Прислонившись спиной к столешнице, я сделал большой глоток и поклялся больше не прикасаться к ней. Если это означало, что мне придётся держать дистанцию между нами, то так тому и быть. Я просто опущу голову, если увижу её. Помашу рукой и пойду дальше.

Это будет нелегко, но я умел справляться с трудными задачами. Разве не поэтому я в первую очередь стал морским котиком? Я до сих пор слышу, как смеётся мой отец, когда я сказал ему, что именно этим я хочу заниматься. Заядлый пьяница, азартный игрок и бродяга, он отслужил на флоте задолго до моего рождения, но никогда долго не задерживался ни на одной работе. Устав от его измен, моя мать выгнала его из дома, когда мне было десять лет, и после этого он то появлялся, то исчезал из нашей жизни без какой-либо стабильности. Он часто исчезал на несколько месяцев. Наша мать, любящая и добрая, всегда работала на двух работах, чтобы содержать нас.

Но у неё была слабость к нему, которая не хотела закаляться, и она всегда впускала его обратно в наш дом, когда ему хотелось вернуться, и даже иногда в свою постель. Раньше меня тошнило от одной мысли об этом, поэтому я старался не думать об этом. Я ненавидел дни, когда я возвращался домой после школы или тренировки и видел его грузовик на подъездной дорожке. Мне было жаль маму, потому что она говорила, что не может не любить его, но я также злился на неё за то, что она такая слабая, что ею так легко манипулировать. К тому времени, когда мы с Бри стали подростками, мы уже понимали, что она снова будет страдать, когда он уйдёт — потому что он всегда уходил. Что бы ни говорил этот лживый мудак, он всегда уходил.

Но он появился в тот день в выпускном классе, когда в школу приехал вербовщик военно-морского флота. Я пришёл домой, чтобы рассказать маме, что я решил делать со своей жизнью, так как раньше я никогда не был уверен, а она всегда заставляла меня строить планы.

Когда я вошёл в дом, он сидел за кухонным столом, пил пиво и смотрел, как мама готовит ужин. — Сынок, — сказал он, когда я замер при виде его. Он использовал это слово как оружие.

Я отказывался называть его папой. Я вообще отказывался признавать его.

Вместо этого я повернулся к маме и начал рассказывать ей о своём разговоре с вербовщиком и о том, как он считает, что я могу подойти для службы морским котиком. Сидя за столом, мой отец не выдержал. — Ты никогда не станешь морским котиком, — сказал он насмешливо. — Ты знаешь, как это трудно? Я знал парней гораздо круче тебя, которые не смогли с этим справиться.

Я взглянул на него, мои руки сжались в кулаки. — Наблюдай.

Я не видел его снова почти десять лет — у него хватило наглости явиться на похороны моей матери и заявить, что он сожалеет, и я чуть не сошёл с ума и не нанёс удар, который мечтал нанести в течение двадцати лет. Моей сестре и Наоми пришлось меня успокаивать.

Бри поддерживала с ним связь некоторое время, но я попросил её ничего мне не рассказывать. Мне было всё равно, услышу ли я когда-нибудь его имя снова.

Но я думал, что он преподал мне несколько ценных уроков — как не быть отцом. Как важно не позволять никому заставлять тебя чувствовать себя слабым. Как хорошо доказать, что кто-то ошибается, когда сомневается в тебе.

Повернувшись, я вылил остатки пива в раковину. Последнее, чего я хотел, это похмелье утром. Мои девочки заслуживали лучшего.

Выключив свет, я поднялся наверх, проверил их в последний раз и пошёл в свою спальню.

Пять минут спустя, раздетый и под одеялом, я лежал, закинув руки за голову, бодрствуя и не в силах остановить поток мыслей.

О прошлом. О моей матери и отце. О нас с Наоми. Наш брак не удался по иным причинам, нежели у моих родителей — я не изменял, и, насколько мне известно, она тоже, но мы просто не любили друг друга настолько, чтобы наверстать упущенное время, наши разногласия, неоправдавшиеся ожидания, обидные вещи, которые невозможно было не сказать.

Я думал о Чипе и Мэрайе и надеялся, что для них всё сложится лучше. Конечно, казалось, что некоторые люди способны разобраться с этим. Может быть, это было удачей случая. А может, помогло то, что Чип вырос в доме с мамой и папой, состоящими в крепком браке. Похоже, что Винни тоже так выросла.

