Однако для любой сделки требуется не только продавец, но и покупатель. Очевидно, что покупка Аляски была продиктована отнюдь не одним стремлением петербургского руководства избавиться от заокеанских владений. Напротив, Вашингтон сыграл самую активную роль на всех этапах подготовки этого решения.
Именно в 1865 г. политическая элита США почувствовала, что время Аляски наступило. Момент был самый благоприятный. Нация переживала духовный подъем, ведь она только что смогла преодолеть самый тяжелый и кровопролитный момент во всей своей истории — гражданскую войну, сохранив целостность государства. Вряд ли можно было придумать лучшее время для приобретения обширных новых земель.
Напомним, что огромной популярностью в США в то время пользовались лозунги доктрины Монро, провозглашавшей необходимость безоговорочного утверждения США как властителя западного полушария. Не меньшее распространение получила доктрина «явного предначертания», согласно которой американцам самой судьбой предопределено властвовать «от моря до сияющего моря», то есть от Атлантического до Тихого океана.
Все эти концепции были не просто словами — они находили отражение в реальной политике. На протяжении всего XIX века американское государство активно расширялось. Приобретение у наполеоновской Франции огромных территорий от Мексиканского залива до канадской границы в рамках Луизианской покупки 1803 года, присоединение Флориды и других испанских земель в 1819 г., включение в свой состав Техаса и отторжение от Мексики более половины ее площади после американо-мексиканской войны 1845 года — вот неполный список шагов Вашингтона, которые позволили зажатым на Восточном побережье британским колониям за полвека разрастись на весь континент.
Аляска привлекала внимание американских политиков еще до Гражданской войны. Уже в 1850-е годы в американских газетах писали: «Теперь уже нет сомнения, что Россия желает продать Русскую Америку. Ее мотивы коротко состоят в понимании своей морской неполноценности и в желании сконцентрировать свои силы вокруг жизненно важных частей империи, что слишком очевидно, чтобы требовать комментарий или объяснение. Выбирая между захватом Ситки англичанами или продажей Соединенным Штатам, Николай, естественно, предпочел последних, и никто не может поставить под вопрос правильность его решения».
Однако и в России проницательные наблюдатели понимали, что полуостров необходим Америке и что Вашингтон будет добиваться его приобретения у Российской империи любыми возможными средствами, в том числе разыгрывая карту российско-американской дружбы. Об этом свидетельствует интересный документ, хранящийся в Российском государственном архиве ВМФ в Санкт-Петербурге. Его автор, офицер русского флота, капитан-лейтенант П.Н. Головин пишет о впечатлениях от встреч с сенатором США У. Гуином при участии российского посланника в Вашингтоне Э. Стекля:
«[По мнению американцев] для Соединенных Штатов и для русского правительства было бы очень выгодно, если бы Россия уступила американцам колонии ее в Северной Америке. Гвин доказывал, что естественная граница между Россией и Америкой есть Берингов пролив, что уступкой своих колоний Соединенным Штатам Россия еще прочнее укрепит дружеские отношения между двумя государствами, уже так сильно симпатизирующими друг другу. Стекль, в свою очередь, находил, что подобная уступка даст русскому правительству возможность сосредоточить на Амуре все средства, растрачиваемые столько лет на колонии, не доставляющие государству существенной выгоды; что сумма, полученная за колонии, покроет частично недостаток у нас звонкой монеты, что и в будущем отстранится всякая возможность столкновения между Россией и Соединенными Штатами»[185].
Вывод, сделанный Головиным, поражает не только ясным пониманием роли американских колоний для России, но и удивительно точной оценкой политики Вашингтона в отношении нашей страны, справедливой, кажется, на все времена:
«Общественное мнение России до сих пор негодует за уступку нашей бывшей фактории в Калифорнии, особенно с тех пор, как рядом с селением Росс открылись золотые прииски, а при преобразованиях, которые предполагаются для наших колоний, легко может случиться, что люди предприимчивые, принявшись за дело толково и с энергией, откроют и в колониях наших богатства, о существовании которых теперь и не подозревают. Что же касается до упрочения дружественных отношений России и Соединенных Штатов, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это им выгодно. Жертвовать же своими интересами для простых убеждений американцы никогда не будут»[186].
