Я развернулся и приготовился встретить всё, что меня атакует.

Для моего уровня силы, даже первого ранга, это были мелкие враги, но если их будет слишком много, то мне не поздоровится.

Абубакар завис над моей головой и заверещал, подняв шерсть на загривке:

— Вали их, хозяин! Мочи-и-и! Сделай им шпили-у-у-у-и-и-и…

Не успел он закончить фразу, как из-за поворота появилась бегущая толпа. Кто на четвереньках, кто на двух ногах, кто-то вообще полз позади всех, но упорно стремился в мою сторону. Порванная и грязная одежда на них была из моего прошлого: длинные платья и модные в то время сюртуки.

Мутанты чуяли меня и Абу, но не как хищники чувствуют жертву, а как церберы, которые что-то стерегут. Ими двигал не инстинкт сожрать, а инстинкт уничтожить захватчика и возможного вора.

А значит, они что-то охраняли. И то, что они охраняли, имело ценность.

Я приготовил меч и ринулся вперёд.

— Абу! Ищи то, что они охраняют! — рявкнул я на бегу. — Живо!..

— Есть, мой царос! — Абубакар отдал мне честь мохнатой лапой.

Он почуял, что сейчас лучше не ворчать и не спрашивать «Оно нам надо?», поэтому моментально полетел вдоль по улице и юркнул сквозь стену здания.

Ну а на меня набросилась толпа тварей.

Меч с эктоплазмой тут же пошёл в дело. Клинок легко срезал головы мутантов, сочащихся эфиром, который я тут же впитывал. Тело наполнялось магической энергией и сразу тратило её на бой… и снова пополнялось, и снова тратило.

Моя рука отлично помнила, как это — когда враги наваливаются скопом, со всех сторон, рычат, брызгают кровью, визжат, умирают, хрипят и падают в судорогах.

Эктоплазма еле слышно потрескивала на клинке.

И этот приятный звук напомнил мне о моём прошлом, о том, кем я являюсь на самом деле. Гедеон Коэд-Дин Бринер вступил в бой, пусть даже в слабом теле и без наивысшего ранга.

Клинок резал и рубил тварей, а моё сердце колотилось от счастья.

Да, я вернулся.

Память снова наполняла меня гордостью за мой великий род. За моих отца и мать. За моих легендарных предков, которых сегодня недостойно забыли.

Раньше меня хоть и считали самым молодым и самым сильным сидархом в истории, но именно мой отец помог мне убить одного из главных врагов северного приграничья во время сражения с горными некромантами Хибин.

Его звали Волот Чернобог.

Да, я всё-таки вспомнил о нём.

От одного имени «ВОЛОТ» многие наши солдаты вздрагивали в нервном ознобе. Это был сильный и хитрый враг, с целой армией верных последователей.

Древний маг Пути Ама, то есть Крови.

Он никогда не сражался сам, избегал прямого боя, зато сотнями отправлял своих приспешников.

Наши войска на Северо-Западной границе долго противостояли Волоту, не жалея сил. Но именно мой отец разгромил тогда сильнейшие отряды его самых верных воинов — горных некромантов. Это случилось на берегу Умбозера.

Отец обрушил на них все свои силы и дал мне возможность для решающего удара.

Я прорвался через охрану Волота и вступил с ним в бой. А с сидархом такой силы он не справился. После тяжелого боя я отрубил чернобородую голову Волоту, используя всю силу своего Пути, которую имел на тот момент, а это целых одиннадцать рангов.

Это был 1844 год.

Армия горных некромантов Волота была разгромлена, а недобитки скрылись прямо в озере, так и не появившись на другом берегу. И кстати, Ведьма-с-Вороньим-Крылом встретилась мне как раз у подножия Хибин. Она служила Волоту, создавала для него сотни мёртвых некро-големов, насылала заклятья, поднимала Личей, отдавала приказы ведьмам крови, но после гибели своего вождя всё же не удержала обороны и попала в плен.

Всё закончилось нашей победой.

Дикие горные некроманты Волота больше не угрожали приграничным землям. Я ликовал вместе с отцом и войсками. Тогда мне не было и двадцати, но я уже многое повидал и имел ранг выше, чем у отца.

