Далее были ласковые поцелуи, вполне открытые обнимания, от которых Светлане, которая сидела с нами сзади, было неловко. И всякие телячьи нежности, от которых мне было неловко, но и отталкивать девушку было неправильно — было видно, что всё это ей нужно.

В момент, когда мы подъехали к нашей базе, на улице было много народа, что не могло меня не удивить. И… дело было не в том, что среди стоящих на улице были не только наёмники нашей гильдии, а в том, что я тут же увидел Жожобу, судью и знакомого мне Степанова.

Вояка не ехал с нами! В этом я был уверен на все сто процентов.

— Какого… — протянул я, — этот подполковник здесь делает?

Эдвард Тойвович, решивший, что вопрос был адресован ему, попытался пояснить. В своей манере. Холодно и безэмоционально.

— Вы открыли нового врага нашего вида. Он, как свидетель и носитель, имеющий право голоса, прибыл самостоятельно. Для расследования.

— Какого расследования? — одновременно спросили я и Светлана.

— Тела волшебницы, которую ты и Эльвира убили, доставили специальным рейсом к нам в город. А также несколько диких, как образцы.

— Но для чего? — спросил я. — Почему их не оставили там? На Алтае?

— Распоряжение личностей свыше, — сухо ответил Лаане, машина остановилась, и он тут же вышел. — Так что это не обсуждается.

Для меня это всё было слишком странным. По-моему, было бы проще всё это исследовать в том месте, откуда мы прибыли. А не везти тела аж за тысячу километров.

Из машины я вышел последним. С тоской на сердце понял, что мы потеряли Аню и Машу — девчонок-официанток, и шагнул в толпу под одобряющие шлепки по плечам, слова приветствия и аплодисменты.

Встречают как героя… значит. Только вот героем я себя совсем не чувствовал.

Перед тем как зайти в кафе, мне пришлось вернуться в машину, где недовольный Кактус шипел мне о том, что я, гад эдакий, позабыл о нём. И уже вместе с ним вернулся в свой «дом».

Столы, которые всегда были выставлены поодиночке, поджатые с двух сторон длинными диванами, сегодня, были по центру зала. Составленные в один длинный стол. Угощений, как и напитков, было столько, словно мы отмечали здесь чей-то юбилей. Но учитывая, сколько людей было на улице, я засомневался, что все уместятся здесь.

Я ошибался.

Хоть внутри и было тесно, но в кафе зашли все. Немного потолкались, рассредоточились по помещению и притихли, когда судья скомандовала всем замолчать. Игнорировать её, разумеется, никто не стал.

— Я хочу поднять бокал, — заговорила женщина в неизменном белом облачении, — за двух наёмников, которые выполнили своё задание и вернулись домой, — рукой, указала на меня и на Светлану. — Ярослав, Светлана, — она поджала губы, — мы гордимся вами. Одни из немногих, кто смог вернуться домой и не опозориться, как это было со многими. И поверьте, поступки каждого будут расследованы, и многих будут ждать соответствующие наказания.

Толпа приветливо загудела. Я склонил голову и прошептал:

— А могли бы вернуться все, если бы вы не отправили на убой долбанных магов и щенков.

— Что ты сказал? — улыбнулась женщина, но я покачал головой, не рискуя так подставляться. — Ура наёмникам!

— Ура! — подхватила толпа и началась вечеринка.

Только вот в ней я не захотел участвовать. Попринимал, разумеется, поздравления о возвращении домой и всё в том же духе, и вместо того, чтобы праздновать со всеми, улизнул за барную стойку. Включил чайник и кофемолку.

На меня даже внимания не обратили, что не могло не радовать. Светлана же принимала лавры и почести, впрочем, девушки всегда падки на это. А уж если девушка ещё и волшебница, которая питается эмоциями, а значит, и тонко чувствует их оттенки, это вдвойне приятно.

Но и здесь меня не оставили в покое. Лена, которая приняла мой жест побыть одному хотя бы таким образом, поглощала угощения вместе с Викторией. Лаане, который о чем-то перешёптывался с судьёй, лишь изредка косился на меня, будто в этот момент они обсуждали одну конкретную личность. А вот Владимир Петрович целенаправленно шёл в мою сторону.

