Иван понял, что его сухопутный товарищ говорит чистую правду. Не зря, ох не зря Михаил Васильевич доверил эту часть миссии именно Силкину, прежде никому не известному молодому офицеру в звании всего лишь поручика. Алексей, находившийся при штабе князя Бодрова в прошлую военную кампанию, не только получил бесценный опыт постепенного изматывания и перемалывания более многочисленных сил противника, но и отлично дополнял его своими придумками, а также с легкостью приспосабливался к новым условиям, хоть географическим, хоть климатическим, чувствуя себя при этом, словно рыба в воде.

Не было никаких сомнений, что, несмотря на неимоверное везение в самом начале миссии, когда Андрееву удалось освободить из фрадштадтского плена родственников великого вождя Туэро, без этих вот способностей Силкина они не добились бы и половины того, что в итоге удалось совершить. Трудно сказать, рассчитывал ли на такой успех сам князь Бодров, но гораздо вероятнее было предполагать, что, даже если сейчас королевство Гуирия окажется разбитым в пух и прах, а колонисты с так называемых Благословенных Островов восстановят свои каналы добычи бесплатной рабочей силы, все равно миссия Ивана будет считаться успешной. Потому что удалось сделать главное – отвлечь внимание губернатора Ричмонда от других направлений, заставить его распылить свои силы и, что особенно важно, создать прецедент, показать жителям юга континента, что фрадштадтцам можно и нужно давать отпор.

Но аппетит-то всегда приходит во время еды, вот почему Андреев с Силкиным, воодушевленные первыми успехами, теперь уже считали своим долгом причинить максимум неприятностей еще и карательной экспедиции противника.

– Да действительно, чего это я? – усмехнулся Иван. – С нами Князь Холод, так кто же против нас?

– Ну, ты же на самом деле не веришь в это, – пожал плечами Силкин, – во все эти сказки. Все чудеса нашего князя на самом деле являются продуктом прогрессивного мышления. Умен Михаил Васильевич, рационален и к людям нормально относится, без оглядки на титулы и звания.

– Это точно, – Андреев поднес к глазам бинокль, чтобы взглянуть на первые спущенные противником на воду шлюпки. – Очень повезло нам с князем. Страшно подумать, что будет, если вдруг с Михаилом Васильевичем что-нибудь нехорошее приключится. Болезнь ли, шальная пуля, происки врагов или своих доброхотов.

– Во-первых, перестань каркать. А во-вторых, получается, что ты, господин капитан второго ранга, не сильно веришь в его высочество цесаревича Федора Ивановича? – усмехнулся Силкин, однако смутить товарища таким замечанием ему не удалось.

– Верю, Алексей, всем сердцем верю! Но дело-то в том, что Федор Иванович, вне всяких сомнений, человек очень талантливый, но все-таки «обыкновенный», а Михаил Васильевич – просто «необыкновенный». И почему-то мне кажется, что второе поважнее первого будет.

– Здесь я с тобой, Ваня, соглашусь, – поднявшись на ноги с поваленного ствола диковинного тропического дерева, поручик тщательно отряхнул руки от надоедливых семечек и блаженно потянулся, демонстрируя абсолютное спокойствие перед неминуемой схваткой с превосходящими силами противника, – но ты будь осторожнее с такими речами. От меня дальше не уйдет, а будь здесь кто другой – кто знает, куда такие слова завести могут.

– Потому и говорю, что в тебе уверен, – невозмутимо парировал Андреев, – не совсем же я дурачок.

– Скажешь тоже – дурачок. Князь кому попало такую экспедицию не поручит.

– Экспедицию… – тяжело вздохнул Иван, снова возвращаясь мыслями к пока не сбывшейся мечте.

Согласно первоначальным замыслам, сейчас он уже должен был обогнуть южную оконечность континента и идти в северные широты. Как минимум – до заброшенного рангорнского селения, расположенного где-то севернее Восточных Ратан, как максимум – обследовать еще и северо-восточную оконечность материка. Однако прежде нужно было помочь Силкину с организацией сопротивления фрадштадтским работорговцам, а делом это на практике оказалось гораздо более хлопотным, чем казалось изначально.

– Да не переживай ты так! – правильно понял душевные терзания товарища поручик. – Сейчас отобьемся, и иди себе дальше бороздить морские просторы. Фрадштадтцам передышка нужна будет, а там, глядишь, и Михаил Васильевич им проблемы создаст на севере. Как-нибудь управлюсь я тут сам. В крайнем случае уйду в джунгли с гуирийцами.

