Еще одним недостатком, который был в равной степени присущ обеим сторонам, являлось устаревшее тактическое мышление. Несмотря на качественное образование в Вест-Пойнте, основой преподавания военного искусства оставались наполеоновские войны с их культом плотных и глубоких построений, призванных подвести бой к кульминации в виде решительной, нередко штыковой атаки. И хотя к 1861 г. не было изобретено пулеметов, а многозарядные винтовки оставались дорогими и сложными в производстве, ряд инноваций, таких как пуля Минье, позволявшая кратно ускорить процесс заряжания с дула нарезного оружия, резко усилил огневую мощь пехоты, дав обороняющимся огромное преимущество. В этих условиях слепое потакание наполеоновской тактике могло привести лишь к колоссальным потерям.
На первых порах указанные недостатки компенсировались небывало высоким духом федеральных войск. Во многом это стало возможным благодаря самой фигуре Мак-Клеллана, перед которым солдаты испытывали едва ли не священный трепет. Его назначение на пост главнокомандующего вызвало всенародное ликование. Параллельно генерал командовал главной военной силой США — Потомакской армией, названной в честь реки, на которой стоит Вашингтон. Именно она должна была взять Ричмонд.
Однако на поле боя Мак-Клеллан проявил себя не столь блестяще. Как и многие из американских профессиональных военных той эпохи, он разрабатывал превосходные планы, но осуществить их был не в силах. Его главным недостатком была запредельная переоценка сил противника, чему способствовала разведка северян. Ее возглавил не военный, а частный детектив Алан Пинкертон — бывший бочар, который незадолго до этого якобы спас Линкольна от покушения. Пинкертон сослужил плохую службу Потомакской армии, постоянно преувеличивая численность войск противника в полтора-два раза.
Во главе армии Конфедерации, действовавшей против Потомакской армии, стоял талантливый военачальник Роберт Эдвард Ли. Незадолго до начала войны тогда еще полковника Ли вызывали в Вашингтон, предлагая именно ему возглавить 75-тысячную армию Линкольна. Будучи истинным патриотом своего родного штата Вирджинии, полковник отказал президенту, который через считанные дни станет в его глазах главой иностранного государства-агрессора. Роберту Ли суждено было стать величайшим полководцем Гражданской войны и настоящим кумиром Конфедерации и ее солдат.
Президент Линкольн, чей военный опыт ограничивался номинальным участием в милиции штата Иллинойс, считал себя стратегом, имевшим право вмешиваться в непосредственное руководство армией. В отличие от него президент КША Джефферсон Дэвис сознательно дистанцировался от непосредственного руководства вооруженными силами, несмотря на то, что Дэвис был кадровым военным, который четыре года занимал пост военного министра США (вспомним его роль в Мексиканской войне). Вместо грубого вмешательства в дела армии он предпочел назначить лидера, который мог повести за собой солдат. Такой фигурой и стал Роберт Ли. Этот генерал, получивший в начале войны пост командующего Вирджинской армией, верно служил Конфедерации до последнего выстрела. В это же время Линкольн лихорадочно менял командующих, внимательно следя не столько за их военными успехами, сколько за политическими амбициями. Президент не раз высказывал опасение, что удачливый генерал легко сможет стать диктатором[137].
Дэвис же нашел в себе силы довериться одному командующему, дав ему свободу подбирать для себя тех генералов, которые действительно представляли ценность. В подчинении у Ли находилась целая плеяда блестящих военачальников, стоявших на голову выше противников с Севера. Этот подход дал свои плоды — победы не заставили себя ждать.
Часть армии северян, переправленная Мак-Клелланом морем, высадилась в непосредственной близости у Ричмонда. В течение нескольких дней столица Конфедерации была в опасности, однако генералу Ли удалось в серии боев, известных как Семидневная битва (25 июня — 1 июля 1862), остановить федеральные войска и заставить их погрузиться обратно на суда.
