Где-то в третьем часу ночи, когда я трижды перевернулся с живота на спину, в комнату пробрался Кактус. В режиме ночного видения его глаза были как два фонаря, а оскал…

А почему, собственно говоря, он улыбался?

Но следующее его действие поставило точку на наших взаимоотношениях.

На моих глазах он начал меняться. Корчась и извиваясь, будто от боли на полу, он становился всё больше и больше, пока не стал похож на большую, дикую кошку, что-то по типу пантеры или даже тигра. И вместо того, чтобы найти себе место для сна, он запрыгнул на кровать, обступая моё тело, приблизился и…

Широко раскрыл пасть, пытаясь откусить мою голову. Челюсть сомкнулась на моей шее, но не смогла перекусить. Словно он грыз камень, а не человеческое тело, что ему очень не понравилось.

Я отчётливо видел попытки перегрызть мне шею. Видел, как он начал пытаться разодрать мою грудь, собственно говоря, этим он занимался целых два часа, не переставая. Несколько раз спрыгивал с постели, отчего камера тряслась, и запрыгивал вновь, чтобы в очередной раз не добиться никаких результатов.

Аня в момент, когда я досмотрел всё до конца, вышла из ванны. Задумчиво уставилась на меня, а затем села рядом. Скрывать это от неё я посчитал излишним, так что девушка выслушала мои комментарии, глядя на то, что я ей показывал.

— И зачем он пытается тебя сожрать?

— Симбионт предупреждала меня, что он выдаёт себя не за того, кем он является. Мне кажется, это попытка вернуть себе силу и тело, но…

— Это предательство, — покачала головой Аня. — Он пытается тебя убить и, судя по всему, делает это давно.

— Не первый раз, это уж точно, — согласился я. — И что, мне выкинуть его за шкирятник?

Она не успела открыть рот, чтобы ответить, когда идея сама пришла мне на ум. Я кошатник, я очень люблю этих пушистых созданий и никогда в жизни не позволю себе навредить этим миролюбивым существам. Никогда.

Кактуса я поймал спустя пять минут. Ну, как поймал? Нашёл. Кот выгрызал шнурки в кладовой коридора. Шнурки на кроссовках Анни.

Когда он был пойман за это дело и схвачен, бывший наёмник старался всячески протестовать такому нечеловеческому обращению. Но он и не понял, что проблема была в другом. Я и девиантка ушли в мою спальню, где, закрыв дверь, посадили животное на кровать, приступая к допросу.

— Скажи мне, Кактус, — я злобно покосился на кота, — зачем ты пытаешься меня сожрать?

— Чего? — кот изобразил удивление и задёргал хвостом. — Ты чего несёшь, Ярик, ото сна ещё не отошёл?

— Видишь, — я указал рукой на шкаф, а затем просто подошёл к нему и достал камеру. — Любопытная вещица. Технологии людей, если ты ещё помнишь, что когда-то им был, — ухмыльнулся. — Камера, которая стоит здесь очень давно.

Вот тут я соврал.

— Зачем ты пытаешься его убить? — вторглась в разговор Аня. — Чего ты хочешь добиться этим?

Ответа, собственно говоря, не последовало. Кот оскалился, но с места не сдвинулся. Раскрыл широко-широко глаза, и просто молчаливо смотрел на нас. Я готов был ожидать от него чего угодно: колкостей, издёвок, вранья, но он просто молчал. Молчал и испытывающе пялился на меня.

И моему терпению настал конец.

— Понимаешь, в чём дело, Кактус, — начал я, — уже не первый раз я убеждаюсь в том, что ты меня либо обманываешь, либо нарочно недоговариваешь информацию. Не один раз я убеждаюсь, что ты никогда не был со мной откровенен и просто ждал своего времени, когда сможешь…

— Вернуть свои силы, — пробормотал кот. — Да. Я хочу вернуть тело и вернуть своего симбионта. Ибо ты — паразит, а я чистейшее существо, пригодное для него.

— Ты ограничитель, — улыбнулся я. — С её слов ты ограничивал её силу, и как раз таки и был паразитирующим существом на её теле.

От слов, что это «она», у кота глаза стали ещё шире.

— Ты… ты разговариваешь с ней? — удивился он, и хвост в этот же миг замер.