Но что бы я ни делал, он никогда не был доволен, не церемонился со мной и не восхвалял. Даже уничтожения Волота ему было недостаточно, чтобы просто похлопать меня по плечу и сказать: «Хорошая работа, сынок. Я горжусь тобой».

Он всегда был сдержан, даже когда вся граница ликовала: «Коэд-Дин! Коэд-Дин!».

Да, именно тогда мне дали прозвище Коэд-Дин. Спасибо моему верному оруженосцу Бонце из африканского племени.

— Таких, как ты, сильных и неуловимых, у нас называют «Рожденными-на-Закате», — сказал он мне тогда у костра. — Они как тени, ускользают от солнца и ночи. Они везде. А ты ещё и маг-сидарх, то есть призрак. Так будь же «Призраком-Рождённым-на-Закате».

Тогда его услышали солдаты. Они и распространили это имя.

Так я стал Гедеоном Коэд-Дином Бринером.

На тот момент мой отец был самым известным царосом из двухсот имперских царосов, суровый правитель Северо-Западных земель, безжалостный воин и жестокий отец, но я всё равно любил его и уважал за то, что он был предан государству до последнего вздоха.

Он имел десятый ранг сидарха, а я одиннадцатый.

Для всех это был предел, потому что если сидарх решался на получение двенадцатого ранга, то это значило, что ему придётся получать и самый высший — тринадцатый. По закону силы, на это у него имелся всего один год, иначе сидарх умрёт.

Именно поэтому никто не качался до двенадцатого ранга, даже мой отец. Ему хватало и десятого. Ну а я так и не остановился на пределе. В двадцать четыре года я получил двенадцатый ранг. Это был большой риск, и отец чуть не пришиб меня тогда. Он был в бешенстве.

Наверное, это его и подкосило.

Незадолго до его смерти, когда мне почти исполнилось двадцать пять, я сказал ему, что скоро отправлюсь получать свой последний тринадцатый ранг. А через неделю отец умер.

Шёл 1850-й год. Апрель.

В мае я должен был стать новым царосом Северо-Запада, и после похорон отца готовился к приёму у Императора. К нему я хотел отправиться как сидарх с тринадцатым рангом. В тот день весь Северо-Запад замер в ожидании моего повышения.

Ту дату я запомнил навсегда: 16 мая 1850 года.

Я стоял в Зале Сидархов, в своём особняке на Белом Озере, чтобы наконец исполнить то, к чему так долго шёл, но что-то произошло… что-то страшное, чего я даже не помню и пока не знаю…

И вот я здесь, возрождённый.

Без тринадцатого ранга, который предстоит ещё получить, потому что другого варианта у меня нет. Да, я здесь. В непонятной червоточине, в непонятном месте, сражаюсь с непонятными врагами.

Но ведь сражаюсь!

А значит, у меня есть ещё силы бороться за честь своей семьи и за собственную жизнь.

Я рубанул последнюю тварь мечом. Эктоплазма опять приятно затрещала, соприкоснувшись с телом врага и его кровью.

— Хозяин! — услышал я оклик Абабукара за спиной. Он еле сдерживал панику и восторг одновременно: — Хозяин! Я нашёл то, что они охраняют! ТАМ ТАКОЙ ОРГАЗМ!..

Абубакар появился совсем с другой стороны — со стороны парка.

— Та-а-ам! — Он показал лапой себе за спину. — Скорее туда!

В сознание мне моментально прилетела картинка из его памяти.

Посреди парка, в зарослях, рядом с неработающим фонтаном, прямо в воздухе зависла крупная матовая сфера. Она источала белый пар и медленно вращалась вокруг своей оси.

Вид этой сферы заставил моё сердце пропустить удар.

Это было не что иное, как Сердце Силы — источник чистого эфира!

Именно такие источники и были распространены по всему миру в моё время. Чаще всего их размещали на горах, создавая вокруг них храмы и места для медитаций, чтобы маги приходили пополнять силу у источника.

И именно такое Сердце Силы под номером «380» имелось на горе около Изборска. Но сказать точно, её ли нашёл Абубакар, я бы сейчас не смог, пока не увижу лично и не подойду близко. Все Сердца имели одинаковый вид, но отличались по мощности. Всего в мире их было пятьсот. Существовала даже легенда, как эти Сердца появились в нашем мире.

Но самое главное — говорят, они исчезли в тот же день, когда я получал последний ранг. 16 мая 1850 года.