Несколько студентов напряженно хихикнули — никто не забыл ни вчерашние ожившие столы и стулья, ни деревянного голема.

— Итак, это было стандартное использование. Теперь посмотрим на щадящий вариант. Я покажу, как это происходит в замедленном виде, чтобы стало понятней.

Водоворот замедлил вращение практически до неподвижности. Потом из него, из разных мест, вверх одновременно поднялось несколько капель и тут же растворилось в воздухе, а в руке профессора появилась небольшая льдинка.

То есть следовало не зачерпнуть магии сколько придется откуда придется, а забрать совсем немного и по чуть-чуть из разных мест водоворота…

— И как это сделать? — спросил я.

— Используй свое восприятие магии — то, чем она для тебя является — и спроецируй ее на внешнюю стихию. Например, для меня магия представляется огромным ожившим скелетом, и когда мне нужно использовать силу в мягком варианте, кости скелета действуют по отдельности, каждая касается поверхности стихии, забирает лишь самую малость и впитывает в себя. Это рассеивает магию, ослабляет ее концентрацию и тем самым ослабляет воздействие на потоки дикой магии.

Мое восприятие магии…

Честно сказать, я даже и не знал, какое у меня оно было, это восприятие.

— Щиты! — вспомнил я. — Поставьте вокруг меня щиты, чтобы не получилось, как вчера.

Профессор приподнял брови.

— Не доверяешь своему контролю над магией?

Он это что, всерьез? Или так подстрекал меня к тому, чтобы я, из гордости или самолюбия, заявил, мол, да, доверяю, не надо щитов? Ну уж нет!

— Моя магия умеет в основном разрушать и убивать. Не думаю, что это хорошо скажется на вашей репутации, профессор, если, из-за отсутствия щитов, количество студентов в нашей аудитории в несколько раз уменьшится.

Мои соученики зашевелились, и на лицах у некоторых отразилось сильное желание покинуть сегодняшнее занятие досрочно.

— Разрушать и убивать — как раз то, что нужно уметь боевому магу, — сказал профессор Яндре и даже с одобрительным видом трижды хлопнул в ладоши. — Хотя, конечно, не стоит делать это на второй день занятий и внутри аудитории.

Щиты он все же поставил. По крайней мере, я надеялся, что поставил — какие-то руны он точно чертил. А потом создал еще одну, и та вспыхнула в воздухе огнем, моментально поменяв форму, теперь напоминая светящийся силуэт высокого пустого стакана с нанесенными на его поверхность горизонтальными делениями.

— Данная руна будет подсчитывать влияние твоей волшбы на потоки дикой магии. Если содержимое сосуда перельется через край, значит, смягчить воздействие не получилось. Для начала зачерпни небольшое количество магии так, как ты делаешь это обычно, чтобы позднее мы смогли сравнить результат.

Ну, это было несложно. Потянувшись в свой невидимый водоворот, я одновременно решил попробовать понизить температуру, как это делал профессор, чтобы вместо привычной волны получилась вот такая ледяная статуэтка. В принципе, любая ледяная статуэтка — тут я был не привередлив. И силы я постарался забрать совсем немного, всего несколько капель.

Светящийся «стакан» наполнился иллюзорной водой до краев, после чего она и вовсе выплеснулась наружу. И со льдом тоже не получилось. Вернее, не получилось частично. Волна, которая на меня вылилась, несла с собой множество небольших льдинок, а на моей ладони, которую я раскрыл, надеясь, что в ней материализуется ледяная статуэтка, неожиданно оказалась рыбина — большая, длинная, белесая, с серыми полосками по хребту. Она выгибалась, била плавниками и пялилась на меня выпученными глазами, явно не понимая, что она тут делает.

— Очень… неортодоксальный способ рыбной ловли, — после паузы произнес профессор. — Твоя добыча, кстати, называется ледяной рыбой и считается деликатесом. Хм-м…

Взмахом руки он отодвинул в сторону силуэт измерительного сосуда, потом снял щиты и быстро начертил две руны, после чего моя одежда и волосы высохли, а пролившаяся на пол морская вода вместе с кусками льда исчезла. Исчезла даже рыба — уж не знаю, куда профессор ее дел.

