— Это-то да, — согласился он, — но он ведь мог просто уйти. Ты, может, что-то не договариваешь нам?

— Нет, — покачал я головой. — Сказал как есть. Ты мне лучше вот что скажи, что за сила способна касанием оставлять «закладку» в мозгу, а затем убивать?

Кот внимательно на меня посмотрел, затем закрыл глаза, словно пытаясь что-то вспомнить и спустя несколько секунд, твёрдо и чётко отчеканил:

— Телепатия. Есть такая способность у телепатов боевого разряда, как бомба замедленного действия. То есть ты оставляешь на теле противника крупицу своей силы и в каждый момент сближения с ним, будь то обычное невербальное общение или даже драка, он подзаряжает ее маной. Когда семечко даёт ростки, оно просто впивается в мозг, убивая все нейронные связи, делая из жертвы что-то парализованное или уже мёртвое.

— Альберт этим пользовался! — выкрикнул я. — А значит, я был прав! Он — телепат.

Аня, с которой тут же слетела ухмылка, покачала головой. Всё же, даже несмотря на очевидные факты, она до последнего не хотела в это верить. Причину, увы, я не знал. Да и допытывать её не хотел. Пусть считает, как хочет — всё равно особой роли это уже не играет.

Концентрат настиг меня ночью. Точнее, не настиг, а я «пожелал» испить его, чтобы стать сильнее.

Учитывая, что беседа с Кактусом и Аней закончилась на недоброй ноте, где «ребята» мирно пошли спать, а я замер с пониманием того, что Жожоба рано или поздно возьмётся за меня, я заперся в ванной комнате, где откупорил бутылёк с бело-серой жидкостью и, не сомневаясь в своём поступке, выпил её.

Процесс перемены чего-то внутри меня не заставил долго ждать. Но в этот раз всё было не так, как это было с силой жнеца или с силой дикого.

Меня чуть не вывернуло. Словно желудок намекал, что не ту еду он просил. А затем, когда вмиг мне показалось, что процесса никакого нет, я подошёл к раковине, облокотился на неё и посмотрел на себя.

Моё лицо было белее мела, зубы белоснежные, словно я только-только вышел от стоматолога, а глаза… пылали красным. Словно я сам стал свидетелем того, что со мной творится во время перемен. По лицу в следующую секунду пробежала рябь, а после, пришла, будто где-то задержавшаяся боль.

Не такая, как была раньше, нет. В разы сильнее. По каждой клеточке, по каждому нерву прошлись импульсы «иглоукалывания». Словно я лёг на очень большое количество битого стекла. И с каждой секундой боль только усиливалась.

Мозг в этот момент пытался отказаться воспринимать эти приступы и просто попытался отключить меня. Но у него не вышло. Тем не менее я просто замер, словно стал камнем, не чувствуя ничего. Только наблюдая за переменами, которые отражались в зеркале.

Лицо менялось. Не в том смысле, что менялось внешность, а в плотности, что ли. Мне казалось, я вижу, как что-то нарастает под кожей, словно создавая защиту. Следующим этапом были мои руки — пальцы и когти, если быть точнее.

Я опустил голову, посмотрел на новинку в своём теле и если бы мог присвистнуть, то сделал бы это. Они стали длиннее и блестящее. Больше не было этих кошачьих. Теперь когти стали чёрными и блестящими, как вулканическое стекло. И что-то подсказывало мне, что они стали в разы смертоноснее.

А затем боль вновь вернулась. Мне пришлось сесть на пол, чтобы не шлёпнуться после очередного приступа и больше десяти минут я корячился, молясь, чтобы это всё поскорее прекратилось.

И когда боль ушла, понял одну немаловажную вещь, я устал. Чертовски сильно устал и я давным-давно нормально не высыпался. Всё-таки теперь мне не требуется вставать в такую рань, чтобы бежать в кафе или в университет.

Стоило мне выйти, зайти в комнату и коснуться лицом подушки, как меня накрыло «сладостным» сном. Я этого ждал очень долго… долго…

«Долго! — зазвучал голос симбионта в кромешной темноте. — Ты долго развиваешься, учитывая обстоятельства!»

«А как я могу ускориться? — удивился я, понимая, что поспать мне не дадут даже во сне. Вот кто бы знал, что и такое возможно⁈ — Дела, обстоятельства, социум, что я могу ещё сделать?»

«Например, поскорее решить проблему со своим котом. А затем начинать действовать».

«А при чём тут кот? Он же, как ты говорила, ограничитель, который сдерживал тебя».

«Сдерживал — ключевое слово… — начала она. — Сдерживал! Теперь это не так! Что ты понял за последний свой поединок?»

«Ну… — замялся я. — Что могу пожирать симбионта на расстоянии».

«Пожирать! — закричала она. — Вот именно, что пожирать! Ты можешь съедать чужого симбионта, а не просто покусать и отпустить. Понимаешь, что ты можешь делать?»

«Нет, — честно признался я. — Суть слова-то понятна, но как этим…»

«Ты можешь лишать носителя его силы. Навсегда! Если ты не дожрёшь симбионта, понятное дело, что он рано или поздно обретёт свою силу. Но тем не менее, такой способности нет ни у кого! Даже у самопровозглашённых богов, понимаешь?»

Причём когда мой симбионт заговорила о богах, в голосе её так и сквозило презрение к ним. Этого мне ещё не хватало.

«Это как-то слишком сильно…»

«Тебе нужно развивать эту способность. Ведь вместилища под питание у тебя почти нет. Слышал о таком понятии, как… растягивать желудок? Несомненно, слышал, я слышу твои мысли. Эта способность приведёт тебя на верхушку пищевой цепи. Ты уже сильнейший девиант, как я думаю, и можешь стать ещё сильнее».

«Но для чего? — я искренне не понимал, зачем мне становится сильнее. — Я и так способен выжить в различных условиях, командировка, да и, в целом, способности мне это показали».

«Ты заметил, насколько легко ты предсказываешь соперника? Заметил, как изменилась твоя реакция? Это всё сила, моя сила, которой ты научился пользоваться. Мог ли ты раньше, будучи бойцом, так ловко отражать удары и моментально контратаковать?»

«Нет, разумеется, — согласился я. — Но ты так и не ответила».

«Чтобы получить покой и своё место в этом мире. Может, у тебя получится сколотить стаю из таких, как ты, может, получится сделать нечто иное… твоя цель — получить островок в этом океане безумств, получить покой, которого я так хотела раньше, но ограничитель, да и сам Михаил не давал мне это сделать. Мы похожи, мы оба хотим тишины. Но её не добиться, если не взять всё в свои руки!»

На этом сон закончился, но не закончились события ночи. Проснулся я в половине девятого утра, от чего-то болезненного, как мне показалось. Но стоило открыть глаза, как я понял, что в комнате был совершенно один.

Попытался вспомнить суть сна, где мы разговаривали с симбионтом, но в мозгу были лишь пару фраз: стать сильнее и закончить дело с котом.

С кота, собственно говоря, утро и началось.

Я придирчиво рассматривал свой торс в отражении зеркала, видя явные изменения в рельефе. Нет, пробирка с концентратом не добавила мне мышц или чего-то ещё, но сделало рельеф более отчётливым. Я бы даже сказал, Аполлонским. Да уж.

Интересно, все сильные мутанты так выглядят? Или мало кого заботит собственное тело?

А затем обратил внимание на еле заметные «царапки», которые чувствовались, если их коснуться. Вот с этого всё и началось.

Я сидел за кухонным столом, попивая кофе, ожидая, когда с душа вернётся Анна. Учитывая, что меня начинала давить совесть о том, что она спит на полу, я придумал целый план, как перенести её спальное место в мою комнату. Собственно говоря, для её безопасности и комфорта.

Поэтому первым делом начал рыться в приложении, чтобы заказать диванчик или разборную кровать, благо денег теперь хватало и на большее, и после заказа, перед тем как заблокировать экран, заметил иконку другого приложения, которое я установил для того, чтобы подключиться к новой веб-камере.

Открывая приложение, заметил несколько точек активности, что говорило о том, что сенсор сработал на движение. Это вполне могло быть просто моим постоянным переворотам во сне. Но на видео…