Два дня я боролся с мыслью о том, чтобы извиниться, но понял, что если я хочу снова спать спокойно, то мне, вероятно, придётся попросить прощения.

Эта мысль подтвердилась, когда я получил сообщение от Джастина: «Ты это сделал?»

Когда я не ответил, он прислал эмодзи с курицей и какашкой (прим. пер.:это сочетание эмодзи означает chicken-shit, что в переводе — трус).

— Козёл, — бормотал я.

Затем я схватил ключи и поспешил выйти за дверь.

Глава 10

ВИННИ

К девяти часам вечера во вторник я уже была в пижаме, свернувшись калачиком на диване с Пятачком, смотря «Когда Гарри встретил Салли» в миллионный раз. Я тяжело вздыхала, поглаживая её шёрстку и наблюдая, как история любви разворачивается в великолепных осенних красках.

— Это должна была быть я сейчас, Пятачок, — печально сказала я. — Гулять по улицам Нью-Йорка в милой шляпке с тем, кто меня обожает, под нашими ногами хрустят опавшие листья, а нашим сердцам суждено биться как единое целое во веки веков…

Пятачок зевнула.

— Слушай. Я себя плохо чувствую, ладно? У меня была пара тяжёлых дней, так что дай мне сегодня поваляться. — Я взяла салфетку из коробки на журнальном столике. — Завтра я выберусь из своей депрессии.

Пока я рыдала над финальной сценой, стук во входную дверь заставил Пятачка сбежать в кладовку. Подумав, что это Элли, которая сказала, что может зайти после работы, чтобы мы могли начать планировать наш совместный ужин с дегустацией вин, я скомкала свою салфетку, бросила её на стол и поставила фильм на паузу.

Однако, когда я открыла дверь, на крыльце стояла не Элли.

Это был Декс, и в руке у него был шоколадный «Фрости».

— О, — сказала я, касаясь своих волос. — Это ты.

Он протянул мне «Фрости». — Я принёс тебе кое-что.

— Зачем?

Он выглядел смущённым. — Я не знаю. Потому что тем вечером ты говорила, что они тебе очень нравятся.

Я стала чуть ровнее, желая, чтобы на мне не было пижамы, и я не была босиком. — Ты не должен был этого делать.

— Ты не хочешь его?

Конечно, я хотела «Фрости». И его я тоже хотела. Он выглядел чертовски сексуально, стоя на моём пороге в джинсах и футболке, его волосы были свежими и подстриженными.

Но я не хотела, чтобы он знал об этом.

Поэтому я пожала плечами. — Я не голодна. Можешь отдать его девочкам.

Он опустил руку. — Они не у меня на этой неделе. Я не увижу их до субботы.

Я немного смягчилась, услышав грусть в его голосе. — Ты скучаешь по ним, когда они не с тобой?

— Да, — признался он. — Но я стараюсь максимально использовать то время, которое мы проводим вместе. Два дня в неделю я стараюсь быть лучшим отцом, каким только могу. Но я всё равно совершаю ошибки. — Он колебался. — И на днях я совершил одну с тобой.

— Да, ты мне уже говорил, — напомнила я ему. — Поцелуй со мной был глупой ошибкой. Я тебя прекрасно поняла.

Он покачал головой. — Я имел в виду, что то, что я сказал, было ошибкой. Я был зол на себя и выместил это на тебе. Прости меня.

По его лицу было трудно что-либо прочесть в темноте, но в его голосе звучало искреннее раскаяние. Вздохнув, я открыла дверь чуть шире. — Хочешь войти?

Он посмотрел на «Фрости». — Примешь ли ты моё извинение в виде замороженного шоколада?

— Наверное, да. — Я взяла его у него и прислонилась спиной к открытой двери. — Спасибо.

— Не за что. — Как только за ним закрылась дверь, он последовал за мной по коридору.

— Может, посидим на террасе? — спросила я.

— Не вопрос.

Остановившись на кухне, я взяла две ложки из ящика. Декс прошёл дальше в гостиную и остановился перед телевизором, где Гарри застыл на середине своей длинной речи. — Моя сестра любит этот фильм.

— А разве не все его любят?

— Я предпочитаю триллеры. — Он жестом указал на мокрые салфетки на моём журнальном столике. — Ты плачешь над этим фильмом?

