— Но сперва молоко с мёдом, — мы проходим на кухню в бежевых тонах.

Его мама обожает этот цвет — практически всё в этом доме либо бежевое, либо оттенка молочного шоколада. Сэм подогревает молоко, разливает его по чашкам и в конце добавляет по ложке мёда. Это его ритуал перед сном, чтобы лучше спалось. Иногда, когда беспокоит бессонница, вспоминаю этот рецепт — на удивление, работает безотказно.

Почему-то у этого напитка аромат детства, он сладковатый, согревающий. Не знаю почему, зрение затуманивается из-за скопившихся слёз. Снова хочется плакать, только теперь от внезапной теплоты, которая появляется в груди, — она растекается с каждым глотком всё больше и больше.

— Спасибо, что ты есть у меня, — шепчу и пытаюсь сморгнуть пелену влаги.

— Тебе срочно нужно спать, — допиваем молоко, Сэм убирает посуду и провожает в комнату. — Постарайся сегодня не копаться в случившемся. Утром проснёшься, и всё встанет на свои места.

— Люблю тебя, — забираюсь под тёплое одеяло и, на удивление, чувствую внезапную тяжесть во всём теле, словно оно только и ждало, чтобы оказаться в объятиях мягкой ткани и горизонтальном положении.

— Тоже тебя люблю, — он целует меня в лоб. — Сладких снов, Эви.

— Самых сладких, Сэм.

***

Нежные венские вафли со сливками и фруктами — идеальный завтрак. Родители Сэма обсуждают что-то в кабинете. Но мне кажется, что они просто не хотят мешать нам общаться.

— А там есть ещё вафелька? — губы растягиваются в самой хитрой улыбке, это действует.

На моей тарелке появляется дополнительная порция ароматной выпечки. Наворачиваю так, будто до этого ничего не ела, и только звонок в дверь заставляет всё моё тело напрячься.

— Эви, ты чего? — Сэм, на удивление, не понимает мою реакцию.

Но стоит голосу папы раздаться в коридоре, в голове друга щёлкает та же мысль, что и у меня.

— Чёрт! Спрячь меня, — шиплю, а глазами ищу место, где меня не смогут найти.

Само собой, ничего не получается — за спиной раздаются приближающиеся шаги. Медленно разворачиваюсь, всё происходит как в комедийном фильме. По мере того как встречаюсь с глазами папы, на моём лице расплывается нелепая, виноватая улыбка.

— Доброе утро, па, классный свитер, — понимаю, что, если бы вчера пошла домой, он бы с самого утра как только проснулся замучал меня вопросами. Но то, что сейчас отец застаёт в такую рань у друга, чревато тем, что фрагменты в его голове сложатся не так, как нужно.

Он смотрит сперва на меня, затем его взгляд переходит к ещё заспанному Сэму. И снова останавливается на мне. Между его бровей появляется складка, выражение лица демонстрирует удивление.

— Так это ты её жених? — мимо проходящий отец друга делает глоток кофе, но стоит ему услышать только что произнесённые слова, как напиток брызжет во все стороны. От неожиданности он закашливается, и теперь они оба смотрят на нас, выпучив глаза. — Так мне, что, сына друга прибить придётся?

Вскакиваю со стула с набитым ртом. Всё происходящее напоминает какой-то сюрреалистический сон.

— Па, ты с ума сошёл? — к щекам приливает жар, он распространяется по шее, ушам. — Я вчера вечером не хотела тебя будить, поэтому осталась у Сэма. Он мне как брат, не говори ерунды.

А друг словно специально решает выдать месячную норму сарказма — подкалывает нас с отцом.

— Мистер Коллинз, я был бы счастлив, если бы был женихом Эви, но она для меня сестрёнка, — он подмигивает ему. — Но это не значит, что вам нужно расслабляться.

Цыкаю на обоих, буквально силой усаживаю папу на стул и гневно смотрю в сторону друга. Я с этими мужчинами скоро сойду с ума. Почему всё должно быть так сложно? Видимо, ревность у них в крови — сначала к своей женщине, потом к дочери. Они вообще могут нормально доверять женскому полу?

Стоит об этом подумать, как на телефон приходит сообщение от Джея.

Джейсон:

«Доброе утро, ужасно скучаю. Когда мы сможем встретится?»

На самом деле мне хочется увидеть его как можно скорее, ощутить необходимое родное тепло, услышать властный голос с хрипотцой, заставляющий дрожать все внутренности. Но сбежать сейчас не могу, если сделаю так, то папа на меня точно обидится.

