— Боже, я слишком много болтаю. Наверное, я просто до смерти наскучила тебе.

— Вовсе нет, — сказал я ей. — Я просто отвлёкся на минуту.

Она посмотрела на бутылку в моих руках. — О чём ты думал?

Слова вырвались прежде, чем я успел их остановить. — О том, что я хочу сделать, но не могу.

— Не можешь?

— Не должен.

Минуту мы сидели в полной тишине, и я подумал, что зашёл слишком далеко. Она встала.

Но вместо того, чтобы пойти к себе, как я думал, она задула свечу и встала передо мной. Затем она взяла бутылку и поставила её у моих ног.

Я поднял на неё глаза. Ничего не говоря, она забралась ко мне на колени, поставив по одному своему колену с каждой стороны от моих бёдер. Я затаил дыхание и схватился за подлокотники кресла.

Она положила ладони мне на грудь. И посмотрела мне в глаза. — Что-то вроде этого?

Мой голос куда-то пропал.

Она наклонилась и прижалась губами к моей шее. — Или этого?

Мой член оживал под ней.

Она опустила одну руку к моей промежности и погладила выпуклость на моих джинсах, а её рот прильнул к моему уху. — А может, этого? — прошептала она.

Мои пальцы обвились вокруг пластиковых ручек кресла. — Ты должна остановиться.

— Почему?

— Опасно играть с огнём. И с пожарными.

Она тихонько засмеялась, переместив свой рот к моему другому уху, покусывая мочку уха зубами. — Но это может быть весело.

Я застонал, когда мой член продолжал набухать под её рукой, моя сдержанность ослабевала с каждым поглаживанием.

Она целовала мою скулу, мой висок, мою челюсть. — Ты хочешь, чтобы я остановилась? — спросила она, её дыхание мягко касалось моей кожи.

— То, чего я хочу, не главное.

— Тогда давай сосредоточимся на том, чего хочу я. — Она потянулась к пуговице на моих джинсах, а я схватил её за запястье.

— Не надо.

— Почему нет?

— Потому что ты чертовски красива, чтобы сопротивляться, и чертовски молода, чтобы я мог к тебе прикоснуться.

— Декс. — Она взяла мою руку и поднесла её к своей груди. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Под тонким материалом платья её сосок был соблазнительно твёрдым. Я подразнил его большим пальцем, и она затаила дыхание.

Другой рукой я обхватил её шею и притянул её рот к своему. Я запустил пальцы в её волосы и сжал их в кулак, заставив её ахнуть.

Я отпустил её грудь и обхватил её рукой за талию, словно толстой железной цепью. — Вот что значит быть со мной, — предупредил я её, прижавшись горячими губами к её губам. — Я не нежен.

— Мне всё равно, — выдохнула она. — Я хочу этого.

Без лишних слов я просунул руки под неё и встал, увлекая её за собой. Она обхватила меня ногами за талию, и я быстро направился к двери.

Я был слишком нетерпелив, чтобы подниматься наверх в свою спальню, поэтому я опустился на диван. Она снова устроилась на моих ногах, и на этот раз я запустил руки под её платье, скользнул ими по её бёдрам и обхватил её задницу.

Она запустила руки в мои волосы, а язык в мой рот и покачивала бёдрами, прижимаясь ко мне. Через минуту она уже пыталась стянуть мою футболку через голову, и я убрал руки от неё, чтобы снять вещь и отбросить в сторону.

— О, Боже, — пробормотала она, проводя руками по моей обнажённой груди. — Ты ощущаешься именно таким, каким я тебя представляла.

— Волосатым? — Я потянул её платье вверх по бёдрам.

Она засмеялась и потянулась между моих ног. — Твёрдым.

На этот раз, когда она расстегнула мои джинсы, я не стал её останавливать. Когда она просунула руку внутрь и освободила мой член, я не стал её останавливать. Когда она обхватила меня пальцами и погладила от основания до кончика, я не стал её останавливать.

И она не остановила меня, когда я запустил руку в её нижнее белье. Или, когда нежно начал поглаживать кончиками пальцев её клитор. Или, когда просунул один палец в неё так глубоко, как только мог. Она была тёплой и влажной, и когда она начала извиваться на моей руке, моё терпение полностью иссякло. Я должен был войти в неё.