Эти глубокие оценки принадлежат не просто проницательному наблюдателю. Капитан-лейтенант Головин был одним из ревизоров, посланных на Аляску для оценки деятельности РАК, и приведенные строки содержатся в его отчете, направленном лично великому князю Константину. Впрочем, в итоговые документы эти выводы не вошли, Как полагают современные историки, их вычеркнул сам великий князь.
Нельзя не отметить, что явные свидетельства того, что американцы «для простых убеждений» дружбы Вашингтона и Петербурга не будут жертвовать своими интересами, были получены непосредственно накануне продажи Аляски. Тогда США без объяснения причин сорвали реализовывавшийся с 1863 г. проект по строительству телеграфной линии, которая соединила бы не только две страны, но и два континента — без преувеличения стратегическая инициатива, реализация которой могла бы значительно поднять статус России в зарождавшейся тогда мировой коммуникационной инфраструктуре. Однако американцы фактически саботировали проект на той стадии, когда были достигнуты все договоренности и проведены подготовительные работы, объявив, что посчитали коммерчески более привлекательным проложить кабель через Атлантику — ничего личного, просто бизнес.
В отчете Головина упомянуто еще одно важное действующее лицо, сыгравшее огромную роль в продаже Аляски — российский посланник в Вашингтоне Стекль. Сын австрийского дипломата, поступивший на русскую службу (для XIX в. прием иностранцев, особенно на дипломатические должности, был нормальной практикой), он находился в Вашингтоне с 1850 г. Его визит в Петербург в 1866–1867 гг. с удивительной быстротой вернул на повестку дня вопрос об Аляске, закрытый, казалось бы, на ближайшие десятилетия. Список высшего руководства, на приеме у которых побывал Стекль, вполне предсказуем: Горчаков, Рейтерн и, конечно, великий князь Константин. Ими сообща была выработана, а на деле просто возобновлена старая аргументация, большая часть которой уже была опровергнута несколько лет назад. Вновь фигурировали тезисы о полной несостоятельности РАК, о ее неспособности цивилизовать коренное население и обеспечить ему нормальные условия для жизни, о трудности обороны Аляски в случае войны. Отдельно указывалось на то, что для Российской империи разумнее всего сосредоточить свои усилия на Приамурье, «где предстоит России будущность». Очевидно, что этот аргумент был в очередной раз продиктован боязнью Великобритании, которая может поставить Китай в колониальную зависимость и выйти к границам России на Дальнем Востоке.
Дальнейшие события развивались с поразительной скоростью. Рассмотрев вновь представленные доводы, Александр II распорядился организовать совещание, которое состоялось в МИД в декабре 1866 г. Помимо самого самодержца в нем участвовали хорошо знакомые фигуры — Константин, Горчаков, Рейтерн, Стекль и вице-адмирал Н. К. Краббе — куратор РАК от Морского ведомства. Более никого в кабинете МИД в тот день не присутствовало.
Насколько Александр II был осведомлен в вопросах, касающихся Русской Америки? Исследователи этой темы в большинстве своем убеждены, что глубоко в тему он погружен не был и ориентировался на мнение приближенных, которые уже в течение длительного периода «обрабатывали» императора, убеждая его в бесполезности Аляски для Петербурга. Министр финансов Рейтерн забрасывал российского монарха докладами о плачевном состоянии государственной казны, которую требовалось срочно пополнять, о выявленной им чудовищной неэффективности РАК, об убыточности и бесперспективности Аляски. В свою очередь, глава внешнеполитического ведомства Горчаков и великий князь Константин то акцентировали заведомую бесполезность владения американскими землями и предрешенность их аннексии американцами, то напирали на необходимость заполучить США в качестве верного союзника России посредством продажи полуострова.
