— Жаль, что она так и не пробудила свой дар. Тогда пользы от неё было бы гораздо больше.
— Думаешь, именно ты позволила мне остаться в Обители покинутых, встретить Миха и выжить? — закричала Марго-Рита в пустоту. — Это же бред! Если бы не ты, я никогда не попала бы в эту ледовую обитель и хорошо жила бы с отцом и…
Она замолчала на полуслове. В голову одно за другим полезли воспоминания о мачехе. Та, ещё не зная о её способностях к волшебству, относилась к ней довольно прохладно. Марго-Рита вспомнила, как та периодически отдавала её порцию совсем ещё мелкой Сни-Жанне или заставляла работать на сборе мха за троих, отнимала одежду и вообще проявляла участие только на глазах у отца. Отец…
— Папа бы никогда не допустил этого! — срывая горло, закричала Марго-Рита. — Узнав о тебе, он думал, что в Обители будет безопасно. А без тебя он бы защитил меня от мачехи, и всё было бы хорошо. Не смей очернять его память. Не смей, слышишь! Без тебя я никогда бы не попала в обитель, и отец тоже был бы жив! Я бы помогла ему!
Марго-Рита в гневе подскочила к зеркалу, всё ещё отражающему скованную льдом фигуру, и со всей силы ударила по нему кулаком, а потом ещё и ещё, выплёскивая ярость. Но легче не становилось. Тогда она вновь закричала, не задумываясь, слышит её волшебство или нет.
— Ничего ты этими искажёнными воспоминаниями не добьёшься. Ты обманываешь меня, показывая самые бредовые, самые неправдоподобные варианты, и думаешь, это что-то изменит? Лучше бы показала хорошее, и тогда, может быть… — Марго-Рита замолчала, вспомнив, что ничего хорошего, связанного с волшебством, в её жизни не было, и чуть тише добавила: — Ты лишь тратишь моё время, пока они стоят там замороженные и страдают…
Ответ не пришёл, лишь зеркало со страшным отражением беззвучно осыпалось на пол, открывая за собой очередной проход. Марго-Рита бросилась к нему и побежала вперёд. Коридоры лабиринта стали более вывернутыми и сумасшедшими. Резкий подъём наверх с почти отвесными ступенями. Обрыв высотой в человеческий рост. Коридор, скрученный против часовой стрелки так, что невозможно понять, куда шагнуть. И везде зеркала. Сотни, тысячи зеркал, отражавшие Марго-Риту во всевозможных ракурсах и искажениях. Одни увеличивали её, другие делали неимоверно широкой или, наоборот, болезненно худой, третьи увеличивали или уменьшали отдельные части тела — в глазах Марго-Риты окружающая действительность слилась в один сюрреалистический кошмар. Она бежала вперёд, не разбирая дороги, следя лишь за тем, чтобы не врезаться в очередное зеркало, и старалась не смотреть по сторонам. Ей очень не хотелось встретиться взглядом со своим отражением и увидеть ещё одно искажённое воспоминание.
А внутри неё клокотал гнев. Чего добивалось волшебство, Марго-Рита не понимала. Хотело показать, что без него ей было бы гораздо хуже? Это маловероятно. Конечно, если попытаться отбросить эмоции, оно спасло маму, спасибо ему за это, и благодаря ему Марго-Рита в общем-то неплохо жила в Обители покинутых, но… Это было не важно. Волшебство принесло ей в итоге лишь зло. И никакие видения не смогут убедить её в обратном!
Коридор кончился внезапно. Ещё мгновение назад Марго-Рите казалось, что он бесконечен, а теперь она стояла и смотрела на своё отражение, не зная, куда идти. Обернувшись, она увидела, что позади коридор исчез и теперь вокруг неё комната два на два шага с полностью зеркальными стенами. А потом кто-то выключил свет.
В первое мгновение Марго-Рите показалось, что она ослепла, а потом в нескольких шагах от неё осветилось зеркало. В его отражении Марго-Рита увидела себя. Точно такую же, как сейчас, только вместо майки и штанов на ней была обычная одежда, а за спиной отражения она увидела до боли знакомую рубку «Удачи искателя».
Отражение улыбнулось и, глядя Марго-Рите прямо в глаза, сказало:
— Я отказываюсь от волшебства. Навсегда.
Рядом с ней вспыхнуло ещё одно зеркало, за ним второе, третье, и через пару минут Марго-Рита оказалась стоящей в рубке своего корабля. Каждое зеркало, пол и даже потолок отражали то, что недавно превратилось в груду обломков. Отражение прошло к панели управления, и Марго-Рита поняла, что за переборками корабля вовсю бушует неваска.
