Конечно, эти мысли не помешали мне наносить удары, не помешали разрубить правое плечо первому из троицы, а потом нанести ему глубокую рану от горла до паха. Кольчуги на сидхэ были — из бледного тонкого металла, наверняка зачарованные — но противостоять мечу Ифрита они не смогли. Этот металл он вспорол с такой же легкостью, как и плоть под ним.

А кровь у сидхэ оказалась красной. Такой же красной, как у людей.

Вот второй сидхэ успел отступить, избегая моего удара и используя тело умирающего товарища как щит. Вот я вновь увидел направленные на меня заклятия — опять отраженные мечом Ифрита — и третий сидхэ пошатнулся, хотя он не был даже ранен. Похоже, магические удары наносил именно он, и неудачи не проходили бесследно.

Снег под ногами, между тем, начал таять, превращая землю в жидкую грязь. Магия сидхэ определенно истощалась.

Я чуть сместил направление ударов, со второго сидхэ на третьего, который в этот момент показался мне более уязвимым, когда за спиной второго вдруг вспыхнул яркий свет. Это было слишком неожиданно, и я отступил на шаг, переходя от нападения к защите. Этих мгновений для обоих сидхэ оказалось достаточно, чтобы кинуться к этому свету и исчезнуть в нем.

Ночь воцарилась снова. На грязной земле остался лишь самый первый сидхэ, то ли мертвый, то ли умирающий. Значит, этот свет был порталом в их Теневое Королевство, где царил сейчас день, и они предпочли убраться домой. Что ж, я надеялся, что они больше не вернутся.

Купол, скрывший фальшивого Ирдана и Далию, пока что никуда не делся. Я продолжал видеть намеки на него в воздухе перед собой и ощущать его присутствие. Что там, внутри, происходило, я не знал, как не знал и способ этот купол убрать — и стоило ли вообще это делать. Если его поставила Далия, то явно по веской причине. Возможно, купол не давал вырваться наружу опасной магии.

Я подошел к куполу ближе, остановившись примерно в пяти шагах, и приготовился ждать с мечом наготове. В прошлый раз я смог уничтожить материальную оболочку высшего демона, хотя это и стоило мне верного меча. Я очень надеялся, что меч Ифрита окажется покрепче и не развалится…

Купол исчез. Не было ни вспышек, ни громких звуков, просто я вновь начал видеть тех, кто был внутри.

То есть ту.

Далия была одна. От фальшивого Ирдана остались лишь лохмотья одежды.

По мечу Ифрита продолжали пробегать языки пламени, и я был уверен, что, несмотря на ночь, разгляжу в их свете черный столб дыма — бессмертную суть высшего демона. Но столба не было.

Можно было подумать, будто Далия этого высшего демона съела…

Я встряхнул головой, чтобы избавиться от абсурдной мысли, и в это же мгновение ноги принцессы подогнулись.

Я поймал ее за мгновение до того, как она рухнула на землю, и отнес в деревянную беседку. Первые мгновения она выглядела лишившейся сознания, но когда я уложил ее на скамейку, ее глаза открылись.

— Ты… убил их? — спросила она хриплым шепотом.

— Одного убил. Двое сбежали через портал.

— Х-хорошо.

— А что с псевдо-Ирданом?

Далия несколько раз тяжело вздохнула.

— Уже… ничего, — она попыталась улыбнуться, но получившаяся гримаса выглядела немного дикой. — Он уже ничего… не сможет сделать…

— Вы его убили?

В книге Аманы говорилось, что лишить высших демонов бессмертия способен только их бог, но автор книги мог и ошибаться.

Воздух начал холодать и становиться неприятно пустым и не насыщающим легкие, а темнота вдруг перестала представлять препятствие для зрения. Как знакомо. Похоже, Хеймес очнулся и смог призвать духов клана, пусть и после времени.

Далия опять улыбнулась — в этот раз улыбка еще более походила на оскал — и снова потеряла сознание. А потом я увидел, как под ее кожей стала расползаться черная паутина…

Подхватив Далию на руки, я кинулся в сторону ритуального зала. Если кто и мог знать, что делать, когда с человеком творится такая бесовщина, то это был глава клана.

