Мы продолжали идти дальше, к Серединной Слободе, где находилась нужная нам гостиница, и город вокруг менялся, но вовсе не в лучшую сторону. Теперь в мостовой не просто виднелись выбоины, теперь некоторые участки дороги оказались целиком лишены покрытия. Окна на первых этажах здесь были сплошь закрыты ставнями с выжженными на них рунами, очевидно, защищающими от проникновения извне.

Некоторые из встречавшихся людей провожали нас все более подозрительными, а то и жадными взглядами, но открыто нападать никто пока не решался. То ли считывали в нас магов, то ли опасались стражи — хотя никаких следов ее присутствия я пока не замечал.

— Я не знаю, как здесь было в мое время, — сказал Кастиан, предугадав мой вопрос. — Из дворца я выезжал только в сопровождении охраны и передвигался по заранее определенному и проверенному маршруту. И уж точно никогда не ходил по городу пешком.

Наконец мы добрались до нужной гостиницы, и я было вздохнул с облегчением — она выглядела нормально, и даже окна на первом этаже у нее не были закрыты ставнями. Но нет, оказалось, что вместо ставен на каждом окне красовалась металлическая решетка в мелкую клетку, в которую не получилось бы даже просунуть руку, и я был уверен, что если подойду ближе, то рассмотрю на металле гравировку защитных рун.

Дореса внутри гостиницы не обнаружилось — как сказал нам парень из стражи аль-Ифрит, командиру отряда пришлось отлучиться по каким-то делам клана, но он предупредил, что это ненадолго.

— Давай хоть поедим, что ли, — предложил Кастиан, когда стало понятно, что нам придется некоторое время провести в ожидании. Учитывая, что обед мы пропустили, идея была очень даже неплохой.

В самой гостинице мне понравилось, и быстро стало понятно, почему именно ее выбрал Дорес. Тут было очень чисто, очень уютно, и запахи еды в воздухе оказались на редкость аппетитными. Дорес оказался не единственным, оценившим достоинства этого места — почти все столы в обеденном зале были заняты, и, судя по количеству людей, поднимающимся и спускающимся по лестнице, избытка пустых комнат тут тоже не было.

С некоторым трудом найдя свободное место — в итоге нас великодушно пустили за свой стол несколько женщин из гильдии Вычитателей, вплотную сдвинувшись на скамейке, — мы смогли, наконец, сделать заказ.

— Надеюсь, в Академии нас будут кормить не хуже, — пробормотал Кастиан после первой же ложки густого наваристого супа и торопливо зачерпнул снова. Я не ответил, провожая взглядом разносчика, который и принес заказ.

Наши соседки заметили.

— Что, знакомец ваш?

— Знакомец? Нет-нет. Просто я никогда раньше не видел таких ужасных шрамов.

Правильнее сказать, я раньше не видел вообще никаких шрамов — кожа у всех встреченных мною людей была гладкой, и если чем-то и портилась, то только возникшими от возраста морщинами. Но этот парень выглядел так, будто кто-то разодрал ему половину лица, чудом не задев глаз, а потом зашил рану — очень коряво и самой грубой дратвой, какая нашлась.

Гильдийки на мои слова закивали.

— Да-да, на беднягу страшно смотреть, — сказала одна из них. — Чудо, что с таким уродством он смог найти хоть какую-то работу.

— Не чудо, а доброе сердце нашей Золи, — поправила ее другая. — Она всегда подбирала потеряшек.

— Вашей Золи? — уточнил я.

Оказалось, что хозяйку гостиницы на самом деле звали Изольдой, но некогда она тоже состояла в гильдии Вычитателей, отсюда пошло как знакомство, так и детская форма имени.

— Разве из гильдий уходят? — упоминание о «некогда состояла» показалось мне странным.

Женщины, в свою очередь, удивились моему удивлению.

— Конечно, уходят. Некоторые, бывает, сменят до десятка гильдий, пока не найдут свое призвание, — объяснила одна из них.

Что ж, пожалуй, это было лучше, чем пожизненная привязь к кланам, которые отнюдь не всегда хорошо обходились со своими людьми — тут мне сразу вспомнились Кора и ее брат.

— Но разве у гильдий нет секретов? И они вот так просто позволят уйти тому, кто обо всем узнал?

