— Не для тебя, предатель. Он сплюнул на землю.

Это были люди, которым я всю свою жизнь была предана. Люди, которым, как мне казалось, я помогала. Они не нуждались в моей помощи. Может быть, никогда и не нуждались.

Тележка внезапно остановилась, в результате чего мы все врезались друг в друга. Я быстро выпрямилась и извинилась перед кареглазой женщиной рядом со мной. Она пробормотала что-то так тихо, что я не смогла разобрать, затем слабо улыбнулась. Ее руки дрожали, и у меня было чувство, что если бы у нее остались слезы, она бы все еще плакала.

Мне хотелось сказать ей что-нибудь утешительное, подбодрить или сказать добрые слова, но они не вертелись у меня на языке. Не было ничего, что я могла бы сказать, что не прозвучало бы поверхностно и натянуто.

Задние ворота открылись, и по обе стороны от них появились несколько стражников Коноса, их красные туники были единственным ярким пятном на фоне унылого серого пейзажа. — Вон.

Не говоря ни слова, мы встали, и все гуськом вышли из повозки. Я снова подождала на заднем сиденье, осматриваясь. Мы ехали по длинной подъездной дорожке, которая тянулась к высокой каменной стене. Я могла видеть массивный дворец, возвышающийся над стеной, но детали остальной части сооружения были скрыты.

Кипрские деревья вдоль стены стояли как предупреждение. Их обычные гордые формы поникли и стали хрупкими. Как будто сама земля, которую они занимали, была полна яда. Возможно, так оно и было.

Я слезла с тележки и встала в очередь позади остальных, но охранник схватил меня за плечо. — Я слышал, ты раньше была кем-то важным. Его губы коснулись моего уха, и я напряглась, когда его горячее дыхание согрело мою кожу. — Я никогда не трахал принцессу, но не уверен, что хочу чью-то одежду.

— Отпусти меня, — сказала я сквозь стиснутые зубы, отдергивая от него руку. К моему удивлению, он отпустил меня, но не потому, что я попросила его.

Райвин держал руку на горле охранника, глаза мужчины выпучились, лицо покраснело, когда он вцепился в руки, сжимавшие ему воздух.

Никто не двигался, и все внимание было приковано к сцене, разворачивающейся между нами. Пальцы Райвина сжались, его взгляд был прикован к мужчине в его объятиях. Но он не выглядел сердитым. Выражение его лица было холодным, безличным, почти лишенным эмоций.

Возможно, это было даже страшнее, чем то, что он злился.

— Только взгляни на нее еще раз, и я лично вырву тебе глаза из черепа.

Его тон был ровным, как будто он зря тратил время, разговаривая с охранником.

Он отпустил охранника и оттолкнул его. Охранник ахнул и схватился за горло, отползая от Райвина.

С раздраженным вздохом он огляделся. — Король хочет, чтобы эта девушка была невредима. Так что постарайся не сломать ее, понял?

Я открыла рот, готовая что-то сказать ему, как только он посмотрит на меня, но он не повернулся ко мне. Тени окружили его ноги, затем поднялись, кружась вокруг него, пока его не поглотили чернильные завитки. Когда они рассеялись, он исчез.

— Видишь? Я же говорил тебе, что он был ее шлюхой. — сказал один из мужчин с повозки.

— Заткнись, — сказал охранник, который все еще потирал шею. — Полезай в клетку.

Нас ждали две большие клетки, запряженные парой массивных белых лошадей. Нас подтолкнули к ним. Я попыталась подвинуться, чтобы оказаться в одной клетке с Беланом, но они держали нас теми группами, которыми мы прибыли.

— Куда мы идем? — Спросила я, когда охранник закрыл за нами ворота, запирая нас внутри.

— На праздник. — сказал он с усмешкой. — И ты — главное событие.

Я заметила Белана, когда клетки покатились по дороге. Он наблюдал за мной с бесстрастным выражением лица. Мои пальцы вцепились в прутья так крепко, что заболели руки, но я не отпустила их.