Вдруг пульт управления мигнул разноцветными диодами, затрещал, заискрился и погас. А потом корабль содрогнулся от сильного удара. Наступила полная темнота, из глубины которой доносились стоны боли. Вспыхнуло жёлтое пятно света — это другая Марго-Рита нашарила и включила фонарь.
— Давай сюда! — И-Ван грубо вырвал фонарь из рук Марго-Риты и вскочил на ноги. — Как только мы возобновим подачу энергии, сажай корабль. Слышишь, Марго-Рита? Если неваска швырнёт нас о скалы, мы — трупы.
Реальная Марго-Рита открыла было рот, чтобы ответить ему, повторив уже сказанные слова, но отражение вдруг покорно кивнуло и сказало:
— Да, ты прав, другого варианта нет.
Оно село за штурвал и замерло, упёршись взглядом в погасшую панель. Марго-Рита чувствовала, как пол под ногами вибрирует, словно она вновь находится на «Удаче искателя», в сердце бушующей неваски. Над головой вспыхнул свет, тишину рубки разорвали писк агонизирующих датчиков и приказ И-Вана:
— Сделай это. Иначе мы…
Договорить он не успел. Удар был столь сильным, что корабль закрутило, И-Вана швырнуло об стену, и он остался лежать в неестественно изломанной позе. Отражение вздрогнуло, его пальцы забегали по кнопкам и рычажкам. Корабль уже трясло не переставая, заливался истошным писком датчик высоты — «Удача искателя» падала с ужасающей быстротой.
Марго-Рита неподвижно сидела в центре всей этой какофонии и бессильно ломала руки. Да, она прекрасно осознавала, что это лишь иллюзия и что вмешаться не сможет, но видеть то, что будет дальше, ужасно не хотелось. И Марго-Рита сдалась. Она закрыла глаза ладонями, сжалась в комок на ледяном полу и замерла. Жаль, что уши закрыть ей было уже нечем. Грохот сильнейших ударов, треск обшивки, неровные вибрации держащегося из последних сил двигателя — не видя происходящего, Марго-Рита легко представляла каждое мгновение этой затянувшейся агонии. Корабль швырнуло в сторону, и пол сотряс удар ужасающей силы — посадка была совсем не мягкой. Но удары неваски не прекратились, а наоборот, кажется, усилились. Барабанная дробь проникала в уши, отдаваясь в голове стонами погибающего корабля. Где-то вдалеке раздался крик боли и взрыв — похоже, особенно точная ледяная глыба ударила в двигательный отсек. Кто же погиб? Марк, Фёдор или оба сразу?
Наконец наступила гнетущая тишина. Марго-Рита полежала, сжавшись в комок, ещё несколько минут, пытаясь унять неистово колотящееся сердце, и поднялась на дрожащие ноги. В погружённой в темноту комнате сияли мягким цветом пять зеркал. Взглянув на их отражения, Марго-Рита не сдержала крик.
И-Ван, изломанной грудой лежащий у искорёженной в хлам переборки. Из его рта тонкой струйкой текла кровь.
Сни-Жанна, придавленная некогда стоящим в кают-компании диваном. Под её головой разливалась кроваво-красная лужа, а на покрытое царапинами лицо ложились, кружась, белые хлопья снега.
М-Арк, которого было не узнать, обгоревший и, кажется, ещё живой. Он стонал от боли, пытаясь вытянуть непослушное тело из-под массивной ледяной глыбы, и прямо на глазах Марго-Риты затих, упав лицом вниз.
Фё-Дор висел на переборке. Из его груди торчал длинный штырь. Под ним скопилась целая лужа алой жидкости.
И, наконец, отражение Марго-Риты. Изломанная и окровавленная, она, словно почувствовав взгляд Марго-Риты, открыла глаза, посмотрела прямо на неё и тихо сказала:
— Думаешь, отказ от волшебства стоит их смерти? — она закашлялась, на её губах появились кровавые пузыри.
Марго-Рита не ответила. Шок сковал её изнутри:каждая мышца застыла куском льда, сердце остановилось, воздух замёрз в лёгких обжигающе ледяными иглами, а мысли замерли. Тогда, в неваске, она могла потерять своих друзей. Осознание возможности их гибели пронзило всё её существо болезненной вспышкой, и ей было плевать, даже если бы она погибла. Друзья должны были выжить любой ценой. И они выжили, ценой «Удачи искателя». Волшебство дало ей возможность воспользоваться теми крохотными долями процента, что позволили им выжить. Без него, наконец поняла Марго-Рита, никого из них уже бы не было.
