— Может, решил не выступать? — Мия перекрикивает музыку, а после её взгляд устремляется за мою спину.

Резко разворачиваюсь и вижу, как из лифта на танцпол направляется Джокер. Его походка лёгкая, словно не идёт, а парит над полом. На лице всё та же маска, прячущая истинный облик, — руки чешутся её сорвать. Музыка резко меняется, и освещение бордовыми бликами окрашивает пространство во все оттенки красного. Атмосфера приобретает мистические нотки. Необходимо заснять всё до мельчайших подробностей. Пробираюсь сквозь толпу и включаю запись.

В этот раз Джокер не вытягивает никого из толпы, танцует один, а я не могу отвести взгляд: он одновременно мужественный, но в то же время очень гибкий. В каждом его действии считывается сила, уверенность. Помню, как он уверенно удерживал меня в поддержках, не давая зародиться ни единой мысли, что могу упасть. Очень интересно узнать, какой это человек по жизни и какой у него характер. Почему-то мне кажется, что с ним легко и одновременно сложно. Человек-загадка. Смешок слетает с губ от таких мыслей. Весь танец летаю в облаках — потом необходимо пересмотреть.

Только выключаю камеру, как на моё плечо неожиданно ложится мужская ладонь. От этого подскакиваю на месте и оборачиваюсь. Слишком неожиданно. И передо мной оказывается Майкл. Не знаю, что сказать: совершенно не ожидала его здесь увидеть, особенно после того, как Джейсон сказал, что они будут заняты до позднего вечера. Видимо, заметив моё замешательство, он заговаривает первым:

— Привет, мне Джей сказал, что и Сандра будет тут, — говорит достаточно громко, а сам выискивает её взглядом. — Тебя, кстати, Джейсон ждёт внизу.

Показываю рукой, где стоят друзья, и мы вместе с ним идём в их направлении.

— Почему он сам не поднялся? — спрашиваю Майкла.

— Не знаю, попросил передать, — он пожимает плечами, а в следующее мгновение Сандра прыгает ему на шею.

Меня немного расстраивает, что приходится так быстро уходить с вечеринки. Объясняю друзьям, что за мной приехали, а Сэму велю не идти на поводу у этих балбесов. Ребята не обижаются: знают, что я любя. Прощаюсь со всеми и иду к лифту. Он быстро приезжает: все здесь, поэтому не приходится долго ждать. Уже вскоре двери кабинки открываются, и я выхожу на подземную парковку. И напротив стоит довольный Картер. Он немного взъерошенный — это выглядит забавно и одновременно мило.

Подхожу вплотную и приглаживаю его непослушные волосы. Поднимаюсь на цыпочки и нежно сминаю губы.

— Почему не поднялся? Можно было бы повеселиться, — прижимаюсь к его груди, запрокидываю немного голову, чтобы посмотреть в глаза.

— А кто сказал, что мы будем скучать? — он подмигивает мне и целует, а я уже предвкушаю, какая насыщенная нас ждёт ночь.

Джейсон

— Почему не поднялся? Можно было бы повеселиться, — Эви прижимается и заглядывает в глаза.

А они бездонные. Черт! До безумия притягательные, что хочется провалиться в пучину поглощающего сапфира и потеряться в его бликах. Даже если это просто стечение обстоятельств, а не судьба столкнула нас, то пусть будет так. Главное — мне хочется каждый раз, день за днем, делать к ней шаг навстречу и открываться, показывая самые потаенные уголки души. Надеюсь, не испугаю своими демонами, которых порой и сам боюсь, а рядом с Эвелин они садятся в ряд и покорно поднимаются на задние лапки, как дрессированные псы. Невероятная.

— А кто сказал, что мы будем скучать? — целую манящие губы, и она сводит меня с ума своим теплом, запахом. Кажется, что мы переплетаемся душами, жадно цепляясь друг за друга.

Не могу понять до конца эту потребность в её близости. Но когда Эвелин нет рядом, всё вокруг теряет свою яркость и насыщенность, цвета блекнут, и лица прохожих смешиваются в одну серую массу. Я оказываюсь выброшенным в открытый космос без кислорода, и чтобы выжить, мне необходимо хотя бы коснуться её руки, смять податливые губы и закопаться всей пятернёй в огненных, как раскалённая лава, волосах.

