— Будет тебе золотишко, Абу. Успеем ещё. — Я выставил вперёд правую руку и призвал разведчика обратно.

Фантома вобрало в ладонь, кольцо на пальце блеснуло, ну а я уже соображал, что может быть за следующей перегородкой. Если снова эфир, то это будет сейчас для меня дороже любого золота.

Абубакар передал мне несколько картинок из памяти о том, что видел.

Я прикрыл глаза, быстро погружаясь в его память. Ничего нового не увидел: те же стены, увитые радужными нитями, кое-где туманные клубы эфира и тупик в виде живой мембраны, точно такой же, какую я уже проходил.

Действительно, уныло.

Но это пока.

Чутьё говорило, что это лишь «предбанник» к тому, что скрывает этот туннель. С другой стороны, это был хороший «предбанник». Я успел неплохо наполнить резерв эфиром, и теперь даже смогу кинжал Троекурова использовать поэффективнее.

Пройдя по туннелю дальше, я дособирал последние туманные клубы эфира и уткнулся в тупик.

Точнее, в перегородку.

Она пузырилась, подрагивала, испускала прозрачную слизь. Здесь было заметно холоднее, чем в начале туннеля, стены и пол продолжало немного трясти, кое-где лопались нити.

«Ладно, посмотрим, что дальше», — сказал я себе мысленно, чтобы не нарушать тишину.

Моя ладонь коснулась перегородки, медленно прошла сквозь неё…

И кожу тут же окатило тёплым воздухом.

Там, за перегородкой, было что-то другое — не туннель и не эфир. Это ощущалось кожей ладони — движение воздуха действовало на неё иначе, да и чутьё сидарха сложно было обмануть.

За мембраной меня ждало открытое пространство. Настолько открытое, что по нему гулял ветер…

Меня сложно было чем-то удивить.

Но когда я проник через мембрану, то удивился. О-о-очень удивился.

Потому что увидел перед собой… ИЗБОРСК.

Да, это был именно он. Город, который остался где-то наверху. Причем вышел я точно там же, где и провалился в червоточину. Как раз рядом с пекарней Мефодия.

Но сейчас здание стояло целое и невредимое, да и всё вокруг было целым. Небольшая площадь, дома, день деньской, поздняя весна, тепло.

Единственное отличие, которое сразу бросалось в глаза — пустота.

Город будто вымер. Ни людей, ни снующих по улицам АЭ-Роптеров, ни городского шума, ни умных дилижансов в небе. Да и многих зданий не хватало, а некоторые были другой архитектуры.

При внимательном взгляде находилось всё больше различий. Как минимум, под ногами была брусчатка, а не асфальт, и у таверны возвышались столбы с кольцами для коновязи (лошадей рядом не было).

— Что за чертовщина… — прошептал я почти беззвучно.

Затем обернулся, чтобы посмотреть, как выглядит с этой стороны мембрана, через которую я проник. А выглядела она точно так же, как и с внутренней стороны, только ни за что не держалась, потому что застыла прямо в воздухе.

Пришлось снова призвать Абубакара.

Это было опасно, ведь если со мной что-то случится, то фантом вряд ли сможет отсюда выбраться. Хотя откуда — отсюда? Надо было ещё понять.

Появившись, крылатый кот тут же проворчал:

— Какой-то странный городишко… а оно нам надо? Придётся шпили-уили с ним делать.

«Шпили-уили» тут было только одно — исследовать местность и понять, откуда она вообще тут взялась. То, что это не Изборск (точнее, не тот же самый Изборск, в котором я провалился в червоточину) — это было ясно, как день.

— Иди, Абу, — обратился я к фантому. — Проверь. Сам знаешь, что искать.

— Знаю, йопт, — усмехнулся Абубакар, взмахнув хвостом. — Золото, врагов. Орга-азмы!..

Он метнулся по улице и исчез, проникнув сквозь стену ближайшего здания.

Я же внимательно огляделся. Сказать, что всё это выглядело странным — считай, ничего не сказать.

Тревога возникла сама собой, а к ней присоединилось ощущение, что обстановка города знакомая. Я двинулся в сторону пекарни. Она сразу привлекла моё внимание, потому что сильно отличалась от той пекарни, в которой я сегодня так и не отведал малиновый кекс.

На здании не было вывески, деревянные перила стояли выкрашенными другой краской, выцвели и потрескались, а занавесок в окне не имелось.