Вы

«Я сейчас у Сэма, вечером созвонимся. К сведению, отец знает, что у меня кто-то есть, и хочет пристрелить его, то есть тебя *смеющийся смайлик*»

Джейсон:

«Почему так рано у друга? Только не говори, что ты у него ночевала. Ещё больше хочу лично встретиться с твоим отцом *смайлик ангела*»

Поднимаю разъяренные глаза и сталкиваюсь уже со спокойным взглядом папы. Только теперь меня потряхивает от переизбытка ревнивых мужчин в моей жизни. С одной стороны, приятно осознавать, что ты важен для кого-то, но мне так же необходимо знать, что мне доверяют.

Вы:

«Ты мне доверяешь?»

Ответ приходит моментально.

Джейсон:

«Полностью. А ещё я хочу тебя съесть»

Не отвечаю — знаю, во что может перерасти этот диалог. От последних прочитанных слов жар поднимается по шее и ещё сильнее окрашивает щёки в красный цвет. Хочется умыться прохладной водой, даже складывается ощущение, что в доме температура стремительно поднимается к высоким отметкам. Как по-другому можно объяснить влажные ладони и прилипшую к спине футболку, которую так кстати вчера предложил Сэм? Она мне как платье из-за разницы в росте.

— Думаю, что всё же я похищу у вас свою дочь, — папа поднимается, показывая мне на дверь.

Он хоть и выглядит уже спокойно, даже улыбается, но от серьёзного разговора мне точно не уйти. Но я его понимаю: он воспринимает меня как свою маленькую девочку, а Джейсон для него грабитель, который хочет украсть сокровище всей его жизни. Только как бы ни было печально признавать, а ему придётся принять этот факт — я выросла.

Эвелин

Такси везёт меня обратно в нашу с Мией квартиру. Рада, что начало дня провела дома с папой. Само собой, он задал мне по меньшей мере вопросов сто о Джейсоне. Я не обманывала родного человека, поделилась всем, чем знаю, потому что Картер не моя маленькая тайна — он для меня важен. Не вижу смысла утаивать что-либо, вести себя глупо, по-детски.

Знаю теперь только одно — Джейсон не открутиться от чаепития в компании меня, отца и его внутреннего детектора лжи. Он однозначно устроит допрос с целью разузнать: грозит ли его дочке опасность или нет. Самое главное, что уверенность в моём мужчине даёт мне ощущение спокойствия, ведь он пройдёт этот тест. Ещё ни с кем мне не было так хорошо, ещё ни с кем я не ощущала такого чувства безопасности. Только с ним.

— Мисс, мы приехали, — голос водителя возвращает в реальность.

Оказывается, машина уже какое-то время стоит около подъезда, а из-за постоянного потока мыслей ничего не замечаю вокруг. Возможно, мужчине пришлось несколько раз позвать меня, прежде чем я отреагировала.

— Да-да, простите, — произношу, стараясь быстрее покинуть салон. И так уже задерживаю его, хорошо, что оплату произвела заранее.

Делаю несколько шагов, что-то ёкает в груди, будто кто-то тянет за невидимые ниточки. Появляется непреодолимое желание развернуться. Ещё три шага, а жжение в груди лишь увеличивается, может, мне всё кажется и это лишь от усталости и накопившихся переживаний. Ещё шаг — не выдерживаю, резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и моментально пересекаюсь взглядом с карими глазами цвета заката, когда последние лучи ускользают за горизонтом и ярко-оранжевые блики становятся тёмно-коричневыми. Джейсон стоит на достаточно большом расстоянии, но могу поклясться, что знакомый аромат парфюма вмиг окутывает своей манящей сладостью. Или он уже настолько въелся мне в кожу, что, находясь далеко друг от друга, могу с лёгкостью его воспроизвести.

Какое-то время не двигаюсь, пожираю его глазами, вспоминаю обещание, которое он мне дал в сообщении. Взгляд Картера сейчас правда на грани безумия. Джейсон сокращает расстояние между нами, лишая света вокруг. Его большой рост, внушительные мышцы и широкий разворот плеч против моих метр с кепкой, и вот уже никого не вижу — никого, кроме него. Я не против. Готова любоваться этими идеальными чертами лица ночи напролёт, желательно двадцать четыре на семь, но, увы, это невозможно.