Все чаще можно услышать утверждения о том, что американское государство превратилось в послушный инструмент групп интересов, представляющих прежде всего крупный бизнес, тогда как простые граждане оказываются отрезаны от возможности повлиять на принятие важных политических решений. Как следствие, растет разочарование широких масс избирателей в возможности что-либо изменить своим голосом. Многие граждане, которые прежде демонстрировали политическую активность, сегодня устраняются от политики, вновь ставшей, как и в период зарождения Соединенных Штатов, уделом немногих избранных. Однако если в конце XVIII века эти избранные еще имели возможность вникнуть в чаяния и нужды четырех — пяти миллионов американцев, которые были относительно однородны в имущественном, социальном, культурном или этническом отношении, то сегодня уже представляется абсолютно нереальным, чтобы политики и государственные деятели в США могли одновременно обслуживать интересы Уолл-стрит и других центров экономического влияния и вместе с тем блюсти интересы более чем 330 миллионов граждан.

Резюмируя все сказанное в настоящем разделе, можно сформулировать предельно сжатый рецепт построения в США демократического политического строя. В целом, современной Америке требуются следующие преобразования:

— реформирование американской электоральной системы в сторону более полного учета политических предпочтений граждан, наделенных правом волеизъявления в соответствии с законодательством;

— обеспечение безусловного уважения основополагающих прав и свобод человека внутри страны и за рубежом с особым акцентом на искоренение нетерпимости и экстремизма в американском обществе;

— полное сворачивание практики вмешательства в частную жизнь граждан США и зарубежных государств;

— обеспечение защиты свободы слова, отказ от практик негласной цензуры и самоцензуры в СМИ, а также повышение уровня физической и правовой защищенности журналистов;

— пересмотр дел политических заключенных, содержащихся в американских тюрьмах;

— проведение систематической борьбы с насилием и произволом со стороны американских правоохранителей;

— повышение уровня социальной защищенности американских граждан, прежде всего в сфере социального страхования, доступного жилья и здравоохранения;

— исключение вмешательства бизнеса в политические процессы, а также оказания властями давления на деловое сообщество, в том числе отказ от практики привлечения корпораций к решению геополитических задач;

— глубокое реформирование денежно-кредитной политики США, включая ее полное обособление от влияния со стороны частного сектора, отказ от бесконтрольной денежной эмиссии и снижение объема государственного долга.

Митинг за демократию в Вашингтоне.

Митинг с требованием закрытия тюрьмы в Гуантанамо.

«Наша страна ничего не может предложить миру до тех пор, пока она не станет явлением подлинной демократии и экономической системы с гарантией возможности для каждого». Эти слова Б. Обамы показывают, что даже в американских верхах имеются серьезные сомнения в том, что США являются в настоящее время подлинно демократическим государством. Это, однако, не мешает Белому дому и американскому истеблишменту во всеуслышание заявлять об эталонном характере государственного устройства США и в одностороннем порядке брать на себя полномочия по продвижению и навязыванию «демократических ценностей» в глобальном масштабе. И право трактовать эти ценности и судить, в какой степени то или иное государство их воплощает, Вашингтон оставляет за собой. Вопрос о том, кто наделил Америку этим правом, остается без ответа. Впрочем, мы неоднократно видели, что многие американские лидеры всерьез полагали, что это сделал сам Господь Бог. В результате друзьями «Страны свободы» зачастую становятся самые одиозные и человеконенавистнические режимы по всему миру.

Конечно, через категорию демократии можно характеризовать не только внутреннее устройство государства, но и его внешнюю политику, и характер международных отношений в целом. Однако прямое перенесение представлений о демократии на данную сферу представляется делом затруднительным. Согласно Всеобщей декларации о демократии, принятой международным Межпарламентским союзом в 1997 г., провозглашаются следующие основные принципы: равноправные отношения народов и равный голос стран вне зависимости от размеров и возможностей; соответствие поведения всех стран нормам международного права, выработанным демократическим путем; необходимость воздерживаться от применения силы или угрозы силой, а также от любого поведения, которое подвергает опасности или нарушает суверенитет, политическую или территориальную целостность других государств.

Представления об универсальной демократии, заложенные и уточненные в ряде международных документов, включая Устав ООН, Заключительный акт Хельсинского совещания по безопасности и сотрудничества в Европе 1975 г. и других, предполагает в числе прочего равноправное участие всех народов в разработке норм международного права; воздержание от деструктивного поведения во взаимоотношениях государств; стремление к формированию такого международного порядка, при котором не может оставаться безнаказанным ни одно нарушение фундаментальных прав человека и народа, а также отклонение от норм международного права.

Однако, как мы уже не раз отмечали в предыдущих главах, внешняя политика США на протяжении многих десятилетий дает возможность поставить под сомнение ее соответствие этим принципам по каждому из этих пунктов.

Особенно очевидным недемократический характер глобальной стратегии Вашингтона стал после 1945 г., а по окончании холодной войны целенаправленное уничтожение демократических основ мировой политики стало едва ли не основным содержанием действий «Страны свободы» на международной арене. Об этом ярко рассказывает американский исследователь У. Блум: «Что же мы имеем сейчас? В течение почти полувека американский народ учили, что холодная война, а также корейская война, вьетнамская война, огромный военный бюджет, все известные американские вторжения и свержения правительств — все это происходило, чтобы бороться с одной угрозой: «международным коммунистическим заговором», штаб-квартира которого находилась в Москве. Но затем Советский Союз распался, Варшавский договор прекратил существование, а страны-сателлиты в Восточной Европе стали независимыми. Бывшие коммунисты даже стали капиталистами. А в американской внешней политике ничего не изменилось… Вся американская политика была мошенничеством. Советский Союз и то, что называется коммунизмом, на самом деле не являлись объектом глобальных ударов Вашингтона. Никогда не существовало международного коммунистического заговора. Врагом было и остается любое правительство, движение или даже личность, стоящие на пути расширения Американской империи, какое бы название ни дали врагу — коммунист, государство-изгой, торговец наркотиками, террорист.»[487].

Белый дом без раздумий применяет односторонние и многосторонние санкций в обход Устава ООН и принципов международного права, многократно нарушал и нарушает нормы международного права, в первую очередь в части соблюдения государственного суверенитета других стран, включая не только американских противников, но и союзников. Что же касается недопустимости применения военной силы без соответствующего решения Совета Безопасности ООН, то этот принцип американцы вообще предпочитают не замечать, грубейшим образом поправ его в ходе военных операций в Ливане (1958 [488] и 1982), Лаосе (1959), Вьетнаме (1964), Доминиканской Республике (1965), Камбодже (1967), Сальвадоре (1977), Гренаде (1983), Ливии (1986 и 2011), Панаме (1989), Боснии и Герцеговине (1992), Югославии (1999), Афганистане (2001), Ираке (2003), Сирии (в 2014) — и это только если называть наиболее масштабные акты агрессии со стороны США.