— Заткнись, Эсме, — рыкнул мужчина, от чего я подпрыгнула, а девушка засмеялась, спускаясь по лестнице. Оригинал? Я? Она действительно похожа на меня, похожа такими же рыжими волосами.

— Я помешала, ты мог не выгонять её, потому что задерживаться я не собираюсь. Хотя и спать, зная, что вы тут вытворяете, мне тоже не особо хотелось, — призналась я, собираясь разворачиваться и уходить. Укор ударил по моей грудной клетке, ведь я лгала. Я была обескуражена его резким появлением в доме… с другой девушкой, которую он наглым образом нагибал над столом.

— Потому что месяц находишься в заточении, девочка? Это бы возбудило тебя? — улыбнулся он, а мои уши загорелись обжигающим огнём. Издевается моими же фразами и заставляет вспоминать моменты с машиной, от которых съёживается желудок.

— Потому что это мерзко! — выкрикнула я, смотря на него и на его тело. Загорелый торс Харриса возбуждал, а губа автоматически поместилась между зубов. Он двинулся вперёд, а я назад, сталкиваясь с перилами лестницы. Приближающийся полуголый мужчина, от которого пахло древесным одеколоном и к тому же, чертовски красив, не мог не пробудить во мне желание, но вспомни кто он, Тереза. Вспомни чей он племянник и что случилось по его вине. Это не твой друг или знакомый, которого ты тайно можешь хотеть. Это твой враг. Твой противник. Твой антагонист!

— Я голоден, — сказал он, приближаясь ко мне. Пухлые губы были расслаблены и имели красноватый оттенок. Я расширила глаза, вжимаясь руками в перила, отодвигаясь назад. То, как он нагибал Эсме… Я сглотнула, будто ощущая твёрдую поверхность дерева на своем животе и вот я уже под ним. Он касается моей спины, выводя аккуратные узоры и вызывая мурашки. Его выпуклость в штанах приближается к моему готовому входу, и я открываю глаза. Что за дурацкие мысли? С каких времен я думаю о том, чтобы быть нагнутой Харрисом?

— Составишь мне компанию? — от его вопроса я застонала и отбросила все мысли. Враг, Тереза. Из-за него и его дяди сел твой отец, черт возьми. Он связан с преступным миром, он самый настоящий наследник мафии. Его тело коснулось моего, и я пискнула, словно маленькая мышка. Я дрожала, извивалась под горячим телом Харриса, ощущая разливающееся чувство возбуждения. Его голая грудь и пресс касался моей возбужденной груди, которая бессовестно просачивалась сквозь ночную майку. Я готова была захныкать от давления.

— Нет, — сказала я, заставив его ухмыльнуться и заправить локон выбившихся рыжих волос за моё ухо. Место нашего прикосновения загорелось и мне стало щекотно.

— Ты испугалась того, как грубо я нагнул Эсме, Тереза? Как маленькая, неопытная девочка? — Харрис склонил голову и опалил моё лицо свежим дыханием с запахом цитруса. Это был лайм, который вскружил мне голову.

— Хотя ты и есть маленькая, и неопытная, судя по реакции твоего тела, — прошептал мурлыкающе.

— Я-я была сонной, поэтому тебе показалось, — я прочистила горло, желая, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Так ли это? — с вызовом спросил он, наклоняя нижу к моему уху и проводя по нему пухлыми губами.

— Ну что ж, я зря привозил бельгийские вафли с вишнёвым мороженым на две порции, — апатично сказал он и посмотрел вниз, на лестницу. Он отошёл на шаг, а я потерялась. Потерялась и оцепенела. Я горела изнутри, совсем не понимая, что мне делать с возбужденным головокружением.

От слова «вафли» мой желудок пробудился, предательски разговаривая. Вафли? Так значит он и правда голоден, а не то, о чем подумал мой извращённый мозг! Я засмеялась с ситуации и его игрой слов, хотя знала, что он сказал это специально.

Пока Харрис переодевался, я била себя по щекам холодными руками, чтобы прийти в себя. Позже я нашла пакет с вафлями и сложила себе в порцию. Вишнёвое мороженое манило своим сладким запахом, не удержавшись, я облизнула ложку.

Харрис вернулся в чёрной спортивной футболке и домашних штанах, от чего я присвистнула его виду. Непривычно видеть его таким домашним и хозяйственным.