Также я заметил, что парк через дорогу выглядит иначе: деревья выше и развесистее, да и посажены чаще, а кусты не подрезаны уже давно, дорожки заросли сорняками. Высокая башня с часами кое-где потрескалась, а стрелка на часах замерла на одном месте.

Я не стал открывать дверь в пекарню, а прошёл сквозь стену рядом.

С повышением резерва я мог позволить себе не бояться каменной кладки (с деревом проблемы пока оставались).

Внутри пекарни всё оказалось совсем по-другому. Это вообще была не пекарня, а склад. Деревянные ящики на полках, мешки, пыль, на столике тарелка с надкусанным яблоком, совсем высушенным. Газетный кулек с половиной батона. Тоже давно почерневшего и высушенного.

И тут мой взгляд зацепился за одну деталь.

Газета, в которую был завёрнут батон…

Я всмотрелся в строки на пожелтевшей бумаге и нашёл дату вверху страницы.

«16 мая 1850 год».

— Что за… — выдохнул я и рванул на улицу, снова проникнув сквозь стену у двери.

Часы на башне в парке показывали остановившееся время — 12:40.

Но ведь это было прошлое. Моя эпоха! Именно в тот самый год и в тот самый день я повышал свой последний ранг. Ту дату забыть невозможно: 16 мая 1850 года.

Вдруг я заметил мелькнувшую тень в переулке.

Человек?.. Или лювин? Или другая раса?

Со спины сразу не поймёшь.

Мужчина в разорванном костюме извозчика (извозчика моих времён) шёл медленно и как-то неестественно, немного прихрамывая на одну сторону. Магия в нём зашкаливала, будто он весь пропитался чистым эфиром, даже чересчур. Эфир из него буквально сочился белым паром и даже капал густым конденсатом.

Незнакомец заметил меня уже через несколько секунд. Хоть сейчас я и находился в состоянии призрака, но всё равно был видимым. Полная прозрачность мне пока была недоступна из-за недостаточной силы.

Человек резко повернулся в мою сторону.

И… это был не человек.

Уже нет.

Это было нечто мутировавшее из-за переизбытка эфира. Лицо обросло бледными полипами, будто грибами, рот с торчащими клыками кривился в оскале, глаза запали внутрь, осталось только белое свечение, с подбородка капала молочного цвета слизь…

— Кх-х-р-р-р-р-р-р-р-р… — утробно прорычало существо, опустилось на четвереньки и бросилось на меня.

Да так быстро, будто он чемпион бега на четвереньках!

Я молниеносно приготовил кинжал. Теперь, немного наполнившись эфиром, я мог применить уже больше эктоплазмы и увеличить клинок оружия, сделав из кинжала меч. И совсем непростой меч.

Пока тварь неслась на меня, мой клинок обрастал серебристым полупрозрачным слоем, удлинялся и укреплялся. Ну а как только безобразное нечто приблизилось, рыча и брызгая слизью, я рубанул его по шее, отсекая голову, как бритвой.

Рубанул без сомнений и мыслей о том, что когда-то это существо было человеком. Не знаю, что именно с ним случилось, но теперь оно стало монстром.

И стоило мне убить мутанта, как его уродливое тело исторгло клубы чистого эфира прямо из пор кожи. Совсем немного. Видимо, это были остатки того, что уже не смогло удержаться в его теле от переизбытка.

Моя кожа тут же впитала в себя эфир. Да, из тела мертвеца-мутанта, но мне было сейчас не до брезгливости…

Внезапно за спиной я услышал Абубакара.

— ВРАГИ, ЙО-О-ОПТ! ВРАГИ!!! ХОЗЯИН! БЕРЕГИСЬ!

Очень своевременно.

Где ж этот засранец был полминуты назад, когда меня атаковали. Голову бы ему оторвать, да только она прозрачная.

— Они меня заметили! — продолжать орать фантом. — КУДА⁈ КУДА КАТИТСЯ МИР⁈

Даже унося ноги от врагов, он умудрялся прямо на лету ворчать насчёт неправильного мироустройства.

Абубакар отправил мне фрагмент из того, что видел. А видел он целую толпу мутировавших существ, бывших людей. Те неслись по улице, как раз со стороны «Мануфактуры Севера», точнее, оттуда, где она должна быть, но там вывески тоже не имелось.