От разговора с ним отказаться не получилось. Старик был слишком… прямолинейным в своих желаниях и поступках.

— Привет, Ярослав, — улыбаясь, поздоровался он. — Цель живой доставить не получилось?

— Нет, — я покачал головой, не поднимая взгляд на старика. — Её убили до того, как я вошёл в кабинет. Возможно, иначе всё обернулось бы для нас куда лучшими результатами.

— Что-нибудь нашёл там? — спросил он, будто только для поддержания беседы, и, взяв чистый стакан, поставил его рядом с моим. — И мне кофейку плесни, а то после взрыва пить хочется.

Перебивать темы для разговора он умел. Точнее, он умел заинтересовать.

— Что ещё за врыв? — удивился я и попался на удочку специально поднятой этим человеком темы.

— Покушались на меня, — ответил он, не сводя с меня глаз. — Помнишь информатора, который приходил в ваше заведение?

— Допустим, — кивнул я. — Пехоткин? Или как там его…

— Он, он. Не поверишь, заманил меня в своё же убежище и сдох. Хотя планировал умереть одновременно со мной.

— Это как это так? — я начал разливать горячий кофе по стаканам. — Вместе с крыши хотел спрыгнуть или яда принять?

Моё предположение было больше похоже на издёвку. И я сам не понимал, почему так спросил. Это было как минимум некрасиво с моей стороны, но старик не обиделся. Наоборот, похвалил, что даже в такой ситуации, когда все восхваляют тебя и не вспоминают о погибших, я умудряюсь держаться молодцом.

А затем он поведал мне о том, как на его жизнь покусились. Как он выжил, и что мы имели в итоге.

Организация «Корни» была известна лишь узкому кругу носителей. Как и «Древо». Но мир носителей настолько сложный и состоит из одних интриг и тайн, что подобная информация просто не просочилась до тех, кому следовало бы о них знать.

— То есть, вы, знали, что существуют две организации? — удивился я. — И почему молчали?

— А зачем? — он улыбнулся, отхлебнул кофе и поставил чашку обратно. — Дети играют в песочнице, я — развиваюсь. У меня свои виды на всё это. Как и у твоего босса. Он, кстати, тоже знал о них…

Первый снег пришёл в этом году раньше обычного. Ноябрь, который хоть и редко, но всё же радовал нас солнцем, сегодня выдал просто огромное количество осадков.

Вернувшись к обычной жизни, за месяц я добился многого. А именно, отделал Эльвиру во время спарринга так, что она попросила пощады. А ещё наши взаимоотношения с Леной неожиданно вышли на новый уровень.

Как бы смешно это ни было, мы перестали скрываться. От наёмников и от мира.

Но были и другие моменты, которые меня не могли не беспокоить. Во-первых, наш штат наёмников недобирал аж трёх опытных носителей, что сказывалось на работе. А её было немало. И во-вторых, с момента моей командировки, я больше не видел Аню — подругу детства. Хотя был уверен, что на одном из заданий мы обязательно пересечёмся.

Она не ходила на занятия, её не было дома, как и её родителей, а также, её телефон был постоянно выключен. Я даже забегал в деканат со значимым аргументом в виде коробки конфет, что так любила секретарь, чтобы узнать, отчислилась она или нет. А там мне говорили коротко и ясно. Она болеет, больничный открыт и продлён в соответствии со всеми сроками.

А в данный момент я искренне пытался не уснуть на очередной паре философии. Где старый профессор, в том числе и носитель симбионта магического типа, нёс очередную чушь про древних философов.

Конец пары стал как глоток свежего воздуха. И даже несмотря на то, что философия была последней парой, выйдя с неё, я почувствовал прилив сил. Может, профессор выкачивает из студентов силы, а я просто этого не вижу? Как-никак способности магов не должны касаться других носителей симбионтов.

Тем не менее стоило мне выйти из стен родного института, как на меня уставились почти все, кто был на крыльце. И не без оснований. В связи с привычкой того, что я не чувствую так, как люди, холод и жару, о некоторых банальных вещах я просто не думаю. Точнее, забываю их вовремя подмечать до того, как ситуация становится не очень удобной.