Не то чтобы я их винил.

По дороге домой я думал заехать к Джастину и Бри, но я не разговаривал с ними с субботнего вечера и не испытывал желания снова переживать расставание. Оно всё ещё было свежо в памяти.

Я знал, что должен извиниться перед сестрой за то, что накричал на неё, и я бы извинился, но я ещё не был готов. Если бы она начала набрасываться на меня со всем этим дерьмом о том, что я боюсь кого-то любить, я бы снова сорвался.

Вернувшись домой, я принял душ и приготовил себе ужин, но аппетита не было. Растянувшись на диване, я попытался уговорить Фредди Муркьюри посидеть со мной, пока я смотрел телевизор, но он отказался.

— Что я тебе сделал? — сказал я, когда он показал мне свою задницу и поднял хвост вверх, прежде чем уйти.

Я посмотрел на свой сотовый на журнальном столике, в миллионный раз испытывая искушение позвонить Винни и спросить, как она себя чувствует. Ненавидит ли она меня? Неужели она уедет из города, даже не поговорив со мной? От этой мысли сердце замерло, как камень.

Возможно, я мог бы просто отправить ей короткое сообщение. Просто проверить, как друг. Убедиться, что с ней всё хорошо.

Но слова застряли между моим умом и пальцами, и я не смог этого сделать.

Вместо этого я позвонил девочкам, чтобы пожелать им спокойной ночи. Луна всё ещё была в душе, поэтому я поговорил с Хэлли несколько минут.

— Ты пишешь какие-нибудь новые истории? — спросил я её.

— Я всё ещё работаю над историей о людоеде и принцессе.

— Ох. — Моё сердце дрогнуло. — Так расскажи мне, что в ней происходит.

— Ну, принцесса была очень храброй и отправилась искать людоеда в лесу. Она находит его пещеру.

— Как она знала, где искать?

— Она пошла на звук его храпа.

Я едва не улыбнулся.

— Продолжай.

— Итак, она окликает его, и он очень сердится, потому что она его разбудила, но слушает её историю, как её кошка Тигруля забралась на дерево.

— Он согласился помочь?

— Нет.

— Почему нет? — Я нахмурился, раздосадованный тем, что даже в образе людоеда оказался придурком.

— Потому что у людоеда есть тайна, которую он не хочет, чтобы она знала.

— И что за тайна?

— Он боится высоты.

— Людоед боится высоты?

— Да. Поэтому он не полезет на дерево спасать кошку, но и не может сказать ей настоящую причину, поэтому он просто ворчит на неё и велит ей оставить его в покое.

— Он хотя бы чувствует себя виноватым из-за этого?

— Да, потому что он слышит её плач, когда она бежит домой через лес. Но не настолько, чтобы преодолеть свою боязнь высоты. Он очень упрямый людоед.

— Ясно. — Я поднялся с дивана и подошёл к раздвижной двери. Распахнув её, я вышел на террасу, чувствуя, что мне не помешал бы глоток свежего воздуха. — Так что происходит потом? Кошка умрёт? Или людоед переступит через себя и поможет принцессе?

— Я ещё не знаю. Это всё, что я написала.

Я взглянул на террасу Винни и подумал о том, как поцеловал её в ту ночь, когда мы познакомились. Меня так тянуло к ней — до сих пор тянет. Теперь я никогда больше не почувствую этих губ на своих.

— Что ж, расскажешь мне, чем это кончится.

— Обязательно. Могу я поговорить с Фредди Муркьюри?

Я нахмурился.

— Нет.

— Почему нет?

— Он ведёт себя грубо.

— Что он сделал?

— Он игнорирует меня.

Она засмеялась.

— Ему нравится, только когда мы рядом. Хочешь поговорить с Луной?

— Да. Я люблю тебя. Спокойной ночи.

— Я тоже тебя люблю, папочка. Спокойной ночи.

Через несколько секунд появился Луна.

— Папочка?

— Да?

— Винни ведь ещё не уехала?

Я с трудом сглотнул. — Не думаю.

— Хорошо, потому что мы хотим сделать ей прощальный подарок. Мы видели в магазине что-то замурчательное, — сказала она с хихиканьем. — Ты отвезёшь нас за ним?

— Да. — Я закрыл глаза, боль от того, что я по ней скучаю, уже глубоко засела в моих костях. — Я забираю вас в среду. Почти уверен, что она уезжает на следующий день.

