— Да, — признаю я, тихо и нежно. У меня даже нет умственных способностей лгать, чтобы испытывать стыд.

— Хорошая девочка. Это то, что мне нравится слышать. А что нравится тебе? Что ты делаешь, когда остаёшься одна?

— Мои пальцы, — шепчу я. — Внутри. Боже, Дэмиен, мне нужно…

— Хорошо, rubia. Один палец, введи его внутрь. Медленно. Скажи мне, что ты чувствуешь. — Я вздохнула с облегчением.

— О, чёрт, Боже. — Ощущения божественные, чистая пытка, не так много, но достаточно, чтобы снять напряжение.

— Что ты чувствуешь, детка? Моя рука поглаживает мой член для тебя. — Чёрт, мысленный образ — это всё. Следующий раз… следующий раз должен быть по видеозвонку. Я должна видеть это, его толстую руку, обхватывающую себя, поглаживающую, сперму на кончике…

— Мокрая. Я такая мокрая, Дэмиен. Боже. — Мои слова звучат с придыханием. — Такая мокрая и такая тугая.

— Блять, да. Я бы держал свой рот там, вылизывая её.

— Больше, мне нужно больше, дорогой, — говорю я.

— Боже, ты просто мечта. Такая хорошая девочка, которая ждёт, когда твой мужчина даст тебе больше. Ещё два, детка. Вставь ещё два пальца. Скажи мне, насколько полной ты себя ощущаешь.

— Ааах! — Моё тело бьётся о мои пальцы, и я сжимаю их, поглаживая свою точку G. — Мне нужно больше!

— Тебе нужен мой член, вот что тебе нужно, — говорит он, его голос хриплый. — Трахни себя для меня, детка, сильно. — Я делаю, как он просит, телефон в дюймах от моей мокрой киски, пока я скачу на пальцах, трахая себя, гоняясь за невидимым выступом. — Вот так. Блять, я слышу, насколько ты мокрая.

— Дорогой, — лепечу я.

— Ещё нет, Эбби.

— Дэмиен…

— Ещё нет. Ты кончишь, когда я скажу тебе. Я владею этим телом; я владею твоими оргазмами. — Его слова вырвали у меня ещё один глубокий стон. — Да, блять, тебе это нравится. Боже, я хочу трахнуть эту киску, детка. Я был бы так глубоко в тебе.

— Мне нужно больше.

— Потри свой клитор, детка. Потри его. Я хочу услышать, — говорит он, и я делаю, как он просит, стону громче.

— Это моя грязная шлюшка. Бля. Стони для меня, детка. — Его слова рикошетом проносятся сквозь меня, новый прилив влаги покрывает мои пальцы.

— О, Боже, о, Боже, о, Боже!

— Ей нравятся мои слова, моя грязная девочка. Чертовски идеальна. Трахни себя, детка. Оседлай эти пальцы. Да, вот здесь, так чертовски хорошо, детка.

Мне кажется, он уже не говорит ничего для моей пользы, он так же потерян, как и я.

Но я готова взорваться, его слова, его тяжёлое дыхание, мои пальцы, приближающие меня с каждой секундой.

Слава богу, он, кажется, так же близко, как и я.

— Ах, чёрт, rubia, я собираюсь кончить, — говорит он с низким стоном, посылая ещё один тепловой разряд через меня. — Сначала я хочу услышать тебя. Ты близко?

— Да, — пыхчу я, пальцы погружаются в мою киску, звук моего дыхания и влажность наполняют комнату. — Боже, как бы я хотела, чтобы ты был здесь.

— Я знаю, детка. В следующий раз. В следующий раз я заставлю тебя кончить своим ртом. — Ещё один низкий стон срывается с моих губ. — Я хочу, чтобы ты кончила сейчас, Эбигейл. Кончи для меня громко, дай мне услышать это, — говорит он, его голос требователен, и это всё, что требуется.

Наслаждение обрушивается на меня, заставляя мой разум помутиться, моё тело дрожать, а в ушах звенеть, когда я выкрикиваю его имя. Моя киска сжимает мои пальцы, я извиваюсь на них, пытаясь получить больше, погрузить глубже, получить хоть что-нибудь.

В глубине моего сознания, в той части, которая не полностью окутана всепоглощающим оргазмом, который я только что подарила себе, я слышу, как Дэмиен выкрикивает моё имя и глубокое: “Бляяяяяя”, и я уверена, что ещё один мини-оргазм пронзает меня.