Не то, чтобы она очень долго была взрослой.

Подавив стон, я перевернулся на живот и засунул голову под подушку, стараясь не думать о её идеальной круглой попке, о её обнажённой мокрой груди, о воде, стекающей по её тёплой гладкой коже. Я представил, как слизываю капли с твёрдых вершин её тёплых розовых сосков. Я вспомнил, каково это — притягивать её к себе и прижиматься к ней своим твёрдым членом. Каково это накрывать её тело своим, двигаться в ней, заставлять её стонать подо мной?

Наверное, сейчас она была в постели, всего в нескольких футах по другую сторону этой стены.

Это было слишком близко.

Глава 7

ДЕКС

— Посмотри, как раздуваются его ноздри, когда он храпит.

Голос Хэлли пробился сквозь туман беспокойного сна.

— Да. — Луна хихикнула. — Это волосы у него в носу?

— Фу, думаю, да. Я никогда раньше этого не замечала.

— Может, он их подстригает, — сказала Луна. — Однажды я видела, как он подстригал свои пушистые брови.

Снова хихиканье. — Я рада, что мои брови не выглядят так.

— Вроде как похожи.

— Не похожи! — возмутилась Хэлли.

— Я просто имею в виду, что они тёмные, как у него. Но не волнуйся, твои не такие пушистые. Папины похожи на чёрных гусениц, которые ползают над его глазами.

Хэлли хмыкнула. — Точно.

Тишина длилась десять блаженных секунд. А потом.

— У папы пупок наружу. А у меня вовнутрь.

— У меня тоже.

— Пупок наружу выглядит смешно.

— Я знаю.

В следующее мгновение одна из них засунула палец мне в пупок. Я открыл глаза. — Серьёзно?

Луна, чей палец всё ещё лежал на моём пупке, усмехнулась. — Это тебя разбудило?

— Меня разбудила ваша дурацкая болтовня.

— Мы хотим пойти поплавать, — сказала Хэлли.

— Сначала мы идём в церковь. У вас воскресная школа.

— А мы не можем её пропустить?

— Нет. Ваша мама меня убьёт. Принеси мне мой телефон, пожалуйста.

— Где он?

Я попытался вспомнить, где я оставил его включённым в розетку. — Посмотри на кухне.

Хэлли вышла из комнаты и спустилась вниз, а Луна запрыгнула на мою кровать, но вместо того, чтобы забраться под одеяло, она начала прыгать по нему. — Мы сегодня заведём кота?

— Нет. — Я отодвинул нижнюю часть тела, чтобы она не раздавила фамильные драгоценности. — Мы идём в церковь, потом мы можем поплавать, а потом мне нужно сходить в продуктовый магазин. И ещё нужно распаковать кучу вещей. К тому же, я ещё недостаточно на тебя накричал за вчерашнее непослушание. И нам нужно составить наш план действий на случай чрезвычайных ситуаций.

Появилась Хэлли с моим телефоном. — Сейчас семь двенадцать, — сказала она, протягивая его мне, а затем присоединилась к Луне, прыгая на моей кровати.

— Я вижу. — Я также увидел, что у меня есть сообщения от Чипа и от Наоми, которая также звонила несколько раз. — Что мы будем на завтрак?

— Снова пончики? — с надеждой спросила Хэлли.

— Как насчёт бейглов? — Я нахмурился, глядя на сообщение от Наоми, отправленное шестнадцать минут назад.

Наоми: Я слышала, что вчера на вечеринке у Луны была аллергическая реакция.

Наоми: Не могу поверить, что ты мне не сказал. Ты отвёз её в неотложку? ПОЗВОНИ МНЕ.

Глубоко вздохнув, я просмотрел сообщение Чипа, которое было отправлено около полуночи.

Чип: Привет, надеюсь, всё в порядке.

Чип: Очень сожалею об аллергической реакции.

Чип: Наш рейс вылетает только в два, так что, если ты встанешь раньше и у тебя будет время выпить кофе, дай мне знать.

— Хватит прыгать, мне нужно кое-что написать, — сказал я девочкам. — Почему бы вам не пойти одеться? В нормальную одежду, пожалуйста. Что-нибудь сочетающееся.