— Я больше устала от шума и хочу прогуляться, — Эвелин пожимает плечами. — Так что если ты хочешь пройтись по ночному городу, то я не откажусь от компании.

Конечно, не откажусь. Ни секунды не раздумывая, снова сокращаю между нами расстояние и, обняв за талию, подталкиваю к выходу. Атласная ткань платья тонкая, невесомая, но мне хочется прикоснуться к оголённой горячей коже. Чëрт, что-то несёт совершенно не туда.

— Подожди, — она оборачивается и, положив ладонь на мою грудь, приподнимает бровь. — Нужно поговорить с подругами, а потом можем идти.

Услышав её слова, Сандра подходит с фужером белого вина и что-то шепчет Коллинз на ухо.

— Завтра остальное обсудим, — подруга Эви улыбается и косится на меня. — Мы немного ещё здесь побудем, а потом Алек нас заберёт.

— Хорошо, тогда до завтра, — она прощается со всеми и идёт к выходу.

Вместе спускаемся по кованой лестнице, и из-за громкой музыки хочется прибавить шаг, чтобы скорее оказаться на улице. Проходим мимо бара, и я беру с собой откупоренную бутылку белого вина. Видимо, её только недавно достали из холодильника: капельки конденсата стекают по запотевшей поверхности и оставляют на ней витиеватый рисунок. Минуем танцпол, холл и оказываемся под ночным звёздным небом.

— Смотри, может, всё же останешься и повеселишься? — Эвелин оборачивается и заглядывает прямо в глаза, а я почему-то только и думаю о том, какие её губы на вкус.

Хотел же себе сегодня устроить день отдыха и снять напряжение не только алкоголем. Но вместо этого загоняюсь ещё больше. Почему-то рядом с ней приходится каждую секунду себя контролировать. Не хочу сделать или сказать что-то необдуманное, что может потом отпугнуть. Но и подпускать слишком близко боюсь.

Жизнь научила сперва узнавать человека и только потом открывать сердце. Болезненный опыт слишком сильно подкосил в прошлом, и больше я не могу допустить подобной ошибки.

Ночная прогулка, звёзды и вино располагают к общению. Возможно, удастся узнать Эви лучше.

— Показывай, куда идти, — любуюсь её красотой и скольжу взглядом по обнажённым участкам кожи.

Эвелин поворачивает в сторону променада, смотрит по сторонам, а потом резко разворачивается и, улыбаясь, говорит:

— Я чувствую, что ты пялишься, — смеётся и забирает из моих рук бутылку вина. — А тебе кто-нибудь говорил, что твои радужки иногда отливают алым оттенком?

Она приближается и внимательно разглядывает, прикусив нижнюю губу. Испытывает, чертовка! Словно специально подталкивает к пропасти самообладания. Да я и сам хочу сорваться и утянуть Коллинз с собой.

Возможно, вы подумаете, что нельзя так хотеть девушку, которую видишь от силы пятый раз. Хочу опровергнуть ваши теории. Можно. И чёрт возьми, как же она притягивает меня к себе. Желание закинуть на плечо и унести к себе домой с каждой минутой перестаёт казаться необдуманным и всё больше будоражит.

— Нет, такого мне ещё не говорили, — вспоминаю, что необходимо ответить, а то стою, как истукан, и пускаю слюни. — Эви, а тебе говорили, что ты чертовски красивая?

Джейсон

— Эви, а тебе говорили, что ты чертовски красивая?

Эвелин смеётся и отходит, увеличивая расстояние между нами. Теперь определённо легче дышать, сердце не так ударяет по рёбрам, и голова соображает более трезво. Хотя трезвость сегодня — не про меня. Не нужно было налегать на виски.

— Да, говорили, — мы вновь идём по пустынной аллее, окружённой высокими пальмами.

«Блядь, Джей, что за хрень ты несёшь?» — кричит моё сознание. Конечно, я не первый, кто отметил красоту Эви, и эта мысль бесит.

Такими темпами скоро придётся идти вновь к мозгоправу. Хотя, думаю, там по мне ещё не соскучились.

После смерти матери пришлось пройти курс терапии у психотерапевта. Мама была моей музой, моим миром. И после её кончины я не мог двигаться дальше, не видел смысла в каждом дне. Был готов покончить с собой, чтобы прервать поток серых и монотонных будней.