Выдернув руку из её нижнего белья, я схватил её за талию и усадил рядом с собой на диван. — Не двигайся.

Взбегая по лестнице в спальню, я молил Бога, чтобы у меня где-то был презерватив, и чтобы на его поиски у меня не ушла вся ночь. Я запаниковал, когда в результате судорожных поисков в ящике тумбочки ничего не нашлось, но, к счастью, я нашёл один презерватив в другом месте — в моей дорожной сумке в ванной. Схватив его, я поспешил обратно по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз.

Она сидела там же, где я оставил её в темноте, но внезапно меня охватило яростное желание увидеть её, посмотреть, как она разваливается подо мной. Я задёрнул вертикальные жалюзи на раздвижной стеклянной двери и включил лампу.

Её щёки, и без того раскрасневшиеся, стали ещё розовее. Она подняла на меня глаза и неуверенно улыбнулась, выглядя такой юной и прекрасной, что я почти смог решиться не делать этого.

Почти.

Я опустился на колени у её ног, запустила руку ей под платье и снял с неё нижнее белье. Просунув руки под её ноги, я притянул её к себе и раздвинул её колени. Она ахнула. — Что ты делаешь?

— То, о чём я думал раньше? О том, чтобы трахнуть тебя своим языком.

Её челюсть отвисла, и я опустил голову между её бёдер.

Она стонала, когда я ласкал её киску языком, длинными медленными движениями, от которых её руки вцепились в край подушки. Её вкус был чистейшей сладостью, и я поглощал её так, словно боялся, что кто-то заберёт мою тарелку, прежде чем я доем.

— О, Боже, — хныкала она, пока я сосал её клитор. — Это так приятно. Комната кружится.

В то время как её звуки становились всё более нетерпеливыми, её руки зарылись в мои волосы. Я просунул в неё два пальца. Мой член болел от возбуждения, когда её тело напряглось, и она стала ещё более влажной. Её пальцы сжались в кулаки, и она закричала, когда достигла кульминации.

В тот момент, когда её руки разжали мои волосы, я встал, стянул джинсы, нащупал на полу место, куда бросил презерватив, и разорвал его зубами. Она смотрела, как я надеваю его, её дыхание было тяжёлым и учащённым.

Снова опустившись на колени, я обхватил её за талию и потянул на пол. Вытянувшись над ней, я приставил кончик своего члена к тёплому, влажному местечку между её бёдрами и вошёл в неё. Она ахнула и вцепилась в мои плечи.

Я закинул её руки над головой, прижав её запястья к ковру. — Я же говорил тебе, что я не нежен, — прорычал я, покачивая бёдрами медленными, но глубокими, жёсткими толчками, которые заставляли её вскрикивать от шока или боли, или от того и другого.

Она немного сопротивлялась, пытаясь освободить руки, но я был больше и сильнее, и мне доставляло удовольствие овладевать ею. Я даже не потратил время на то, чтобы раздеть её, но почему-то её маленькое платье в цветочек только разогрело мою кровь, а мои побуждения стали грязнее. Неужели она специально надела его, зная, что я не смогу ей противостоять? На секунду я представил, как кончаю прямо на это красивое платье, чтобы она больше никогда не смогла его надеть, не думая о том, что я с ней сделал.

Это была её вина.

— Ты знала, на что шла. — Я двигался в грубом, непрекращающемся ритме.

— А? — Она звучала запыхавшейся и растерянной.

— Ты знала, как это сделать. — Я изменил угол, погружаясь в неё ещё глубже. — Как заставить меня хотеть тебя таким образом. Как сделать меня таким твёрдым.

— О, Боже, Декс. — Она с трудом говорила. — Ты такой большой, что это причиняет боль.

— Хорошо. — Я хотел наказать её за то, что она заставила меня сдаться, за то, что она лишила меня сдержанности. — Может быть, в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем прийти сюда в красивом маленьком платьице и положить руки на мой член.

Я знал, что рискую, разговаривая с ней таким образом — она была так чертовски молода и, вероятно, не настолько сексуально опытна — но я ничего не мог с этим поделать. Если она ударит меня по лицу, когда всё закончится, и скажет, что больше никогда, блять, не хочет меня видеть, хорошо. Я заслужил это.