— Любишь сладкое? — спросила я, смакуя ложку в мороженое. Он обошёл столешницу и покачал головой, отрицая, его тёмные волосы упали на лоб.

— А почему тогда ешь? — спросила, не отрывая взгляда от перекатывающихся мышц рук.

— Потому что знаю, что сладкое любишь ты, — признался он, даже не поднимая взгляда на меня. Я прочистила горло, пытаясь отвлечься на интерьер кухни, но не на него. Он подошёл к шкафчикам и достал бутылку вина, выставив два бокала на столешницу рядом.

— Это к чему?

— У тебя была тяжёлая неделя, Тереза. Я не изверг, чтобы мучить тебя кошмарами, — сказал он спокойным голосом и разлил красное вино в бокалы. Звук расплескавшегося алкоголя ласкал уши, заставив меня еле заметно улыбаться.

— Откуда ты знаешь про мои сны? — нахмурившись, спросила я, взяв в руку бокал вина. С бокалом вина Харрис выглядел как отдельный вид искусства.

— Ты стала кричать ночью, — нахмурено ответил он, садясь на диван в зале. Я проследовала за ним, неся с собой тарелку с вафлями.

— Я не кричу ночью, — объявила я, по крайней мере, я не помню, чтобы я просыпалась от собственного голоса. Я могу плакать и просыпаться в слезах, но никогда не кричала.

— Я соврал. Просто чтобы ты не задавала глупых вопросов. Ты пережила стресс, Тереза, все это ново для тебя, я свалил на твои плечи очень много важной информации и смакуя её, ты не смогла бы сомкнуть глаз. Мне интересно представить, что будет с тобой дальше, если ты захочешь сотрудничать со мной, — высказался он.

— Что будет со мной? — с интересом спросила я. Мне нравилась непринуждённая обстановка нашего общения, такое за столько дней происходит впервые.

— Ты сломаешься. Ты из другого мира, Тереза, у тебя слишком слабая психика, чтобы узнать все секреты Лиги, — от его слов мне стало обидно, я выпятила губу и сдержала желание закатить глаза.

— Ты не знаешь меня, — обиженно буркнула я.

— Я знаю достаточно, — улыбнулся он и отпил вина.

— А сколько тебе лет? — спросила я, решив сменить тему. Харрис разложил руки на спинку, поставив бокал с вином на столик.

— 28, — ответил мужчина. Они все-таки одногодки с Максом, подметила я.

— Ты сегодня отвечаешь на все мои вопросы?

— Смотря на суть вопроса, — кивнул он.

— «Веритас» является преступной группировкой? — я давно хотела спросить об этом, ещё после разговора с Альбой. Она сказала, что Харрис спас её от рабства.

— Моя группировка по большей части занимается незаконным взломом в компании людей, отмывающих свои деньги кровью, проституцией и рабством людей, — ответил рассудительно мужчина.

— Что ты крадёшь? — я отпила вино.

— Важные документы, способные поставить на колени главарей компании, разрушить их и сломить. Мои люди мучают людей и узнают всю нужную информацию и ниточки, через которые происходит торговля и проституция. А после, мы освобождаем пленных детей, женщин и мужчин, — после завершения его рассказа, я вскинула брови. Это положительная кража… Он по итогу спасает людей, а не просто разрушает компании.

— Какого это, держать девушку в заложниках, когда ты сам спасаешь подобных? — спросила я и отпила вина, которые обладало разнообразными вкусовыми нотками: фруктовыми и ягодными.

— Странно и непривычно, это противоречит мне, поэтому я стараюсь создать для тебя комфорт. Последний раз так с садом возилась мама много лет назад. И в доме, где царит полная тишина, слышать женские крики… пугающе, — он покачал головой и потянулся за бокалом.

— Я кричала по веской причине. Ты что, дрессируешь своих горничных? Почему они все такие пугливые и делают, что захотят, без спроса заходя в ванную комнату? И все говорят одно и то же: «Мистер Райт сказал…». Ну раз сказал, конечно, вы можете врываться в моё личное пространство и смотреть на меня в душе, — бубнила я, разводя руками в разные стороны.

— Я не дрессирую их, но держу под строгим контролем. Они не хотят проблем, поэтому подчиняются. В следующий раз мне стоит зайти вместо горничной, возможно тогда ты будешь покладистой? — он улыбнулся, а вино ударило мне в голову, и я раскраснелась. О чем он только говорит?