— Постоянно. И она не первый день мне говорит, что ты опасен для неё и для меня, а я всё не придавал значения этому слову, поэтому…

— Что ты хочешь со мной сделать? — вопрос прозвучал резко. — Выкинешь на улицу?

— Боюсь, что тебя нельзя отпускать, — покачал я головой, а вот объяснить, что я имел в виду, я не успел, так как Кактус решил всё за меня. В этот момент кот начал меняться.

Морда вытягиваться, лапы становиться больше, а тело начало нарастать мышцами. Не оставалось никаких сомнений, для чего кот это делает. Но я не позволил сделать ему ход и разнести квартиру в процессе. Резко шагнул вперёд, положив руку ему на лоб и…

Начал питаться им. Уничтожая симбионта в теле безобидного пушистика, надеясь, что сам кот выживет.

— Ты ни о чём не жалеешь? — Аня смотрела на пушистого толстяка, который мяукал, требуя еду и больше не обладал болтливостью. — Всё же вы столько времени провели вместе.

— Нет, — я помотал головой, просовывая ноги в ботинки. — Это должно было случиться в любом случае. Я и сам понимал, что с ним далеко не всё чисто.

— Но он же советовал…

— Он и сейчас не умолкает, — пожаловался я, выставляя барьер в голове.

Уничтожая симбионта внутри тела самого обычного, домашнего животного, я никак не мог предвидеть, что симбионт останется внутри меня. Нет, он не влиял на меня, не портил мне жизнь и не пытался отравить, ибо остался только его голос.

Но он был настолько раздражающим… я просто устал за тот час, что пытался прийти в себя после такого события.

— Барьеры?

— Уже, — кивнул я. — Ань, давай мы к этому разговору вернёмся вечером. Если я узнаю, что все твои бывшие коллеги мертвы, то… думаю, тебе можно будет выходить, а то уже совсем одичала в четырёх стенах.

Девушка радостно закивала, и на этом мы попрощались.

Гадая про себя, что же сегодня выдаст в виде задания Владимир Петрович, я почти незаметно для себя пересёк в такси половину города. И когда заметил парковку торгового центра, то пришло время выходить. Выходить в оживлённую толпу носителей, которые толпились возле небольшой сцены. Пожалуй, такого я ещё не видел.

Пробираясь через носителей в сторону главного входа, я, наконец увидел человека, из-за которого здесь была такая давка. На сцене стояла Тиана. Та самая пси-волшебница, из-за которой Бурдин пошёл на предательство, выложив нужную информацию о Владимире Петровиче.

— … собрались ради… — её хриплый голос раздавался отовсюду. Словно на площадке были динамики, но вот их я как раз таки не видел. — И вместе!

Не знаю, к чему было это представление, но стоять и слушать, как это делали остальные, я не стал.

Спокойно прошёл мимо восторженной толпы, поднялся на третий этаж и перешёл в административное крыло, где без труда нашёл кабинет сильнейшего мутанта.

Но стоило мне зайти, как я увидел что-то особо важное для меня. Нет, это не относилось к Лаане, который сидел внутри помещения, не относилось к судьбе, чья белая макушка и часть руки проглядывались от спинки дивана, а это относилось к сердцу Владимира Петровича.

Сердца, которое я видел!

Неужели мутация настолько меня усилила, что я стал…

«Стать-то стал, — зазвучал голос Кактуса в голове. — Стал ещё сильнее, но никак не превышаешь его способности и тем более опыт».

«Ты как опять сюда пробрался? — гневно спросил я. — А ну-ка, брысь отсюда!»

«Увы, даже если бы и хотел, но отныне я раб твоего симбионта, точнее… я его часть, пока не лишённая разума. Но не думаю, что это продлится долго…»

Его нытьё я слушать не хотел. Ибо мне хватило выслушивать это ещё дома. Но тем не менее я сосредоточился на сердце Жожобы, глядя на то, как быстро пульсируют по нему плотные нити симбионта.

— Заходи, — сухо произнёс Владимир Петрович и указал на стул рядом со столом. — Тут к тебе пришли.

Я сел, повернулся направо, где сидели Лаане и судья, коротко кивнул в знак приветствия и вернулся всем вниманием к своему руководителю. Который, как мне показалось, был не очень доволен ситуацией.