Одновременно к Ричмонду двинулась еще одна федеральная армия во главе с Джоном Поупом. Если Мак-Клеллана лишь удалось остановить, то Поупа генерал Ли смог полностью разбить, причем это произошло у того же ручья Булл-Ран (28–30 августа 1862).
Эта кампания демонстрирует огромный недостаток военного руководства США — неумение скоординировать действия и нанести согласованные по времени и месту удары. В то время как Ли даже в самом благоприятном варианте мог стянуть к месту битвы не более 100 тыс. (а фактически около 75 тыс.) человек, то северяне могли с легкостью сосредоточить против него армию в 150200 тыс. солдат. Однако Линкольн не мог противиться нажиму многочисленных политических партнеров, которые предлагали конкурирующие планы действий и генералов на ключевые командные посты, вследствие чего президент предпочитал «диверсифицировать риск», поручая различным генералам разные задания. В результате Ли и другие командующие-конфедераты, не имея даже возможности собрать сопоставимые по численности силы, могли бить противников поодиночке.
Вскоре после второго Булл-Рана Роберт Ли решил сам нанести удар и вторгнуться в Мэриленд, в сердце которого находятся федеральный округ Колумбия и Вашингтон. Однако одну из копий его приказа № 191, содержащего детали плана, потерял штабной офицер. Таким образом, Мак-Клеллану стал известен замысел противника. Противоборствующие армии встретились у небольшого города Шарпсберг в Мэриленде. Но федеральная армия действовала нерешительно и хаотично, не добившись большого успеха. Эта битва, более известная как сражение на Энтитеме, по названию протекавшего рядом ручья, стала самым кровопролитным днем в американской истории. Федеральная армия потеряла более 2 тыс. человек, конфедераты — более 1,5 тыс.
Несмотря на потери, Север торжествовал. Мак-Клеллану удалось остановить «вторжение» южан. В реальности это было явное поражение, поскольку федеральные силы упустили блестящую возможность наголову разбить противника. Понимал это и Линкольн, который 5 ноября освободил генерала от руководства Потомакской армией. Еще ранее Мак-Клеллан был лишен поста главнокомандующего, так как президент начал осознавать невозможность совместить в одной фигуре сразу несколько ключевых военных ролей.
Если самые громкие события Гражданской войны происходили на востоке, то судьба всего конфликта решалась на западе, где текла Миссисипи — ключевая транспортная артерия США, находившаяся под контролем Конфедерации. Река разрезала территорию надвое и могла бы стать для северян идеальной дорогой в сердце территорий противника. Подобный образ действий вполне укладывался в логику «Анаконды». Первым шагом на пути к осуществлению этого замысла стало взятие северянами в конце 1861 г. Нового Орлеана, что позволило заблокировать Миссисипи в ее устье. Однако основное течение реки защищала сеть мощных фортов и крепостей, без уничтожения которых невозможно было выиграть войну. За решение этой задачи взялся генерал Улисс Грант[138], который не только смог захватить ряд стратегически важных укреплений конфедератов, но и выиграл весной 1862 г. крупное сражении при Шайло (фактически впервые с начала войны конфедератов удалось разгромить в поле).
Пока на западе восходила звезда Гранта, на восточном театре Вашингтон продолжал менять командующих Потомакской армией, которые терпели всё новые поражения. В декабре 1862 г. под началом Эмброуза Бернсайда армия была втянута в бессмысленное, кровавое и заведомо безнадежное сражение при Фредериксберге[139], после которого боевой дух северян упал до низшей точки (более 40 тыс. солдат и офицеров числились в «незаконных отпусках», то есть дезертировали). В такой тяжелой обстановке близился к завершению третий год президентского срока Линкольна, который успел убедиться в своей беспомощности в качестве верховного главнокомандующего. Впервые с начала войны на Севере обозначились трудности с набором волонтеров. Кроме того, осложнилась международная ситуация: появились признаки того, что Лондон начинает склоняться в пользу Конфедерации, с которой его связывали тесные торговые отношения.
