И тогда комната перестаёт двигаться.

Мир останавливается.

Потому что глаза Ричарда встречаются с моими, и, чёрт возьми, если выражение шока и замешательства в его глазах — это не всё, чего я ожидала, и даже больше.

Взгляд снова меняется, когда он переводит взгляд на мужчину рядом со мной. Он переходит в чистый гнев и неверие, а затем… панику. Паника в его глазах.

И, чёрт возьми, мне приятно это видеть. Взгляд, о котором я мечтала, взгляд, который, как я думала, он подарит мне, когда поймёт, что женщина, которую он предал, использовал и бросил, находится возле мужчины, которого он больше всего хотел впечатлить.

Встретившись с ним глазами, я отбрасываю свои волосы через плечо, спутанные из-за рук Дэмиена в лифте, широко улыбаюсь и двигаюсь немного ближе к Дэмиену. Он смотрит на меня сверху вниз с маленькой, мягкой улыбкой, и я отвечаю ему тем же.

Он не замечает, что происходит.

Я получила свою месть, холодную, как прогнозируемый на сегодня снег.

Единственная проблема в том, что месть кажется мне более кислой, чем я думала, запятнанной паникой и стыдом. Я могу только надеяться, что моё собственное наказание не будет таким болезненным, как следовало бы.

Прошло всего десять минут после нашего прибытия, прежде чем мы добрались до угла Ричарда в комнате.

Потребовалось около тридцати секунд из этих десяти минут, чтобы понять, что блондинка рядом с ним была помощником юриста, которая работала с ним, и которая, как он сказал мне, был взбалмошной и надоедливой.

Блондинка, взбалмошная и надоедливая, но, видимо, не настолько, чтобы быть дисквалифицированной как "спутница" на этом престижном мероприятии.

Полагаю, именно отсутствие изгибов и консервативный наряд сделали её победительницей, превратив её в очень блондинистую Жаклин по сравнению с моей неординарной Мэрилин.

Неважно. Я бы предпочла быть Мэрилин, чем Жаклин в любой день.

Когда мы стоим перед Ричардом и… Мисти — её зовут гребаной Мисти, ради всего святого — я делаю своё любимое фальшивое лицо.

Именно его я использую, когда в магазин приходят засранцы, командуют всеми вокруг, а потом пытаются подойти ко мне, чтобы получить скидку и мой номер.

Мягкие, знойные глаза, надутая улыбка, расслабленное лицо.

Я спокойна.

Со мной приятно общаться.

Я собираюсь заставить вас каким-то образом удвоить мои комиссионные к тому времени, как вы покинете мой магазин.

Я сделаю эту месть сладкой, как чёртов леденец.

Если я уже иду ко дну, то могу и насладиться этим.

— О, Дик, — говорит Дэмиен, словно забыв, что Ричард здесь, его рука лежит на моей талии. Потребовались все фибры моего существа, чтобы не рассмеяться, как над прозвищем, которое Ричард презирает, так и над тонким намёком в том, что его не замечают. — Чуть не пропустил тебя. Приятно видеть, что ты смог прийти. Счастливого Рождества. — Его голос твёрдый и дружелюбный, но под ним скрывается раздражение, и я вспоминаю, что Ричард ему не нравится. Оказывается, Ричард был не так уж далёк от истины все те разы, когда он говорил мне, что Дэмиен его недолюбливает.

Я имею в виду, кто мог его винить?

— Мартинес. Счастливых праздников, — говорит он, протягивая руку и пожимая руку моего спутника самым неловким способом, который я, возможно, когда-либо видела. Его глаза переводятся на меня, потом на босса, а затем на меня, в их глубине всё ещё горят растерянность и разочарование.

Но он ничего не говорит.

Не выставляет меня той, кем я являюсь для него.

Он не делает… ничего.

— О, мои манеры. Дик, это моя прекрасная девушка, Эбигейл, — говорит он, наклоняя голову ко мне.

Девушка.

Чёрт. Это что-то новенькое.

Мне это очень нравится.

Слишком, блять, сильно.