Долгие минуты после этого мы оба молчим, глубоко дышим, и по мере того, как наслаждение угасает, на меня накатывают беспокойство и стеснение.

Несмотря на то, что я едва знаю этого мужчину, но при этом чувствую, что знаю его слишком хорошо, Дэмиен каким-то образом может определить это даже по телефону.

— Не надо. Останови свой мозг от излишних размышлений, rubia. Это было невероятно, да? — Я бормочу согласие, не желая расширять тему. Он только смеётся. — Я пойду приведу себя в порядок. Ты сделай то же самое. Готовься ко сну, а потом возвращайся к телефону. Мы будем разговаривать, пока ты не устанешь.

— Что?

— Иди переоденься. Приведи себя в порядок.

— Но… мы закончили.

— Как бы хорошо это ни было, я не призывал к этому, Эбигейл. — Мой разум движется, пытаясь разобрать слова, чтобы понять какой-то подтекст. — Я хочу поговорить с тобой перед сном. Услышать о твоём дне. Я должен был провести сегодняшний вечер с тобой. Сегодняшний день — отстой, не считая того, что я видел тебя утром, и того, что только что произошло. — Я снова не отвечаю, пытаясь осмыслить его слова.

— Иди. Приведи себя в порядок. А потом подари мне немного солнечного света перед сном, хорошо?

“Подари мне немного солнечного света.”

Боже.

Мне это нравится, дарить кому-то солнечный свет.

Так что я соглашаюсь.

— Хорошо, скоро вернусь. — Я слышу улыбку в его голосе, когда он отвечает.

— Хорошо.

Час спустя мы всё ещё разговариваем по телефону. Я свернулась калачиком в кровати, положив телефон между собой и подушкой.

— Ненавижу этот чёртов холод, — говорю я, сильнее укутывая ноги. Они всё ещё холодные, несмотря на пушистые носки, которые я надела вместе с плотными штанами.

— Он наконец-то пробивается. Но разве холод сейчас не соответствует твоим представлениям о приемлемой холодной погоде? — Я улыбаюсь.

— Ты слушал.

— Я всегда слушаю тебя, rubia. — Я игнорирую эту часть и то, как она влияет на мой живот.

— Да, ноябрь — это приемлемый холод, и я не против, чтобы было прохладнее, но в моей спальне отопление — дерьмо. Думаю, мне нужно позвонить в техподдержку, чтобы они взглянули. Но это всегда занимает вечность, и мне нужно отпроситься с работы, потому что я не верю, что ремонтник не будет рыться в моих прикроватных ящиках…

— Что у тебя в прикроватных ящиках? — спросил Дэмиен, прерывая меня. Откуда мне было знать, что он не оставит этот вопрос без внимания?

Я делаю паузу, не зная, как много я хочу рассказать о вещах, которые я использовала, чтобы составить себе компанию, когда Ричард не мог выполнять эту работу.

— Приходи как-нибудь, и я могу тебе показать. — Он издаёт глубокий стон, и я чувствую его на своём клиторе.

— Не играй в игры, rubia. Я только кончил, но могу быть у тебя через двадцать минут. — Я просто смеюсь, не желая признавать, что мне не противна эта идея. — Так у тебя в квартире холодно?

— Не в моей квартире, в основном в моей спальне. У меня всегда мёрзнут пальцы ног. — Он смеётся, и мне это нравится. Это легко. Влюбиться в этого мужчину может быть чертовски легко. Я это знаю. Это почти облегчение, что у нас всё иначе.

Я зеваю, пытаясь скрыть это рукой, но он смеётся.

— Ты устала, красавица? — Его слова низкие и мягкие, и я чувствую себя так, будто меня укутывают в кашемир.

— Нет, я в порядке, — говорю я, и он смеётся.

— Ты устала. Иди спать.

— Нет, правда, я в порядке, Дэмиен.

— Эбигейл…

— Мне нравится слушать тебя, Дэмиен, — говорю я, и предполагаю, что это потому, что я сильно кончила, я измотана и наконец-то чувствую тепло под одеялом, но я продолжаю говорить. — Мне не нравится быть одной. Мне нравится слушать тебя.

И откуда это взялось?

Дэмиену требуются долгие, неловкие минуты, чтобы ответить, и на долю секунды я думаю о том, чтобы повесить трубку, заблокировать его и положить этому конец.

Но потом он снова заговорил.

— Хорошо, rubia. Я останусь, расскажу тебе о своём дне. Ты уснёшь, да? — говорит он.

И я засыпаю под низкие тона Дэмиена Мартинеса, рассказывающего мне о своём дне.