— Ладно.

Мы поговорили ещё несколько минут, а потом пожелали друг другу спокойной ночи. Я ещё немного постоял на улице, наблюдая, как темнеет.

Если бы я не порвал с Винни, мы бы, вероятно, были бы сейчас вместе. Возможно, я бы помогал ей паковать вещи. Возможно, мы ужинали бы у меня дома. Возможно, мы были бы в постели, используя каждую последнюю минуту, оставшуюся до её отъезда.

При мысли об этом моё тело обдало теплом, и у меня возникло искушение пойти и постучать в её дверь. Извиниться. Сказать ей правду. Дать ей понять, что я врал только для того, чтобы защитить её: потому что именно так я поступал, когда любил кого-то. Я их защищал.

Но в конце концов, я не мог заставить себя сделать это, и я вернулся внутрь один.

* * *

Мы с Джастином приехали на работу во вторник в одно и то же время и припарковались рядом. Как только мы вышли из машин, я поднял руки в знак смирения.

— Знаю, знаю. Я извинюсь перед Бри.

Он кивнул. — Хорошо.

— Она меня ненавидит?

— Нет. Она чувствует себя виноватой. Она думает, что сказала то, что тебя так сильно разозлило, и ты больше никогда с ней не заговоришь.

— Она действительно меня разозлила. Но только потому, что она знает, как нажимать на мои кнопки.

— Сестры это умеют. — Мы направились к части. — Что там с Винни?

— Мы порвали.

— Обоюдное решение?

Я нахмурился. — Не совсем. Она вбила себе в голову, что мы могли бы попробовать отношения на расстоянии.

— И ты действительно этого не хочешь?

— Нет, Джастин! Я не её блядский школьный парень. Она не едет в колледж — она переезжает в другой штат. Она устроилась там на работу.

— Может, она не знала, что ты хочешь, чтобы она осталась.

— Я ни за что не смог бы попросить её остаться.

— Почему нет? — спросил Джастин, когда мы подошли к зданию. — Я сказал Бри, что женюсь на ней на втором свидании.

— У вас всё по-другому. — Я остановился у двери, не открывая её, глядя на своё отражение в стекле. — У нас ничего бы не получилось. Она слишком молода для меня. Мы находимся на совершенно разных жизненных этапах. Я уже попытался построить семью и жениться, и облажался. Сейчас я стараюсь быть лучшим отцом-одиночкой, каким только могу быть, и в моей жизни нет места для чего-то другого.

— Ладно.

— Просить её бросить работу своей мечты, чтобы быть со мной, когда я не могу предложить ей будущее, которое она хочет, было бы несправедливо.

— Ладно.

— Это не потому, что я боюсь.

Он заколебался. — Ладно.

— Неважно, что скажет моя сестра. Это не потому, что я боюсь. А потому, что я сильный.

Мой зять молчал.

Я продолжал смотреть на себя в стекле.

— Я не влюблён в неё. Я не нуждаюсь в ней в моей жизни. Я и без неё прекрасно обойдусь. — Я сглотнул. — Со временем.

— Ладно, брат. — Джастин положил руку мне на плечо. — Может, тебе стоит пойти внутрь и вымыть несколько туалетов или типа того. Это отвлечёт тебя от всего этого.

Я схватился за дверную ручку и рывком распахнул её.

* * *

Хэлли схватила кофейную чашку с полки в сувенирном магазине и подняла её вверх.

— Видишь папочка? Разве она не милая?

Она была милой. На ней была карикатура на кота с густыми усами Фредди Меркьюри, одетого в узкие штаны и жёлтую куртку, с одной лапой в воздухе, другая держит микрофонную стойку. Под рисунком было написано: «Не переставай мяукать». Но я не мог даже улыбнуться.

— Да.

— Это для того, чтобы она нас не забывала, — взволнованно сказала Луна, подпрыгивая и натыкаясь на вещи на полках. — Каждый день она может использовать свою чашку и думать о нас.

Я прочистил горло. — Ей понравится. Пошлите, пока ты ничего не разбила.

Мы заплатили за чашку и вышли из магазина, направляясь вниз по кварталу к машине. Мои ноги казались тяжёлыми и медленными, когда я волочил их через опавшие листья на тротуаре. Небольшой грузовик для перевозки был припаркован на подъездной дорожке Винни всё утро, и я был чертовски несчастен, наблюдая, как вся её мебель исчезает внутри него.