Едва мы добрались до той самой деревни, жители которой и сообщили о появлении тварей, как профессор отправился в дом старосты, договариваться о конюшнях для лошадей, оставив нас ждать во дворе. Договаривался он куда дольше, чем я ожидал. А когда, наконец, открыл дверь, то так и остался стоять в ее проеме, даже не спустившись к нам по ступеням, а за его плечом маячила улыбающаяся розовощекая девичья мордашка — уж не знаю, кем эта девушка приходилась старосте и что она в этом доме делала.

— Я займусь петрифицированными людьми, а потом разберусь тут еще кое с какими проблемами, — сказал нам профессор негромко, чуть ли не шепотом, и оглянулся в комнату позади себя, будто боялся там кого-то разбудить. — Так что вы, ребята, отправляйтесь на болота сами. Когда знаешь, чего ожидать, азаны достаточно безобидны. Уверен, вы прекрасно справитесь и без меня.

Хм? Мне тут же вспомнилась фраза профессора о том, чтобы я держался рядом с ним, когда прибудем на место, но сам Тобиас об этом уже явно забыл…

Девица, все это время молча улыбавшаяся из-за спины профессора, в этот момент и вовсе вцепилась в его руку и потянула назад в дом. М-да, по возрасту она годилась ему в дочери… Я мысленно покачал головой, но вслух ничего не сказал — личная жизнь как профессоров, так и деревенских барышень меня никак не касалась.

Остальные студенты с недовольными минами запереглядывались, но вслух недовольства никто не выразил — заставить профессора передумать вряд ли бы получилось, и портить отношения с ним тоже никому не хотелось.

Так что профессор вновь скрылся внутри дома старосты, а сам глава деревни, еще крепкий старик, что-то вполголоса буркнул вертевшемуся под ногами мальчишке, и тот моментально убежал.

— А я видела супругу профессора Тобиаса, — проговорила, не к кому не обращаясь, Ольха. — Очень милая симпатичная женщина. И они так хорошо смотрелись вместе… Вот никогда по человеку не поймешь заранее, что он из себя представляет.

Тут как раз вернулся отправленный мальчишка, приведя деревенского парня малость постарше себя, который должен был служить нам проводником.

Добрались до болот мы даже слишком быстро. До болот и до комаров… Да уж. Теперь я прекрасно понимал, почему так страдала Ашу от одних только мыслей о местных насекомых. Они оказались куда хуже, чем все встреченные мною прежде монстры и уж точно хуже, чем азаны, которых мы должны были тут выследить и убить.

Проводник, доведший нас до нужных болот, незаметно смылся, так что тропки пришлось искать самим, а перед каждым шагом проверять пространство перед собой палкой на случай, если попадется глубокая яма или трясина. Понятно, что если бы кто-нибудь все же провалился, вытащить невезунчика магией не составило бы проблемы, но никому не хотелось промокнуть в грязной воде или, того хуже, ее нахлебаться.

После исчезновения проводника прошло едва полчаса, когда парни, державшиеся наособицу, заявили, что нам лучше разделиться и исследовать болота двумя группами, после чего сразу же, даже не став дожидаться согласия, развернулись и зашагали на юг — уж не знаю, чем это направление показалось им лучше всех остальных.

А болота чем дальше, тем меньше мне нравились. К комарам добавилась мелкая мошкара — «гнус», как ее назвала Ольха. Жужжать гнус не жужжал, но кровь пил еще активнее.

Меня аж пробило на ностальгию при воспоминании о совсем других болотах, в которые мы с Аманой, Кастианом и Зайном попали, когда только выбрались из Гаргунгольма. То были чудесные болота, полностью лишенные мерзких насекомых. Правда, вместо них там быстро обнаружились Безлицые, но сейчас я с огромной радостью поменял бы местное летающее население на бесклановых бандитов: примерно по одному бандиту на каждое жалящее облако, поскольку таких облаков тут были сотни.

— Я напишу жалобу, — проворчала Ашу. — И на имя декана, и на имя ректора, и куда еще только можно! Если бы нас предупредили заранее, то я… то мы бы все запаслись нужными амулетами, отгоняющими мерзких кровопийц! И, между прочим, смогли бы куда лучше выполнить задание! Лучше и быстрее! А не тратили бы время и силы на отпугивание насекомых!