И здесь, на этой вечеринке, на которую я надеялась, что Ричард приведёт меня, чтобы доказать, что я что-то значу для него, на этой вечеринке, которая, как я думала, станет началом вечности, Дэмиен начинает что-то наше общее.

Сможет ли оно пережить эту обречённую ночь?

Глаза Ричарда расширяются, но едва заметно.

То тонкое расширение, который вы научились замечать, потому что провели четыре года с мужчиной, читая каждую его эмоцию и пытаясь найти баланс, как лучше с ней бороться.

Так много дней было потрачено на то, чтобы противостоять его ужасным перепадам настроения, чтобы исправить то, что я не сломала.

— О, я встречал Эбби раньше, — говорит он, и я думаю: вот и всё. Мне крышка. — Мне нравятся волосы, Эбби. Тебе идёт, — говорит он о блонде.

Затем он ещё раз кивает, пока его не оттаскивает в другой угол Мисти, её глаза пронзают меня через плечо.

Похоже, она знает, кто я.

Я не могу побороть желание пошевелить пальцами в её сторону в самой пассивно-агрессивной манере, известной человечеству.

— Ну, это было странно. Ты его знаешь? — озадаченно спросил Дэмиен.

— Эм, да. Типа того. Я… Это то, о чём я хотела тебе рассказать. Мы поговорим сегодня вечером? — спрашиваю я с надеждой голосе. Судя по тому, как всё складывается, кажется, что я получила свою сладкую месть и, возможно, парня. Но нет такой вселенной, где я могла бы просто отмахнуться от этого и никогда не рассказывать Дэмиену.

Что бы ни случилось, перед сном я должна буду рассказать ему всю историю.

И если он решит простить меня, я буду всю жизнь доказывать ему, что он сделал правильный выбор.

Радужная комната такая же волшебная, как я всегда себе представляла. Напитки текут рекой, еда восхитительная, но истинная слава всего вечера — провести его с Дэмиеном.

Он внимателен, как и в любой другой раз, когда мы были вместе, он втягивает меня в разговор с естественной лёгкостью, чтобы я не чувствовала себя обделённой, представляет меня абсолютно всем как свою прекрасную девушку, Эбигейл, и шепчет мне на ухо забавную информацию об окружающих нас людях, рассказывая мне всю грязь о своих коллегах.

Эта ночь — совершенство.

И когда ложка стучит о фужер с шампанским, а официанты ходят по залу с подносами шампанского, чтобы убедиться, что у каждого есть бокал для тоста, мы все останавливаемся и смотрим на Саймона Шмидта.

Дедушка Ричарда.

Партнёр Дэмиена, с которым он основал эту фирму более десяти лет назад.

Он улыбается, оглядывая комнату с искренней радостью на лице, а затем начинает говорить.

— Спасибо всем, что пришли! С каждым годом это мероприятие растёт, растут семьи, растёт наша фирма, и каждый раз это становится главным событием года — видеть, как это происходит. Чтобы вы все — семья, которая помогла нам с Дэмиеном построить нашу мечту — провели с нами этот напряжённый праздничный сезон. — Дэмиен поднимает свой бокал в сторону Саймона. — Мы все знаем, что Дэмиен не слишком разговорчив вне зала суда, поэтому, как обычно, вам придётся немного послушать этого старика, пока я буду перечислять обширный список достижений компании и вех, которых вы все достигли за год. — Все смеются, а Дэмиен закатывает глаза, обнимая меня за плечи. — По крайней мере, в этом году у него, похоже, прекрасная спутница! Не облажайся, Мартинес, я хочу снова увидеть её в следующем году, хорошо? — говорит он, и я краснею до глубокого румянца.

Но вместо того, чтобы покачать головой или отмахнуться от Шмидта, он кивает и говорит через толпу смеющихся, ещё раз поднимая бокал в сторону своего партнёра. — И не планирую, мужик. Всё так и будет, и надолго.

Если бы два месяца назад, вы сказали мне, что этот обмен произойдёт, и попросили бы меня предсказать мой следующий шаг, как бы я отреагировала и чтобы ответила, я бы сказала вам, что я ни за что не перевела бы взгляд в тут часть зала, где Ричард сидит с Мисти, и не записывала бы каждое выражение его лица.

Я так не делаю.