Но каким бы заманчивым ни было предложение некромантки, интуиция подсказывала, что лучше не спешить и не хватать крючок с наживкой, как голодная акула, а всё сначала проверить. Вернуться я всегда успею…

Мысль вдруг оборвалась.

Не успел я отойти от пекарни, как асфальт под ногами вздрогнул.

Потом — ещё раз.

Дрожь походила на слабые толчки землетрясения. Я обернулся и увидел, как здание пекарни вибрирует, черепица на крыше ходит ходуном, трётся пластинами и шумит.

Сразу вспомнились слова Виринеи:

«Когда червоточина просыпается, то частенько трясёт, и это первый признак».

Сейчас происходило что-то подобное, а это могло означать только одно…

Я бросился обратно к пекарне в тот самый момент, когда асфальт затрещал.

Загудела земля, из разломов в бетоне дыхнуло пылью, а потом всё начало медленно опускаться, образуя ровный и круглый котлован диаметром метров пятьдесят.

И в центре этого котлована находилась маленькая «Пекарня Мефодия».

Вместе с теми, кто в ней был.

Из здания выскочил Мефодий. Вместе с собой он вывел двух посетителей и ещё пару парней-сотрудников в поварских колпаках.

Один из молодых пекарей провалился под землю на моих глазах. Он ухнул туда так быстро, что даже те, кто бежали рядом, не успели его схватить.

В пару прыжков я перемахнул гигантскую трещину и сиганул прямо в яму, следом за провалившимся парнем. На ходу вытянул кинжал из ножен на голени и со всей силы вбил его в стену ямы, между жерновами асфальта.

Во мне не было ни капли эфира, ни капли магии, только ловкость и физическая сила, но этого хватило, чтобы ухватить свалившегося парня за шиворот.

Одной рукой я вытянул его из земляной пучины, а второй подтянулся прямо на кинжале.

Крепкая сталь, ничего не скажешь.

Редкий клинок выдержал бы вес двух человек и не сломался под прессом камней и кусков асфальта — его бы уже перемололо. Но этот кинжал оставался ровным и держал меня практически на весу.

Когда парень смог уцепиться за край ямы, его сразу вытащили люди.

Я же выбрался сам, быстро вскарабкавшись по торчащим камням. Кинжал, конечно, прихватил с собой. Яма продолжала трястись, а земля вместе с асфальтом и пекарней уходила всё глубже. Здание ломалось надвое, трещало и лопалось.

Отовсюду кричали люди. Вдалеке гудели тревожные сирены оперативных служб.

Оглядев толпу вокруг ямы, я не увидел некромантки.

— Виринея! Там осталась Виринея! — закричал толстяк Мефодий, бросившись к краю ямы и показывая на дно, уходящее всё глубже. — Виринея осталась там!

А потом я действительно увидел девушку.

Она выскочила в окно разваливающейся пекарни, на её плече висела увесистая сумка. А ведь когда мы разговаривали, этой сумки при ней не было. Значит, именно из-за неё некромантка и задержалась.

Недолго думая, я опять устремился в яму.

— Ты куда⁈ — заорали мне вслед. — Наза-а-ад! Её уже не спасти! Наза-а-а-ад!

Один лишь голем Мефодий крикнул совсем другое:

— Господин, спасите её! Умоляю!

Счёт пошёл на секунды — котлован становился всё глубже, покрывался по краям тонкими радужными нитями, а оттуда, кроме пыли, вырывались искры и тонкие струйки белого пара.

Цепляясь за обломки асфальта и за торчащие нити (а они оказались очень крепкими, как провода), я спускался так быстро, как мог. Кое-где пришлось съехать прямо по землистой пыльной каше, а кое-где меня чуть не похоронило под обвалом камней. Только скорость и ловкость сумели меня спасти.

Ну и ещё кинжал от профессора Троекурова.

Я снова вбил его между камней, крепко ухватился за рукоять и крикнул Виринее внизу:

— Хватайся за руку! Давай!

Она бросилась к развалинам пекарни, вскарабкалась на крышу по обломкам и быстро полезла по отвесной стене ямы с радужными нитями, пытаясь до меня добраться.

Вытянула руку.

— Выше!! — рявкнул я, сам вытягиваясь к ней максимально низко.