— Вернемся к заданию, — сказал он, создав другие руны, которые я уже запомнил как создающие щиты. — Сделай то же самое, только в мягком варианте.

— И для этого мне нужно использовать свое восприятие магии, — пробормотал я.

— Именно так.

Проблема заключалась в том, что свою магию я никак особо не воспринимал. Вот была внешняя стихия, вот внутренняя, вот таким образом силой насыщались руны… Это работало, потому что работало. Ну вот так, как двигались мои руки или ноги. И пример, приведенный профессором, о его собственном восприятии магии как огромного скелета, тоже нисколько не помог, только еще больше запутал. Как вообще можно представить магию в виде скелета? У них же нет ничего общего!

Где-то минуту я просто стоял, изо всех сил напрягая мозги, потом мысленно плюнул. Единственное, мне вспомнилось, что порой моя магия воображала себя эдаким монстром с кучей щупалец, подозрительно похожим на Могильную Гирзу. Не сказать, чтобы я был от этой ассоциации в восторге, но ничего другого не придумывалось.

Я представил, как тянусь в свой внешний водоворот этими самыми щупальцами, как еле касаюсь его поверхности, как несколько крошечных капель силы впитываются в щупальца, и как я вывожу взятую силу во внешний мир в виде обычного куска льда — пытаться создать красивую статуэтку в этот раз я даже не пытался.

Силуэт пустого сосуда за долю мгновения заполнился иллюзорной водой, потом она выплеснулась из него фонтаном, а сам силуэт пошел рябью и исчез.

Потом до меня донесся слабый, на пределе слышимости, звук, будто бы где-то далеко трескалось стекло, и почти сразу после этого на аудиторию одна за другой обрушились несколько волн, почти на половину состоявших из ломкого льда. Потом на стол Коры рухнул целый косяк рыб, таких же белесых, как та, что перед этим оказалась у меня в руке. На пол рядом с двумя сестрами свалилась, извиваясь, морская змея. Еще в паре футов в стороне в воздухе появился большой ком темно-зеленых водорослей и рухнул на голову парню, чье имя я пока не запомнил, а небольшой осьминог — я даже не понял, откуда он взялся — обнял Сельму за талию так крепко, будто никогда не хотел с ней расставаться…

Несколько секунд в аудитории царило ошеломленное молчание.

— А как же… щиты? — подал я голос.

— Это… да, это интересный вопрос, — через силу выдавил профессор. Все его прежнее хорошее настроение будто смыло волнами, принесенными моей магией.

Несколько минут ушло на то, чтобы убрать из аудитории все следы морской жизни. Ну что ж, по крайней мере, в отличие от вчерашнего дня, физически никто не пострадал, только, может быть, морально…

— Ну… — сказал профессор и откашлялся. — Ну что ж, на примере Рейна мы можем сделать вывод, что хороший контроль над магией вовсе не всегда переходит в хорошее умение использовать ее смягченный вариант, как обещает нам теория. Сельма, давай попробуем с тобой. Главная стихия Воздух, верно?

Остаток занятия прошел на удивление спокойно. Сельма с легкостью и с первого раза смогла призвать магию так, чтобы силуэт сосуда наполнился только наполовину. То же самое удалось Коре и еще паре студентов.

Только вот, когда время занятия закончилось и все начали собираться, профессор Яндре повернулся ко мне.

— Рейн, задержись.

Он вернулся к своему столу, раскрыл одну из папок и что-то там рассматривал, пока последние из студентов не ушли, потом движением руки заставил дверь закрыться и повернулся ко мне.

— В документах, полученных Академией от твоего клана, сказано, что при инициации ты получил восемь камней. Это так?

Я молча кивнул.

— Забавнейшая вещь. У меня ведь тоже восемь камней. А еще я мастер всех четырех стихий. Однако сегодня ты снес мои щиты всего за пару мгновений и так легко, будто они были сделаны из бумаги. У тебя есть какие-нибудь объяснения подобному феномену?

— Ну… — сказал я. — Я ведь не специально.