И потом, наклонившись ближе к ее маленькому аккуратному ушку:

— А так как один из них — только что из зоны… то имел бы он тебя долго, жестко и даже — в попу!

Зойка поежилась, робко улыбнулась:

— Не… я так не хочу! И с ним — уж тем более! Да и вообще… с чего ты взял, что такие мне нравятся? Вот еще!

Девушка фыркнула, а потом потянулась к нему:

— Мне вот такие как ты нравятся, а не эти вот… всякие!

Иван улыбнулся:

— Я им так и сказал!

— А почему они… ну к тебе обратились? — снова пристала Эльза.

Косов пожал плечами:

— С чего-то решили, что я — один из них!

Зойка засмеялась:

— Ну… я же говорила, что ты похож на молоденького жулика!

Косов решил «пораздражаться» и высказать чего-нибудь Зойке, но тут за спиной раздался знакомый голос:

— Ну вот! Я же говорил, что это мой друг Ваня! Где красивые женщины, там и он!

Косов хмыкнул, и с улыбкой повернулся к приятелю:

— А может — наоборот? Где я — там и красивые женщины?

Ильичев, радостно улыбаясь, стоял под ручку с красивой дамой в черном сплошном купальнике. Из тех купальников, что — везде, на всех и попроще. Трикотажный, то есть. Как мужская майка. Сам Степа был в ситцевых «труселях» со штампом «А ля Наркомат Обороны», и под левой рукой держал тюк с формой, в самой же руке — за внутренние лямочки болтались хромовые сапоги. Женщина тоже держала на сгибе руки платье и босоножки.

— Привет, дружище! А мы идем, идем — смотрим, куда бы нам примоститься, чтобы и компания была, и место хорошее. А тут — вы! Ну что? Ты нам рад? — улыбке сержанта позавидовал бы и Чеширский кот.

— Вот кому я сейчас точно рад, Степка, так это тебе! — засмеялся Косов, — Даже не так! Мы рады! И тебе, и твоей подруге!

Ильичев повернулся к женщине и негромким баском прогудел:

— Ну вот видишь! Это же Ваня! Он мне всегда рад! А ты — неудобно, неудобно… Так, что, Надюша, компания у нас есть! А как этот стервец песни поет — сама услышишь!

Косов представил Степану и Надежде подруг, а Степа, в свою очередь, всем им — Надежду.

«Интересная женщина! Очень симпатичная, даже — красивая. Или — просто симпатичная? Хорошая фигура, длинные полные ноги. Русые волосы, довольно короткая стрижка. И какая-то грация в движениях, как будто танцовщица!».

— Ну ладно! Вы знакомьтесь, а мы с Ваней пойдем — искупнемся, да? А то мы пока по пляжу брели, я уже изрядно запарился! — улыбаясь, продолжал гудеть большим шмелем Ильичев.

«С его улыбкой… Обаятельный, сволочь! Чуть ли не Гагарин! Вон как Эльза с Зойкой расплылись в радушии!».

Они отправились к воде.

— А я, признаться, сразу понял, что это ты! Ну — сам понимаешь, красотки такие… А какие у них эти самые… ну — тряпочки! Это же — смерть сержанта, называется! — пихнул его в плечо Степан.

— Да с тобой-то тоже — не замухрышка какая! Колись, где нашел такую красу? — засмеялся Косов.

— Эт-да… Надька она — ух! — потряс кулаком Ильичев, — Ну, пошли покупаемся, да расскажу…

Но сначала они устроили заплыв, потом — «заныр», потом — водную классическую борьбу. Или — вольную? Смешанный стиль, в общем. С уханьем молодецким, вскриками, да хохотом. Потом обмылись, стоя в воде по грудь.

— Ванька! Колись — вторая, это — кто? — насел на Ивана сержант.

— Да кто, кто… Эльзы подружка!

— Во как! Ты то есть — выстрелил, и попал, да? Причем — сбил сразу двух, влет? Признайся — сбил же, да? Да — сбил, сбил! Чего я — совсем дурной, что ли? Я же видел, что и Эльза твоя, и вторая — на тебя смотрят, как… Понятно смотрят, в общем! Ну ты и жох, дружище! Ну и прохиндей!

Косов улыбался, но молчал.

— Ты лучше сам расскажи — где такую кралю оторвал?