— Да.

— Но это же комедия.

— Я знаю, но там есть сцена в конце, где он идёт и думает о ней, а потом начинает бежать по улице, чтобы попасть на вечеринку, и всё потому, что он наконец-то понял, что любит её, несмотря на все её странности, и он не может больше ни минуты молчать о своих чувствах… — Мой голос сорвался, и мне пришлось остановиться и перевести дыхание.

Декс посмотрел на меня как на сумасшедшую.

Я уверенно подняла подбородок. — Мне нравится большой романтический жест, вот и всё. Не мог бы ты открыть дверь?

Он открыл раздвижную дверь, и мы вышли на улицу.

Стояла тёплая, влажная ночь без ветра, и воздух казался густым и тяжёлым. Я расставила «Фрости» и ложки на столе и зажгла свечу с цитронеллой, когда он опустился в кресло.

— Мы можем поделиться, — сказала я, садясь рядом с ним и подталкивая ложку в его сторону.

— Не нужно. Я принёс его для тебя.

— Мне может понадобиться весь этот стакан, учитывая, какая у меня была неделя. Хочешь пива или чего-нибудь ещё?

Он покачал головой. — Нет, спасибо. У тебя плохая неделя?

— Не совсем плохая. — Я взяла ложку и зачерпнула немного. — Просто несколько долгих дней на работе.

— Где ты работаешь?

— На ферме «Кловерли», в отделе обслуживания гостей.

— Что это значит?

— Это значит, что у меня нет конкретной работы — я как бы кружусь рядом и помогаю везде, где это необходимо. На этой неделе я подменяю администратора, а гости слишком раздражаются по любому поводу.

Его глаза следили за ложкой, перемещающейся от стакана к моему рту с каждой порцией. — На что, например?

— Ну, они злятся, что не могут заказать ужин, который им хочется, или что гости в соседнем номере шумные, или что они хотят получить номер повышенного класса, который мы даже не предлагаем. Затем произошла ошибка с двойным бронированием, к которой я не была причастна, но, конечно, мне пришлось с этим разбираться. У нас не было свободных номеров, и мне пришлось искать, куда поселить эту пару, у которых была годовщина.

— Бля. И что ты сделала?

— К счастью, на винодельне «Абеляр», которой владеет семья моей подруги Элли, была отменена бронирования. Мы оплатили номер, предложили паре бесплатный ужин в нашем ресторане и принесли глубочайшие извинения, но они всё равно были в ярости. И я это понимаю. — Я пожала плечами, переворачивая ложку во рту и облизывая её. — Мы лажанулись.

— Ты пыталась всё исправить. Это что-то значит, не так ли? — Он, казалось, на мгновение отвлёкся на ложку у меня во рту. — Э-э, наверное, я выпью пива. Но я возьму его у себя дома.

— Как хочешь.

Пока его не было, у меня возникло искушение забежать в дом и переодеться. На мне были шёлковые шорты на завязках бирюзового цвета и майка в тон, без лифчика. У меня не было пышных форм, так что у меня ничего не выглядывало, но это был не совсем подходящий наряд для приёма гостей.

Но опять же, он пришёл ко мне домой в девять часов вечера во вторник после того, как в воскресенье ясно дал понять, что не находит меня такой уж привлекательной.

Так что к чёрту — я собиралась сидеть здесь в своей коротенькой пижаме и есть его извинительный гостинец ложкой.

Через минуту он вернулся с пивом и снова сел, сделав длинный глоток. — Так тебе нравится твоя работа?

— Да, — сказала я. — Я люблю ферму «Кловерли». Я буквально выросла там. Там всю жизнь работал мой папа, а семья моей мамы владеет ею.

— Я встретил твою маму на днях в пекарне.

Я улыбнулась. — Я слышала.

Он сделал ещё один глоток. — Я говорил тебе, что девочки подняли цены на коробку с ругательствами по воскресеньям?

Это меня рассмешило. — Правда?

— Да. Во имя Иисуса. Теперь я должен доллар пятьдесят, если скажу слово на букву «Б» по воскресеньям.

— Умные девочки. — Я снова облизала ложку, немного более соблазнительно, чем это было необходимо.

— Слушай, Винни, мне нужно тебе кое-что сказать. — Его колено подпрыгивало вверх-вниз, как будто он нервничал.