— Так и будешь стоять или пропустишь меня в дом? — от моей резкости и холода, он на секунду вскинул брови и замялся.

— О, конечно, прости, — он шире открыл дверь, и я прошла мимо, но не слишком далеко, Энцо мягко схватил меня за запястье. Я посмотрела вниз, на наше соприкосновение и только потом подняла глаза на парня.

— Твое возвращение неожиданное. Я растерялся, но рад, что ты вернулась, — тепло в его голосе заставило мои губы сжаться и я выдавила улыбку. Я хотела увидеть маму, обнять младшую сестру и почувствовать бывалую строгость. Я вернулась домой, но это была не старая «Я» и после встречи с Энцо, я полноценно пришла к этому.

Мама сидела в гостиной за чашкой чая, которую ей подавала одна из горничных. Когда я появилась в дверном проеме, ложка в ее чашке неприятно упала, и она расширила глаза.

— Лилиан, — прошептала удивленно мама, заставив меня дернуться. Лилиан. Меня так редко называли вторым именем и только Эйвон смеет коверкать его. Я улыбнулась, насколько смогла и сделала уверенные шаги вперед. Мама не из тех людей, кто после долгой разлуки бежит с объятиями и улыбками, говоря о том, как без меня было плохо.

Она сдержанна, хладнокровна и никогда не признается, что тосковала.

— Нас не предупреждали, что ты вернешься так скоро, — произнесла она и я нахмурилась, наблюдая за удивленной горничной, которая скрывалась в столовой. Интерьер слегка поменялся, некоторые вещи подверглись перестановки, добавились домашние цветы. Запах и атмосфера осталась прежней.

— Нас? Я вернулась, как только узнала про отца. Задержалась, но не могла отменить учебу, — я врала, решив, что это наилучший вариант. Раз отец не доверял даже маме на то есть свои причины.

— Полагаю, тебе обо всем известно, — она поставила чашку на кофейный столик. Разгладив плиссированную юбку, мама устало подняла глаза. И я только заметила, как потускнел ее взгляд и как сильно видны синяки под ее глазами. М-да, мое отсутствие повлияло на всё. Изменило и разбило многое. Даже маску непоколебимой строгости Маргарет Хендерсон.

— Не многое. Отцу назначили суд, и все полномочия компании перешли ко мне. Официальный переход состоится через полтора месяца. Я стану главой компании, — отчеканила я и глянула вниз, на свою сумку.

— Верно, но документы украли. Официального перехода может и не быть, Лилиан, — повторила мама, устало облокотившись на спинку дивана. Идеальная осанка пала.

Я расстегнула сумку, коснувшись шершавой поверхности папки и выдохнула. Все из-за них. Из-за чертовых документов. Та ночь, тот взгляд, голос. Черная папка перевернула всю мою жизнь.

Я кинула папку на столик перед мамой с глухим шлепком, от чего некоторые бумаги нелепо выпали. Это те самые документы, которые ранее признавались украденными. И какое было моё удивление, когда утром я нашла их на столе в своей комнате. Они просто оказались там, хотя я всю ночь не смыкала глаз. Ну или может спала чуточку, каких-то три часа. За это время Харрис принёс их мне, положил на стол и… И всё? Ни слова извинений, объяснений или смысла, будто он знал, что я уеду без предупреждения. И меня невероятно бесила мысль, что он знает меня настолько, что уже продумал мои шаги наперёд. Но зачем он вернул их? Разве это не главный шантаж над всей семьёй Хендерсон?

Мама долго смотрела на папку, будто я подсунула ей ядовитую змею. Жар покрыл мой лоб, а голова неестественно закружилась. Я и представить не могла, как отреагирует мама на документы. Дочь, которая резко пропадает на три месяца из дома, возвращается с украденными документами, которые свергнули семью Хендерсон, поставив их на колени.

Мама встала через долгую минуту, поднимая голову и я вскинула брови. В голубых глазах матери пестрил гнев и ярость. Самая настоящая нескрываемая ненависть.

— Это ты подстроила? — выдавила она и я расширила глаза в шоке.

— Что?

— Это был твой план? Ты хотела посадить отца? Ты подстроила кражу, из-за которой от нас отказалась половина Дублина? — она забросала меня громкими вопросами. Я стояла в ступоре, приоткрыв рот от удивления на ее невозмутимые слова. Какого черта она говорит?