5

Райвин

Охранники напряглись, когда я ворвался в коридор. Я был не в настроении разбираться с этим прямо сейчас, но даже я не мог заставлять Короля фейри ждать. Он собирался разозлиться на меня, но я мог это вынести. Какое бы наказание он ни приготовил, оно стоило той информации, которую я получил на Атосе.

Мои мысли вернулись к Аре, и я отогнал их. Она была осложнением, с которым я не был готов иметь дело. Я не должен был позволять ей приходить. Я должен был заставить ее остаться, но я мог видеть огонь внутри нее, когда она потребовала, чтобы она заняла место своей сестры. Если бы я сказал нет, она бы все равно нашла дорогу сюда и была бы мертва прежде, чем я смог бы придумать, как вывезти ее с этого острова.

Слух быстро разнесется о том, что я сказал стражнику, который прикоснулся к ней. Им будет достаточно пока держать свои руки при себе. Но это не защитит ее от короля. Если бы он узнал о моих чувствах к ней, даже я не смог бы спасти ее.

Я задержался у дверей в тронный зал, чтобы выкинуть ее из головы. Я должен был выкинуть ее из головы. По стольким причинам, наименьшей из которых было то, как она отвлекала меня.

Два волка-оборотня стояли перед дверями в тронный зал. Они оба слегка вздрогнули, когда я приблизился, но старались не показывать своего страха. Я выпустил часть своей тьмы наружу, тени извивались вокруг моих рук, как змеи.

Поколебавшись всего мгновение, я раздраженно приподнял бровь, молча задаваясь вопросом, почему они еще не перешли к активным действиям. Широко раскрыв глаза, оба оборотня повернулись к массивным медным ручкам и распахнули резные дубовые двери.

Я взглянул на полированную резьбу, за которой так хорошо ухаживали, несмотря на ее возраст. Изуродованные тела и гордые воины изображали последствия кровавой битвы. Тот, от которого очень немногие оборотни уходили живыми.

Они пытались восстать против фейри, стремясь создать собственное королевство. Но от оборотней было свое применение, и король фейри хотел, чтобы они находились в его владениях.

Существа, подобные мне и моему виду, были выпущены на волю, оборвав жизни тысяч оборотней за считанные секунды. Теперь они были редкостью. Выжили немногие оборотни без фейрийской крови. И Король фейри сохранил большинство из них в качестве своей охраны. Даже я сохранил Ванта при себе. Их было слишком мало, чтобы снова взбунтоваться. Если бы они это сделали, это означало бы конец их линии.

Я отогнал воспоминания в сторону, мои челюсти сжались. Я был одарен убивать, но мне не нужно было причинять боль. В тот день мне было приказано причинить как можно больше боли. Кошмары все еще преследовали меня все это время спустя. Разница была в том, что я больше не чувствовал вины.

Я сказал Аре, что стало легче забыть тех, кого ты убил. Это было неправдой. Я потерял счет тому, сколько жизней я оборвал, но раньше считал. Не то чтобы стало легче, ты просто перестал что-либо чувствовать. Просто наступил момент, когда ты все это отключил. Закрыл ту часть себя, которая заботилась о ком-либо или о чем-либо. Это был единственный способ двигаться вперед.

Представьте себе мое удивление, когда я встретил Ару и впервые за столетия почувствовал что-то помимо оцепенелого безразличия. Стиснув зубы, я снова оттолкнул ее в сторону. Удержать ее от вторжения в мои мысли было труднее, чем я предполагал.

Мои шаги по черному мраморному полу были бесшумны, мой взгляд уже был прикован к самому королю. Его янтарные глаза следили за каждым моим движением. Стиснув зубы, с бесстрастным выражением лица, он восседал на своем золотом троне, вцепившись длинными пальцами в подлокотник.

Когда я приблизился к помосту, он встал, его широкие алые одежды волочились по полу, когда он спускался мне навстречу. С его безупречной золотисто-коричневой, тронутой солнцем кожей и густыми темными волосами, он выглядел ни на день старше сорока, но прожил на свете столетия.

Он давным-давно усовершенствовал эту способность отключаться от всего. Отключать свои эмоции и не чувствовать ничего, кроме того кайфа, за которым он гнался ради своих собственных эгоистичных потребностей.