медведя, волка и лося знаете?

Мужики заулыбались и покачали головой, Брахман на удивление не стал ныть и жаловаться на жизнь, а стал рассказывать анекдот:

— Попали как-то волк, медведь и лось в глубокую яму. Вылезти не могут, время идет жрать хочется. Обмозговали шепотом между собой волк с медведем, подходят к лосю и говорят:

«Лось, дружище, ты конечно понимаешь мы то с волком хищники, а ты ведь травоядный? Надо, что-то с питанием решать, ты уж извини, но закон природы есть закон природы. Стыдно признаться, но сильный ест слабого, согласен?»

А лось отвечает:

«Все нормально, пацаны, согласен. Ребята, действительно, чё зря мясу пропадать? Но перед тем как вы меня сожрете, выполните мое последнее желание — на жопе у меня есть татуировка которую я всю жизнь ношу,а что там написано, знать не знаю. Не могу увидеть. Вы можете мне прочитать ее вслух?»

Медведь приободрился, говорит:

«Ну какие вопросы? последние желание лося — закон! Да, волк?»

Тот грудь вперед:

«Само собой, последняя воля — закон!»

Нагибаются волк с медведем чтобы рассмотреть татуировку на заднице, а лось ка-а-а-к даст со всей дури задними копытами и выпрыгнул из ямы — волка насмерть по стенке размазало, медведю челюсть сломало, нокдаун…

Медведь приходит в себя челюсть трет и приговаривает:

«А я то, а я то дурак куда полез? Я же все равно читать не умею!»

— Это я к чему, человеку разум не просто так дан, — подытожил Макаров, после того, как мужики отсмеялись, — головой нужно пользоваться. Если с умом, так и медведь не страшен.

— Приятного соседа мы себе выбрали, — сказал Семягин, вглядываясь в туман, — пошли в лагерь.

— А как же дрова? — спросил Бондаренко

— Вчетвером завтра пойдете, когда туман сойдет.

— Выходит, где-то здесь у него осенняя лежка?

— Если катер не придет, и с утра не будет тумана, сходим лежку поищем. Чтобы знать наверняка, что за сосед у нас.

Весной медведь для отдыха ночью пользуется лёжками — углублениями в земле или в снегу.

После выхода из берлоги, зверь делает подстилку из веток ольхового или кедрового стланика, но чаще использует сухие стволы берез, разбивая их в щепки и выскребая из них когтями труху.

Летом и осенью медведи роют новые лежки в грунте ближе к воде. Они предъявляют лежкам противоположные требования — теперь они должны не сохранять тепло, а забирать его избыток, то есть быть прохладными и сырыми.

Такие лежки звери копают в сырых местах, неподалеку от воды, в густом высокотравье, затененном деревьями, или в куртинах ольшин, в сыром грунте. Похоже, что такое убежище зверя было где-то неподалеку.

— Странно, что он не ушел сразу, когда мы начали разбивать лагерь. Надо быть очень осторожными. Видно в этом году тут мало ягоды.

Семягин кивнул.

— Да, согласен. Сейчас не весна, чтобы он так себя вел.

— А что весной? — спросил Бондаренко

— Весной? Медведь, только вышел из берлоги, пока ни зелени, ни шишек, ни рыбы. В это время он становится самым опасным хищником в лесотундре. Медведь нападает на оленей, давит на пастбищах новорожденных оленят, раскапывает жилища сусликов и сурков. Весной медведи начинают кидаться и на человека. С голодухи могут и своего более слабого брата или медвежат задрать.

— Слышал, про такое. А этим, что не так?

— К этому времени он сытый и всегда уходит от людей, стоит им только в радиусе пяти-шести километров появиться.

— Так летом он жрёт орехи со стланика кедрового, тут его полно. Неужели не наел на зиму?

Стланик — особый вид хвойных растений, кедрач, с виду похожий на густые непролазные заросли торчащих из земли сосновых веток. В устье Такин-Жам я видел однажды, как как медведи собирали шишки с орехами лапами и ртом, лёжа на брюхе посреди кустарника. Иногда они лениво переползали на несколько метров к другому, неиспользованному кусту, даже не вставая на лапы.

— Видать, не наел, — ответил Семягин.

Поздним летом, в начале осени медведи переходят на осеннее меню.

Медвежья трапеза в это время, как скатерть-самобранка. В этот период на ягодных тундрах созревают шикша и голубика, а также жимолость, брусника, можжевельник.

В конце августа — начале сентября созревает рябина. В реки заходит рыба. Медведи встречают ее на перекатах, на отмелях, наедаются в первые две недели, а потом выедают только деликатесы — икру и мозговые хрящи.

Наевшись рыбы, идут «по ягоды», наевшись ягод — идут обратно за рыбой. От обилия энергоемкой пищи быстро жиреют. Набирают на зиму жир. Лишних килограммов двадцать-пятьдесят. Взрослый самец весит примерно триста, самка около двухсот.