– Давай для начала с этими господами разберемся, – Иван кивнул в сторону кораблей, – а потом уже будем строить планы на будущее.

– Все, Вань, уходи в форт, не мешайся под ногами. – Силкин в один миг преобразился, превратившись из вальяжного наблюдателя в очень собранного и сосредоточенного командира. – С «Нептуном» мне не справиться, если он не уберется восвояси, придется тебе им заняться.

– Разберемся с этим зверем, не впервой, – ухмыльнулся Андреев. – Людей береги, и помни, что снаряды нам еще не скоро подвезут.

Алексей только раздраженно отмахнулся, мол, сам знаю. Прильнув к окулярам бинокля, он теперь внимательно следил за увеличивающейся с каждой минутой флотилией из шлюпок, направляющихся к берегу.

– Кстати! – вспомнил собравшийся было покинуть импровизированную смотровую площадку Иван. – А что там у тебя за катапульты? Камни метать собрался или кокосы?

– Ваня! Вот ей-богу заикой сделаешь! – судя по всему, Алексей уже с головой погрузился в сражение, которое вот-вот должно было начаться, так что неожиданный вопрос Андреева заставил его вздрогнуть. – Я уж думал, что ты ушел! Есть у меня специальные снаряды, фрадштадтцы будут рады.

– Так с точностью-то беда будет! – пожал плечами капитан.

– Не нужна тут точность! – отрезал Силкин. – Все, не мешай!

Андреева неподалеку ждала охрана с лошадьми, но он не спешил отходить под защиту стен расположенного десятью километрами южнее в устье реки форта. Очень уж интересно было понаблюдать за действиями поручика, да и катапульты с загадочными снарядами теперь не давали капитану второго ранга покоя.

Между тем шлюпки, числом не менее тридцати, с вражеским десантом стремительно приближались к развалинам рабовладельческого поселка.

Иван вновь обеспокоенно принялся высматривать во фрадштадтских лодках легкие орудия. В первой волне готовящихся к высадке народу было вполне достаточно, чтобы зацепиться за берег, преодолев заградительный огонь подопечных Силкина, а если у них еще и артиллерия под рукой окажется – совсем туго обороняющимся придется.

Пушек обнаружить не удалось, зато в трех или четырех шлюпках мелькали мортирки для метания гранат. Но это не так страшно, поскольку это оружие островитян ни в какое сравнение с таридийскими гранатометами не идет. Иван вообще недоумевал, почему на каждом углу объявляющие себя сторонниками прогресса фрадштадтцы не спешат перенимать военные новинки, хорошо зарекомендовавшие себя в других странах. В чем здесь загвоздка? Ведь те же гранатометы и минометы весьма удачно использовались князем Бодровым еще два-три года назад против сборного войска короля Яноша. Дело в медленно распространяющейся информации или в элементарном высокомерии – мол, не могут эти варвары ничего хорошего произвести, и все тут? Впрочем, это как раз тот случай, когда грех жаловаться. Чем дольше противник будет игнорировать новое вооружение, тем больше выгод получит от этого Таридия.

Шлюпкам до берега оставалось уже не более тридцати метров, еще немного – и они подойдут к торчащим из воды обугленным сваям спаленного при разгроме Престона причала. И тут Силкин на мгновение отвлекся от бинокля, чтобы, сунув пальцы в рот, громко свистнуть. Спустя миг свист раздался уже где-то в глубине джунглей, после чего одно за другим громыхнули выстрелы из десятка орудий. Поднявшиеся над джунглями пороховые облака предательски указали всей округе местонахождение батареи, но обороняющимся сейчас было не до маскировки. За первым нестройным залпом последовали второй и третий, ядра буквально посыпались на головы суетливо пытающихся скорее достичь берега фрадштадтцев. Три шлюпки разнесло в щепки, одну перевернуло поднятой волной, еще некоторое количество столкнулись между собой, поломав друг другу весла. В престонской бухте возникла неразбериха, грозящая перерасти в панику – островитяне со страху принялись палить в сторону берега из ружей и пистолетов, а разносящиеся над водой ругань уцелевших и вопли раненых были слышны даже на укрытом кустарником возвышении, которое Силкин облюбовал под свой командный пункт.