Углубляюсь и толкаюсь глубже языком, а она стонет в мои распахнутые губы, забирая крупицы самообладания. Я и так балансирую на грани пропасти, пытаюсь не упасть в зыбучие пески желания. Но с каждым мгновением это даётся всё труднее. Хватаюсь за последнюю тонкую нить, связывающую меня с реальностью, здравым смыслом и тянусь за неё, выныриваю на поверхность и, оторвавшись от опьяняющего поцелуя, жадно глотаю сладкий воздух.

— Предлагаю всё же добраться до дома, но сперва нужно заехать в супермаркет, — оставляю поцелуй на кончике носа и вижу, как улыбка становится шире.

— Я соскучилась, — проводит ладонью по моему торсу и надевает шлем. — А ещё я очень голодная.

Уверен, что сейчас на моём лице расцветает глупая улыбка, но по-другому не получается. Любуюсь её озорством в глазах и пытаюсь запечатлеть этот момент на периферии сознания.

— Тогда придётся сперва всё же приготовить лазанью, а потом уже десерт, — слышу её недовольное хмыканье и улыбаюсь, как дурак. Да, впрочем, почему как? С ней я всерьёз теряю возможность мыслить и совершать рациональные поступки. Попадаю под чары зелёных радужек и действую словно на инстинктах, движусь на свет, будто она мой маяк, а я заблудшая душа, жаждущая выйти в тихие воды.

И неужели стоило столько лет скитаться во мраке, чтобы найти своё личное солнце? Определённо стоило!

Рёв мотора заполняет всё пространство, и мы выезжаем с парковки. Возможно, вновь разыгрывается моё воображение, а быть может, я просто так хочу, но кажется, будто Эви в этот раз обнимает как-то по-особенному, не только чтобы удержаться, а пытается слиться со мной и коснуться души. И у неё это мастерски получается. Она слишком глубоко просачивается, попадает в самое сердце, и с каждым ударом эхом её имя распространяется по всем артериям. Впервые страшно, пытаюсь затормозить запустившийся процесс, буквально запрещаю думать, что могу вот так отчаянно влюбиться, но, кажется, слишком поздно. Блядь! Это неправильно!

Она не знает меня, совершенно не знает. Видит только то, что я ей разрешаю, а то, что внутри — запечатано, и словно демоны кишат в запертой клетке, — нет. Я слишком давно их не показывал посторонним, что даже разучился это делать. И порой кажется, что стоит мне открыться — и люди вмиг отвернуться от меня, как от прокажённого, ведь никто не любит человека, который предпочитает доверять только себе или самым близким, в моём случае это Майкл. Но она не посторонняя. Это как заповедь, как мантру твердит подсознание. Я вновь даю себе отсрочку и не хочу портить сегодняшний вечер. Слишком не вовремя. Не сегодня. В другой, более удобный случай я непременно дам узнать себя лучше. Всего.

Останавливаемся на парковке круглосуточного магазина и, вооружившись огромной тележкой, отправляемся закупаться. Супермаркет оказывается полупустым, лишь изредка мелькают покупатели, и мы идём рядом. Держу одной рукой Эви за талию, а второй толкаю тележку с продуктами. Непривычно, но очень приятно разделять это занятие с ней. В последние несколько лет эта процедура перестала приносить удовольствие. Готовлю для себя, чтобы просто не умереть с голоду, но сегодня мне её хочется удивить. Коллинз, как ребëнок, останавливается возле полок с шоколадом и выбирает самую большую плитку.

— С фундуком, — уголки её губ растягиваются в улыбке, и, видя мой кивок, она кладëт сладость к другим покупкам.

Выбираем алкоголь и находим все остальные ингредиенты для лазаньи. Надеюсь, смогу поразить её своим умением готовить. Ведь не зря прожил год в Италии и проникся их кухней. Теперь все виды пасты и пиццы для меня это святое, особенно если с креветками. И даже если учесть, что я не очень люблю стоять у плиты, сегодня мне это доставляет удовольствие.

— Любишь креветки? — останавливаюсь около прилавка с морепродуктами и выбираю несколько наименований. Должны отлично подойти к полусухому вину.

— Знаешь, — Эвелин берёт меня под руку и утыкается носом в плечо, — я уже на всё согласна, но у меня ощущение, что мы будем готовить до утра. Может, возьмём ещё фастфуд? Бургер с картошечкой, м-м-м…