— Уходят обычно в ранге учеников и подмастерьев, — отозвалась гильдийка. — Чтобы уже мастер уходил — я такого даже и не припомню. Ну а в секретах ничего страшного нет — уходишь, значит, даешь нерушимую клятву, что никому о них не расскажешь и что в собственной жизни будешь использовать только то, что открыто всем внешникам.

— Разумно, — сказал я с искренним одобрением. Подход гильдийцев к жизни мне определенно нравился.

Женщины уже ушли, а мы заканчивали ужинать, когда в дверях появился Дорес и сразу направился к нам. Собственно, я ожидал, что сейчас мы поднимемся в комнаты, заберем свои вещи, которые до того были в седельных сумках, попрощаемся и двинемся назад к Академии, но вместо того он отвел нас в небольшую обеденную комнату — без окон, зато с рунами от подслушивания, выгравированными чуть ли не на каждой подходящей поверхности.

А еще в этой комнате обнаружилась та самая Изольда, о которой упоминали гильдийки. Невысокая, пухленькая, лет тридцати пяти на вид, с добрым круглым румяным лицом, с полногубым ртом, одинаково готовым как расплыться в улыбке, так и беззлобно заворчать на отлынивающих слуг или непослушных детей, она выглядела такой безобидной и уютной, что хотелось немедленно рассказать ей обо всех своих бедах и горестях и попросить совета. И верилось, что она обязательно такой совет даст — если и не самый мудрый и полезный, то как минимум такой же добрый и уютный, как она сама.

Пожалуй, имя Золя подходило ей больше, чем взрослая версия.

Дорес дождался, пока она жестом не активировала руны, и только потом коротко и четко объяснил нам, что данная гостиница на самом деле принадлежит клану аль-Ифрит, и что ее хозяйка, якобы унаследовавшая деньги на покупку от своего покойного мужа, на самом деле тоже работает на клан.

Маску вежливого внимания я удержал на лице с трудом — слишком сильным оказалось удивление. Безобидная и уютная, да?

— Это первое место и первый человек, к которому вы должны обратиться в случае любой серьезной проблемы, а также если вам понадобится передать послания домой. Вы, конечно, можете посылать письма через точки воздуха, но имейте в виду, что все они просматриваются людьми из имперских канцелярий, так что в них можно писать только самые невинные вещи. У Изольды есть возможность связаться с нами так, чтобы избежать ненужных глаз.

У меня в памяти всплыли те донесения, которые однажды дала мне прочитать Амана, письма от шпионов, подписанные лишь номерами. Интересно, эта Изольда тоже была из них и отправляла послания под именами какого-нибудь Пятого или Семнадцатого?

И насколько фальшивой были эти ее доброта и безобидность?

Пожалуй, именно стремление понять, до какой степени неверно я считал ее характер, заставило меня задать вопрос о юноше со шрамом в пол-лица.

— А, вы видели Лиама, — Изольда улыбнулась. — Бедняга все время работает на кухнях, но сегодня, должно быть, подавальщиков не хватило, поэтому распорядитель позвал и его.

— Почему шрам? — тут же заинтересовался Дорес, хотя причина его интереса была совсем не такой, как у меня. — Этот Лиам что, попал под такое сильное проклятие, что целительская магия не работает? Не опасно ли держать проклятого здесь?

— Ой, упаси Пресветлая Хейма, что ты такое говоришь! — Изольда тут же замахала на него руками. — Никакого проклятия на мальчике нет, самая обычная плохо зажившая рана. Просто услуги целителя стоят дорого, а у бедняги единственного из всей семьи есть работа. Сложно прокормить пятерых на жалование одного, хотя я ему и разрешила забирать то, что остается на кухнях от дневной еды.

— Пятерых? — повторил я.

— У него мать и трое младших братьев.

— Но как он умудрился получить такую рану?

— Да он и сам уже не помнит. Монстр какой-то цапнул. Говорит, когда убегали, не до того было, даже боль не сразу почувствовал.

Я кивнул — до меня только сейчас дошло, что парень со шрамом был одним из тех беженцев, которых мы видели сегодня днем. Похоже, одновременно со мной это сообразил и Дорес, поскольку сказал: