Если, допустим, вселенная сложена из пластов, как коготь… Тогда, само собой, есть еще один аргумент в подтверждение идеи о переброске между ними. Вот он, в углу лежит, выдыхает периодически. Массивная гора плоти на хитиновых ножках. Толком не адаптированная ни для жизни в воде, ни для жизни на суше. Явно не результат естественного отбора. Ходячий курьез, при этом — зубастый и очень опасный. Неизвестно почему оберегающий меня — не знаю, надолго ли. И не закончится ли наше знакомство в итоге легкой закуской для членистоногого чудовища.

И вот в такой мир, где живут эльфы и тролли, этот зверь бы вполне вписался. В привычный мне — никогда.

Из этого проистекает заключение, леденящее почище зимней стужи: от дома я не просто далеко, это вообще несоотносимые пространства. Вернуться будет крайне сложно. Эх, бедная моя мама. И отец, конечно. Женой я обзавестись не успел, с последней девушкой давно расстались.

А вот интересно, если я сейчас в этом теле, что тогда с моим исходным? Если это все-таки не виртуальная симуляция… Скоропостижно скончалось? Я тут жив и вроде бы здоров, а у них там, получается, сын умер. Приедут в морг улаживать формальности, может, нужно будет опознание или какое-нибудь подтверждение. Там выкатят из холодильника полку с трупом, они увидят мое побелевшее лицо с синюшными губами и запавшими чертами… Представляю глаза мамы в этот момент. Беда…

Или моя родная оболочка лежит в больнице в овощном состоянии и на энцефалограмме прямая линия? Или же… Черт, а если бывший хозяин этого синекожего немытого тела сейчас занял мое? То есть мы поменялись местами? Тогда все еще хуже: «прежний я» сейчас в психушке, без вариантов. И с безнадежным прогнозом. Лучше бы тело умерло, семье было бы, наверное, легче. Он же никогда никого не узнает, будет смотреть как затравленный зверь. Бр-р. Может, и буйным станет. Ужасно, до чего же ужасно… Не буду об этом думать — все равно изменить ничего не смогу. Как и узнать достоверно. Только измучаюсь. У меня на повестке дня другие проблемы, куда более приземленные.

Взять, скажем, моего спутника-спасителя. Вчера он опять повел себя практически разумно: безошибочно распознал, когда мне грозила прямая опасность, понял, где я нахожусь, пришел на выручку, распугал народ, показал, чтобы я сел на него верхом, даже выбрал на себе такой участок, с которого не брякнешься сразу… Ну, возможно, не выбрал, а указал привычный, если на нем когда-то уже ездили. И тем не менее. Там нужен был какой-никакой, но анализ обстановки. Уверен, что если бы меня не подловили, кит-скорпион так и остался бы спокойно дожидаться в лесу.

И ориентировался он, должно быть, на слух. Совершенно потрясающе.

Я подошел к зверюге, намереваясь еще раз кое-что проверить. Ее тускло светящийся человеческий глаз заинтересованно прищурился, тогда как взгляд прочих остался по-прежнему тупым и безучастным. Ну да, фасеточные глаза не предполагают никакой выразительности, а китовые в этом смысле тоже недалеко ушли.

— Ты меня точно не понимаешь? — задал я довольно глупый вопрос.

Кит-скорпион лишь моргнул. Очень странная реакция. Даже собаки как-то отзываются на человеческую речь, хоть и не осознают ее смысл. Человек, если к нему обратиться на незнакомом языке, скажет что-то вроде «Моя твоя не понимай». В общем, даст знать, что услышал, но по делу ответить не способен. А эта тварь, определенно, достаточно умна для того, чтобы по крайней мере интонацию распознать. Однако — никакой активности. Ну, попробуем еще.

— Кто ты? — раздельно проговорил я, одновременно указывая пальцем на тварь.

Чудище оживилось, вытянуло свою руку и точно так же показало на меня, дважды протрещав по-дельфиньи. Ого, есть контакт.

— Кто ты? — повторил я, уже не двигаясь. Китообразное тоже не пошевелилось — просто моргало.

Теперь я молча ткнул пальцем в его сторону — точно так же, как и до этого. Но ответного жеста не последовало, только тихий скрип и щебетание. Человеческий глаз неотрывно смотрел на меня. Так, уже интереснее.

— Кто же ты? — спросил я в третий раз, вновь направляя кисть на зверя.

Отклик был более ярким, чем сначала. Тварь опять-таки дважды щелкнула языком, приподнялась на передних ногах и прикоснулась кончиками пальцев к моему уху. Я от неожиданности отшатнулся и чуть не повалился на спину.

Параллель с первым ответом налицо, но нужна контрольная попытка. Это может быть всего лишь совпадением.

Я еще несколько раз обратился к паучьему киту, то одним жестом, то чисто словесно. Под конец мне почудилось, что он стал посматривать на меня как на дебила. Ну-с, финальная проверка.

— Так кто же ты? — соединил я вопрос с жестом.

Монстр опять привстал, скрипнул два раза. Он протянул руку, напряг пальцы на клешне и нацелил их на меня, затем — на себя, а потом провел рукой по моему уху. И еще раз указал на меня — сразу и рукой, и хитиновым острием. После этого, вытянув ко мне клешню, навел кисть себе на морду. Постоял так немного, успокоился, поморгал и снова лег на пол.

Тьфу ты, театр одного актера. И как прикажете это понимать? Кит завидует, что у меня есть ушные раковины, а у него нет, что ли?

Но я все-таки установил, что жесты и слова он по отдельности воспринимает совсем не так, как в совокупности. Осталось только проверить, различает ли разные реплики, если жест один и тот же.

Выяснилось, что различает, причем очень даже. В ответ на всякую ерунду зверюга лишь отмахивалась, причем с каждым разом — все более резко. Под занавес вообще отпихнула меня половинкой клешни. Зато на вопрос «Кто я?», параллельно с которым я тыкал себя кулаком в грудь, тварь, пока ей не надоело, неизменно отвечала указанием на ухо. А слова «ты» и «я» она, видимо, путала — реагировала скорее на сопровождающий жест, чем на фразу.

Значит, для чудища главным моим признаком являются здоровенные уши. Даже обидно как-то: меня, оказывается, ценят не за мой богатый внутренний мир, а всего-то за локаторы противоестественных размеров. Фантастику я как-то не особенно любил, но, конечно, смотрел разных там «Властелинов колец», в школьные годы чудесные бегал играть в компьютерный клуб «Гладиатор». Еще слышал о разных странных личностях, которые собираются вместе и шляются по лесам в занавесках, с мечом, выточенным из лыжи, и очень часто — с накладными ушами. Изображая как раз таки эльфов. Выходит, огромный кит-скорпион тоже считает, что длинные уши — характерная черта именно эльфа. Иначе бы, вероятно, помогать мне не стал.

А почему помогает? Может, эльфы дрессируют таких тварей и держат их у себя? Ну, как ездовых животных и охранников, например? Или даже как слуг, если эти монстры настолько умны, как мне показалось.

И ведь люди в темноте меня тоже приняли за эльфа. Отсюда логичный вывод: либо тролли, по представлению аборигенов, похожи на эльфов, либо эти поселенцы просто никогда не видели ни тех, ни других. И паукообразная тварь не видела тоже, а судит банально по ушам. Как и местные нищеброды. Вот она, волшебная сила стереотипов.

Либо… Либо в моем нынешнем теле все-таки есть эльфийская кровь. Но образ изящного эльфа, бессмертного носителя самой высокой культуры, утонченного и надменного, никак у меня не вяжется со вшивым гуманоидом, чья кожа слегка окаменела. Который шарится по болотам и ельникам, одет в распоследнее рванье, из имущества владеет только убогой заточкой и привык жрать сырое мясо. Я бы такого скорее уж и сам назвал троллем или каким-нибудь гоблином. Те самые ролевики, играя в свои игры, подразумевают под эльфами все-таки не лесных бомжей, а горделивых снобов с многовековой цивилизацией. Ну и стараются изображать из себя именно таковых. Когда не пьют портвейн «Три топора» и не обжимаются в кустах, само собой.

И кстати. Не в первый раз замечаю, что соображаю туго, как будто с тяжкого похмелья. Постоянно отвлекаюсь, не могу поймать мысль, с трудом подвожу итоги рассуждений, на многое не обращаю внимания. А ведь троллей обычно описывают как очень тупых существ. Вот ведь жесть. Неужели и я таким буду?.. Нет-нет-нет, спишу пока на последствия сотрясения мозга — очевидно, меня тут неслабо приложили дубиной по голове.