— У меня вообще такое чувство, что никаких азанов здесь нет, — пожаловался Сандар, тот единственный парень, который не держался наособицу. — Они же реагируют на любой непривычный звук, тут же слетаются посмотреть, что происходит, а мы так шумим, что только глухой не услышит.

В глубине души я был полностью согласен с ними обоими. В самом деле, какой был смысл молчать о задании? Разве что из мелочной злобы, чтобы превратить нормальную ночную охоту в несколько мучительных недель?

Когда я озвучил эту мысль, мои спутники замолчали, переглянулись и задумались.

— Похоже на то, — сказала, наконец, Ольха. — Месть одному из нас, а остальные просто попали под раздачу. Интересно, кто этот «счастливчик»?

Вопрос остался без ответа, хотя лица у всех стали еще более задумчивыми. Я тоже попытался представить, не было ли у меня настолько мелочных врагов. Но нет. Пожалуй, нет. Что Костяной Король, что сестрица Вересия с ее новоиспеченным мужем предпочли бы меня по-простому убить, а не скармливать комарам. А врагов в столице я, вроде бы, еще заиметь не успел… если не считать черных сектантов, чье святилище я разрушил. Но, опять же, сектанты, если бы обо мне узнали, то тоже бы наверняка предпочли убить, либо, как вариант, принести в жертву тому гиганту на троне из черепов.

Несколько часов мы пробродили без какого-либо толка, потом, когда солнце уже начало садиться, нашли небольшой сухой пригорок для ночевки.

— Может быть, азаны прилетят ночью, — предположила Ольха. — И мы с ними быстренько расправимся и уберемся отсюда!

— Будем дежурить по очереди, — сказал я, и после краткого размышления, добавил: — Если никто не против, то я возьму четвертую стражу.

Третьекурсники уставились на меня с любопытством, а Ашу спросила:

— Почему четвертую? Это ведь обычно самое опасное время. И демоны, и монстры любят нападать перед рассветом.

Да, об этой их привычке я знал, в бестиариях она упоминалась не единожды. Собственно, именно поэтому я и хотел взять предутреннее дежурство. Никого из своих спутников во время сражения я еще не видел, поэтому и уверен в них не был. Но сказать это им прямо в лицо было бы оскорбительно.

— У меня очень тонкий слух, — произнес я после короткой паузы. — Настолько тонкий, что еще до инициации мне предлагали пойти в Слухачи на Границе. Если азаны нападут, то я услышу их приближение задолго до того, как их станет видно.

— Хм. Кто-то мне рассказывал, что вместе с братом и даной Дасан ты не так давно сумел выбраться из Гаргунгольма, — сказала Ольха. — Это очередные глупые слухи, или…

— Это правда. — Учитывая, что Амана объявила об этом на званом обеде всем главам Младших семей клана, тайной это точно не было.

— А еще я слышала, что ты сам убил марида и ветси? — Ольха смотрела очень внимательно.

— Ну, не совсем, — признал я. — Без Аманы… то есть без даны Дасан ни то, ни другое бы не получилось.

Ольха кивнула и заметно расслабилась. Похоже, правильные ответы на свои вопросы она знала заранее и теперь проверяла, совпадут ли с ними мои слова. Я попытался вспомнить, откуда она была родом. Какой-то небольшой Младший клан с севера, ничем особо не примечательный. Однако даже у них были свои методы отличать фальшивые слухи от настоящих новостей.

Сандар вместе с Ашу начали ставить вокруг нашего лагеря воздушный щит, который должен был задерживать насекомых. Создавать подобные щиты во время движения никто из них не умел — как я понял, это было намного сложнее, чем наложить щит на стационарный объект, — но через полчаса усилий что-то у них получилось. Не идеально, конечно, — самые юркие комары и мошки все же проскальзывали — но с прежними роями это было несравнимо.

Мой собственный щит, который я научился делать на последней тренировке у профессора Яндре, насекомых, как я выяснил сегодня на практике, увы, пропускал.