В этот раз, не считая несколько незначительных случаев обморожений и простуд, единственным пострадавшим от нападения демонов оказалась Далия. Но очень серьезно пострадавшим. Судя по лицам Хеймеса и Аманы, они вовсе не были уверены, что она выживет. А для клана ее смерть была куда опасней и несла куда больше проблем, чем принесла бы гибель половины Младших семей.

— У нее отравление демонической скверной, — объяснила мне Амана.

— То есть — угроза одержимости?

— Нет. Именно отравление. Видишь ли, все члены Старшей Семьи императорского клана по достижении ими восемнадцати лет проходят особый ритуал, который гарантирует, что они никогда не поддадутся демонической одержимости. Ритуал ввели после того, как на троне однажды оказался одержимый император и страна едва не погибла.

— Какое полезное изобретение — этот ритуал! Почему его не распространить на всех людей? Ну хотя бы на всех магов?

Амана покачала головой.

— Во-первых, остаться в живых после него могут только самые сильные маги, с количеством камней не меньше девяти. Во-вторых, ритуал требует долгой подготовки и использования ценных артефактов — примерно как инициация, только в десять раз сложнее и дороже. И в-третьих, у обычного человека одержимость можно остановить и повернуть вспять — вот как мы смогли сделать с тобой — и негативных последствий не останется. А у того, кто прошел этот ритуал, сильное воздействие демонической скверны вместо одержимости вызывает отравление, которое лечится очень долго и тяжело.

— Как именно лечится?

— Нужен постоянный поток дикой магии, тщательно очищенной от демонического влияния. Только так скверну можно вывести из магических протоков жертвы. — Амана кивнула в сторону покоев, куда отнесли Далию и откуда уже несколько часов не выходил Хеймес. — В замке только мы с братом имеем силу и умение лечить такое. Так что будем чередоваться до тех пор, пока из столицы не прибудут жрецы.

— Ты знаешь, что именно хотел от Далии фальшивый Ирдан? Почему она единственная не погрузилась в сон?

— Откуда мне знать? — Амана вздохнула. — Я же все это время проспала. Могу только предположить, что тут имел место какой-то шантаж. Демону что-то было нужно от Далии, а всех обитателей замка он держал в заложниках. Поэтому мы и не погибли сразу, хотя убить нас было бы совсем не сложно.

— Да, всего лишь усилить холод, — пробормотал я, вспомнив, как легко это получалось у ледяных сидхэ.

На рассвете того дня, когда жрецы из столицы должны были прибыть в замок, я уехал к Шанне. Внутри сидело опасение, что стоит мне опять оставить ситуацию без присмотра, случится что-то ужасное, но оставаться было неразумно.

— Мы не можем всегда полагаться на твою удачу, — сказал мне Хеймес, бледный и с темными кругами под глазами, появившимися после очередного дежурства у постели жены. — Сестра права, нам придется принять покровительство Церкви.

Я на это лишь молча кивнул. Даже если, как думала Далия, у меня получалось оставаться в живых — и спасать других людей — по благословению Пресветлой Хеймы, это не могло длиться вечно. В конце концов, у богини должны были иметься на меня свои планы…

Тут мне подумалось, что идея того, что я являюсь посланником богини, уже не вызывала такого яростного внутреннего отрицания, как прежде. Радости я, конечно, не испытывал, но начал притерпеваться к этой мысли. Так приходится притерпеться к слишком тесным и натирающим ботинкам, если ты где-то в дороге и другую обувь найти невозможно, а идти босиком — еще хуже.

Но если можно было отказаться от выступления в роли посланника богини или хотя бы отложить это на неопределенное время, то я был готов ухватиться за такую возможность обеими руками. При всем моем уважении к Пресветлой Хейме и ее усилиям по спасению человечества, свою жизнь я предпочел бы прожить самостоятельно, а не по указке божества.

А через день у Шанны неожиданно появился Кастиан.