— Ты с ума сошла? Вы моя семья! Как я могла подставить собственного отца? — я кричала в ответ, заставив ее сделать маленький шаг назад. Она испугалась моей эмоциональности, потому что до этого всегда запрещала выражаться. Запрещала поднимать голос. Мама говорила мне быть тихой, скромной и склонять голову перед старшими.

— Откуда они у тебя? Кто тебе их дал, Тереза? Где ты была все месяца? Говори мне правду, иначе я вызову детектива, и он будет разбираться со всем сам! — крикнула мама, топнув ногой в мою сторону. В зал забежал Энцо, в ступоре остановившись в дверном проеме. Я не отводила глаз от гневного лица мамы и не могла поверить в правдивость ее слов. Я покачала головой, разочарованно потянувшись к папке.

— Не смей трогать документы!

— Они мои, мама! Компания моя, отец переписал ее на меня, черт возьми. Вот весь план, мама. Он хотел защитить себя, защитить тебя и Дороти от безумных людей Андреаса. Он переписал все на меня, на свою старшую дочь, чтобы в случае чего, вся сила Андреаса перешла на меня! На меня, ты слышишь? Он пожертвовал мной, чтобы спасти остальную часть семьи, — я кричала, разбрасывалась правдой и не могла смотреть на пораженное лицо матери, в попытках остановить учащенное дыхание.

— Что он, черт возьми, за родитель, если решает пожертвовать своей старшей дочерью? Он можно сказать, продал меня! Бросил на произвол судьбы, а ты кричишь на меня, обвиняешь меня! Да как ты смеешь повышать на меня голос?! — продолжала кричать я, чувствуя, как заканчивается воздух в легких.

— Не смей клеветать своего отца! — в ответ кричала мама и я начала задыхаться. Воздуха становилось меньше, а глотки давались все труднее. Силуэт мама размывался в моих глазах, как и внутри меня. Она была водной гладью, в которую бросили камешек, нарушив чёткую картинку.

Моя семья пошла против меня. Мой отец свалил опасность на мои плечи и исчез. Он думал, что я поверю в его честь, которую он пытался твердить на том диване. Пытался твердить, что выбрал семью. Он выбрал семью, но не меня.

— Терра, — голос Энцо приближался, и я ощутила его горячие руки на своих плечах.

— Убирайся! Я не могу доверять той, кто бросил свою семью на столько месяцев в трудные времена. Какая из тебя наследница, Лилиан? Ты ни с чем не справишься. Ты слабая, маленькая девчонка, которая не справится с конкуренцией. Твой отец, вот настоящий владелец и когда мы разберёмся с правдой, всё вернётся на свои места, — яд мамы отозвался в ушах звоном. Мне хотелось закричать от досады. Маленькая девочка. Слабая, слабая, слабая. Закричать от всей лжи, в которой я росла. В семье, где родной отец оказался против меня. Энцо обнимает меня за талию, пытаясь привести в себя. А я проваливаюсь все дальше, в глубины своей паники и разочарования, которым пропитан ее голос.

— Пока я не добьюсь правды, ты и на метр не подойдёшь к нашей семье, Тереза. Ты меня очень разочаровала, — продолжала говорить она. Руки Энцо сжались на моей талии, он ободряюще погладил меня.

— Не трогай ее, — медовый баритон. Мне послышалось? Это голос Харриса?

— Как Вы сюда проникли? — мама вскрикнула, держась за сердце и с опаской отходя от дверного проема.

Я всего лишь хотела увидеть, что с ними все в порядке. Услышать радостный голос Дороти, которая выбежит ко мне с криками «старшая сестра» и обнимет. Вместо этого я стою на грани паники.

— Я не ясно выразился? Отпусти ее, — повторился баритон Харриса, и я подняла голову. Энцо держал меня за талию, чтобы я от нехватки воздуха не повалилась на пол. А Харрис, действительно стоял в моем зале. В моем доме. Его утренний костюм идеально сочетался с белой накрахмаленной рубашкой, и я непроизвольно улыбнулась от величественности вида. Я рада видеть его, хоть и никогда не признаюсь в этом. Он стояла в моем доме, на чужой территории, но смел отдавать беспрекословные приказы. И черт, как же он возбуждал и будоражил сознание. Я попрощалась с ним мысленно и оставила сердечный подарок в своей клетке, но он вернулся. И вернулся в таком королевском виде, будто приехал вытащить меня из лап злой королевы. Я радовалась, ликовала в душе.