— Краля, да? Точно, Ваня! Краля! Я, дружище, и сам не понял, как так получилось! Вот… случайно, веришь-нет? Я ж… этих своих… мокрощелок туда-сюда таскаю. Ну — куда скажут, короче. А тут мне говорят — культпоход! В театр, представь! Ну, а чё делать? Повел. Отсидели какой-то спектакль… Да, ерунда какая-то! Ну а потом, в процессе программы, значит… повели нас группой показывать театр. Ну — туда-сюда… Потом заходим в зал какой-то, а у них там репетиция! Они там… в этом… в трико, значит. Ну, мы с боку, у стеночки постояли. Сам представь — они, значит, все там скачут. Человек пятнадцать, как не больше. И все — в трико! У меня глаза в разбег, слюну сглатывать не успеваю. Там же… как на подбор все! И сам представь, Ваня, там же дух стоит… ну — когда бабы разгоряченные! А я ж… уже сколь монахом существую?! Аж голова кругом пошла, веришь ли? Потом репетиция закончилась, ну и нам… представляют их. Это, оказывается — танцевальная труппа театра. Ну а Надежда у них… ну что-то вроде бригадира, что ли? Не помню, как это называется!

— Кое-как спровадил этих своих… А сам — нырьк снова в черный вход, и по коридорам. Представь — заблудился! И туда, и сюда… никак не могу найти, как вернуться-то в зал этот. Уж рукой махнул, думаю — как теперь выход искать. А тут, глядь — она сама из-за поворота идет. Ну я и… В атаку, значит! Она сначала не поняла, смеется. Ну а потом… вроде и не кобенилась-то особо. Я ж там… в кино сначала. Потом — в горсад сходили.

— Ну и? — засмеялся Иван.

— Чё — ну и? Одно, Ваня, плохо — живет она в общаге. Ну там — как его… Дом актера, вот! Комната — на троих. Я уж и в гостях у них побывал, ну! А чего, девки с понятием, собрались, да свалили куда-то. Кстати, Ваня! Я ж… Нет, не теперь-то… конечно! У тебя ж… вон какие! Но я, как друг, про тебя «заплыл», ага! И ничего так! Смеются, говорят — приводи, посмотрим. Но сейчас-то — понятно все. Куда тебе, от таких-то красавиц. Но — имей в виду! Имей в виду, Ваня! И вишь чё — Ильичев-то про друга не забывает, не то, что некоторые!

Косов весело смеялся. Все же Ильичев, при всех его «закидонах» — простецкий же парень! Рубаха!

— Ладно, ладно… Посмотрим, может и зайдем когда-нибудь, в гости.

— Ты серьезно сейчас? А как же… А эти крали? — удивился Степан.

— Так они — замужем обе. Я так… времянка. И насколько по времени — не понять!

— Да? Жаль… Такие женщины! Хотя… я же тоже — не жениться собрался. Так что, Ванька — покуролесим мы еще с тобой!

Веселые, мокрые они вернулись к женщинам. А там вовсю шло обсуждение купальников! Особенно оживленной выглядела Зоя, ну понятно — бенефис как портнихи! Зоя приобняла его и заворковала:

— А ведь это все он придумал, представляешь, Надя?

«Вот это она сейчас зря сказала! И Надя очень удивлена, и Эльза немного недовольно посмотрела на подругу! И, что странно… как-то Эльза себя в последние дни ведет… задумчивая, менее разговорчивая. Может — зря я тогда повелся на ту «групповушку»? М-да… сиди теперь, гадай! Ай, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего — не сделал!».

Девушки решили сходить искупаться, и втроем, оживленно переговариваясь, подались к воде.

— Эльза эта твоя — ох и красивая! — причмокнул языком Ильичев, — А это Зоя, похоже — ух какая баба! Заводная, да?

— Да ладно! Твоя вон — тоже очень даже! Ее бы в такой купальник одеть — вполне бы на их уровне смотрелась! — лениво процедил Косов.

«Ага… Надя эта все же — красивая!».

— Ну что, дружище, по пивку? — воодушевился сержант.

Когда девушки вернулись, они уже успели допить пиво.

«Х-м-м… купальник у Нади намок и изрядно обвис. И теперь, судя по грудям, видно, что скорее всего — она уже рожала! Но все равно — очень приятная женщина, очень! И улыбается так, что прямо теплеет на душе!».

Зойка поджала губки:

— Иван! А у нас вино кончилось! А пиво я пить не хочу!

Косов переглянулся с Ильичевым, вздохнул:

— Ладно, сидите. Я сейчас наверх в город сбегаю, куплю.

Засуетился и Ильичев:

— Что, мне с тобой?

— Да сиди ты! Ты в форме, патрулей — как блох на барбоске. Я быстренько сбегаю!

Прихватив ранец, Косов, быстро облачившись, вприпрыжку поднялся по лестнице наверх. Заглянут в один магазин, другой…

«Блин! Придется на Ленина бежать. Тьфу ты, на Республику. Там коммерческий есть — выбор получше!».