Вдруг стена с нитями, за которые мы оба цеплялись, разошлась на трещины, и я чуть не рухнул на девушку сверху, но мой кинжал опять смог меня удержать.

— Алекс! — в панике выкрикнула Виринея. — Не бросай меня! Только не бросай! Я дотянусь!

— Быстрее! — рявкнул я. — И брось сумку!

Она моментально сбросила ношу с плеча. Та плюхнулась на дно.

Тем временем тонкие струйки белого пара из трещин добрались до меня.

И… я сразу ощутил эфир.

Это был он!

Кристально чистый! Он ничем не пах, не имел веса и плотности. Белый туман. Червоточина выдохнула его из трещин, буквально крохи, но моя кожа принялась жадно впитывать всё, что было.

Хоть на мне сейчас и находилась Печать Блокады, а магия гладиатора спала, зато сила сидарха отреагировала на ничтожное облачко эфира, а значит, немного, но пополнилась.

Я отпустил рукоять кинжала, за который держался, и спрыгнул к девушке вниз. Не успела она и рта открыть, как я крепко обхватил её за талию и прижал к себе одной рукой.

— Держись крепче. Второй раз я за тобой не полезу.

И она вцепилась в меня, обхватив ногами, обняв за шею и забыв, что ненавидит Бринеров.

— Я расчищу путь Мёртвым Пожиранием! — крикнула Виринея и вскинула правую руку.

В ту же секунду ногти на её ладони позеленели, и из пальцев вырвался свет силы Эреба. Камни, что на нас валились, поглотила зелёная энергия, рванувшая вверх. Она обрела форму черепа с раскрытой пастью и сожрала всё, что на нас падало: землю, песок, обломки асфальта, бетона и стекла.

Некромантка была довольно сильная.

Я начал быстро карабкаться наверх, крепко держа девушку одной рукой, а второй цепляясь за радужные нити. Червоточина всё углублялась, дрожала и трещала.

По пути Виринея прихватила мой кинжал, успев выдернуть его из стены.

Ещё через несколько секунд я увидел, как яма сверху начинает зарастать радужными нитями. Они постепенно меняли вид и цвет — становились серебристыми и срастались между собой. Затягивали вход в червоточину очень быстро — настолько быстро, что мы могли не успеть, даже с моей ловкостью.

— А-а-алекс! — Виринея сжала меня так сильно, что я чуть не задохнулся от её объятий. — Алекс! Быстрее!

Я и так лез на максимуме силы и ловкости, но всё равно не успевал. Нити перекрывали выход всё плотнее и сами будто ускорялись.

У нас оставалось секунды три, не больше.

Две…

Одна…

— О не-е-ет!!! — завопила Виринея мне в ухо и от ужаса всадила в мои плечи зелёные некромантские ногти. Пронзила даже пиджак с рубашкой и добралась до самой кожи.

А через мгновение нити закрыли выход из ямы полностью.

Прямо над нашими головами…

Мне не хватило всего секунды, чтобы выбраться или хотя бы вытолкнуть девушку наружу.

Нас поглотил серо-синий полумрак.

Я резко остановился на отвесной стене, зацепившись за торчащий камень одной рукой. Виринея продолжала держаться за меня.

Чтобы снизить нагрузку, она нашарила ногами выступ и встала на него, ну а я вытянул правую руку вверх, потянувшись к серебристому перекрытию, очень похожему на переломанное зеркало.

— НЕТ! НЕ ТРОГАЙ! — завопила девушка в панике. — ТЕБЯ РАСЩЕПИТ!

Она вцепилась в мою руку и оттянула вниз, выдохнув мне в лицо:

— Никогда! Никогда не трогай перекрытие червоточины! От этого уже столько людей погибло!

Мы оба видели себя в отражениях зеркальных нитей.

И если бы это было чистое и ровное зеркало, то я бы не смог на него даже посмотреть, не испытывая жгучей боли в глазах, но нити преломляли отражение, и мне удалось на них взглянуть.

Наверное, я никогда не привыкну видеть себя таким: с белыми взъерошенными волосами, юного и не такого жилистого, как в прошлом. На моей подростковой физиономии ещё не остыла злость из-за того, что нам не удалось выбраться.

Я сгрёб горсть раскрошившегося асфальта прямо из стены и швырнул вверх. Всё, что попало на нити, тут же вспыхнуло белым светом и осыпалось прахом.