Майкл вытащил из этого состояния и силой отвёл в клинику. Так что он буквально спас мне жизнь. Теперь я должен доказать себе и всем, что способен двигаться дальше. А самое главное, что готов вновь кому-то довериться.

Недалеко одинокие машины нарушают тишину ночного города, а фонари своим мягким светом окутывают уютом и наполняют пространство романтикой. Именно это время суток подталкивает людей друг к другу, руша границы и стирая преграды. Когда, если не сейчас, поддаваться страсти?

— О чём ты мечтаешь? — пытаюсь переключиться на другие мысли. Надеюсь, получится.

— В данный момент не хочу думать о мечте всей жизни, — Эви хватает меня за руку и ускоряет шаг. — Слышишь?

Откуда-то издалека раздается нежная музыка, она спокойная и романтичная.

— Сейчас я хочу танцевать, Джей! — Эвелин отпивает из горла и, подняв бутылку, поворачивается вокруг своей оси, делая неполный круг, так, чтобы моя рука окольцевала её талию. Прижимается спиной к моей груди и запрокидывает голову. Выглядит очень забавно. Не могу сдержать улыбку. Эви такая живая, настоящая, с блеском в глазах. Она смотрит на меня и ждёт. — Потанцуешь со мной?

И в этот момент поднимается ветер, погода резко меняется, срывая с небес первые капли дождя.

— Пойдем под крышу, — пытаюсь потянуть её в сторону кафе.

Но Эвелин сопротивляется и не сходит с места.

— Ты что, испугался дождика? — её смех задорный и заразительный. — Не растаешь! Давай танцевать!

Лисичка ставит бутылку на асфальт, выпрямляется, подставляет лицо под прохладные капли и с наслаждением прикрывает глаза. Влага скользит по щекам, шее, до одури хочу провести по этим влажным дорожкам языком. Что ты творишь, Коллинз? Дождь усиливается, но она всё так же стоит и ждёт моего решения. Возобновляет зрительный контакт и сама подходит вплотную.

— Можешь больше не обманывать, я знаю, что ты хорошо танцуешь, — проводит ладонями по прессу вверх, к груди, и кладёт их на мои напряжённые плечи. — Ты же мне не откажешь?

— Конечно нет, — отвечаю и прижимаю маленькую манипуляторшу к себе.

Мелкий моросящий дождь усиливается, и наша одежда вмиг тяжелеет от влаги. Футболка липнет к телу, и мне не нравится это ощущение, но сейчас больше волнует то, что Эви в моих объятиях и мы вновь непозволительно близки. Веду в танце, не отпуская от себя ни на сантиметр. Капли барабанят по асфальту и полностью заглушают музыку. Приходится двигаться в ритме звуков природы и наших сердец. Лично моё готово вырваться из груди.

Позволяю себе провести ладонью по позвоночнику Эвелин и опустить на поясницу, но не перехожу пределы допустимого. А после подхватываю её и кружу, а она смеётся так звонко, что и сам не могу сдержаться. К чёрту непогоду, ливень, ветер и весь окружающий мир. Мне сейчас нереально круто, так, что готов кричать и молить, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

И это связано не только с Эвелин, а ещё и с тем, что впервые за долгое время я чувствую себя свободным: от обязанностей, мнения окружающих и от чувства вины, которое на протяжении нескольких лет ежедневно раздирали мою душу на куски. А теперь я ощущаю лёгкость.

Прохладные капли стекают по коже. Они словно смывают остатки боли и прошлых разочарований. Ставлю Эви на асфальт, обхватываю ладонями лицо и касаюсь лбом её лба.

— Спасибо, — вроде одно короткое слово, но такое ёмкое, и не хочется объяснять, за что именно благодарю, просто кажется важным произнести его вслух.

Она кивает и улыбается.

— И тебе спасибо за волшебную ночь, — говорит, и я слышу её тяжёлое дыхание. — Вот теперь я точно устала и хочу под тёплое одеяло.

Лисичка вновь берёт меня за руку, и мы дальше бредём по мокрому асфальту. Вскоре дождь прекращается, одежда насквозь промокшая, но это не мешает наслаждаться моментом.

— Может, всё же вызвать такси? — не хочу, чтобы она заболела.

— Уже почти пришли. Да и нас таких мокрых никто не пустит, — Эви смеётся и пожимает плечами.