Фыркнув мне в тон, Тайпан устроился на спине и закрыл глаза, опустив на них согнутую руку. Я еще недолго разглядывала его, но все же заставила себя опустить веки и уснуть.

Утро, как и обещалось, началось рано.

С трудом разлепив глаза, я еще несколько секунд тяжело моргала, вглядываясь в нависшее надо мной лицо, которое требовала немедленного пробуждения. Так противно зудел, что поморщиться было настоящей необходимостью, чтобы прогнать навязчивую мысль стукнуть Тайпана подушкой.

Я все же уговорила кабатчика пустить меня в купальню, быстро ополоснулась и вернулась в комнату. Там уже стоял такой же скудный завтрак, как и вчера, и сидели двое хмурых мужчин, которым я не позволила идти за собой.

Наверное, двое хмурых. Лицо Ворона так и осталось скрыто капюшоном и маской, и увидеть его утренний настрой не представлялось возможным. А вот Тайпан очень ярко выражал свое недовольство.

Как будто обиделся, не представляя, что я могу захотеть помыться в одиночестве, пренебрегая его защитой. И если Ворону в этом плане я верила, хоть и немного, и, возможно, разрешила бы покараулить вход, то к надувшемуся Тайпану доверие было на нуле.

Оставаться рядом с ним голой — дурная затея. Как минимум шутки и намеки будут сопровождать меня до конца нашей сделки, читаясь даже во взгляде, который время от времени заливался еще большей краснотой, крича о нашем вчерашнем поцелуе. А как максимум я сама могла бы поддаться на эти провокации, истосковавшись по человеческому теплу.

Я все-таки женщина, которой не чужда ласка.

Мой голодный пост длился с самого развода, иногда выступая испариной по ночам, заставляя сорочку противно прилипнуть к телу.

Вернув платье в сумку, я благоразумно натянула узкие штаны для поездки в седле и присоединилась к трапезе, игнорируя недовольный взгляд красноволосого.

— А ты всегда ходишь голым? — намекая на единственный наплечник из одежды на голом торсе, спросила я, понимая, что постоянно цепляюсь взглядом за вдетую в сосок сережку, которая тянула непреодолимой силой.

Потрогать бы ее, рассмотреть… Да боюсь, пустынник неправильно расценит мой чисто познавательный интерес, приписывая ему необоснованные намеки. Или почти необоснованные…

Все-таки пустынник был хорош. Крепок, силен, и то с какой страстью он вчера меня целовал, все еще легким стуком дрожало в груди, заставляя прикусывать щеку изнутри. Слишком забытое для меня ощущение, и отличное от того, что я запомнила за свой короткий брак.

К тому же я никогда раньше не видела, чтобы кто-то носил такое украшение. Думать о том, как оно оказалось в таком нежном месте, не хотелось вовсе.

— Так проще драться, — ответил он, пожав плечами. — Не стесняет движения.

— Ворону не мешает, — заметила, откусывая кусок сочного перца.

— Ворон тихий противник, я громкий. Есть разница, принцесса, это тактика боя.

— Всё так, — неожиданно подал голос все это время молчавший наемник. — Я действую тихо и обдуманно, а Тайпан бросается в бой, ведомый яростью и жаждой крови.

— Звучит пугающе.

— И так и выглядит, — согласился пустынник. — Я змей, кусаю резко и больно. А он ворон, нападает неожиданно и смертельно.

— А это что? — указав на почти одинаковые наручи на их запястьях, спросила я. — Выглядит слишком хлипко для защиты.

— Это оружие. Традиционное в наших краях. Ты поела? — я только кивнула. — Тогда по коням, и в путь.

Не став менять прическу, я вновь укрыла волосы платком, затягивая тугие жгуты и пряча их хвостики в петлях. Обычный дорожный костюм не бросался в глаза, поэтому ни я, ни охранники сильно не волновались, что кто-то может подумать что-то неладное. Тем более что за ночь контингент харчевни сменился, и уже никто не знал, что вечером меня привели сюда как куртизанку.

Кроме кабатчика, который получил щедрую плату за отсутствие лишних вопросов и, расплывшись в улыбке, пожелал нам доброго пути.

Мы просто путники, идущие своей дорогой.

— В седле держишься?

— Приходилось, — обойдя высокую и слишком крупную кобылу, я вставила ногу в стремя и подтянулась. — У меня даже был учитель по конной езде.

— Странные вы, — хмыкнул Тайпан и тут же впрыгнул сзади, устраиваясь со спины. — Нанимаете учителей, чтобы научиться чему-то обыденному.

— Лучше сразу узнать, как что-то делать правильно, прежде чем попробовать самому, совершая ошибку за ошибкой из-за нехватки знаний.

— А как же самостоятельность и самодостаточность? — смеялся мужчина, просовывая руки по бокам от меня и подхватывая узду. — Или для высокородных позор пару раз выпасть из седла?

— Высокородным не хочется лишний раз ломать спину, когда этого можно избежать.

— Хм. Но все равно странно.

Ворон оседлал второго коня и щелкнул уздечкой, направляя животное на выход из стойла. Кобылка послушно плелась следом за вожаком, не артачась и не капризничая. Только раз она дернулась, оступившись, отчего я вжалась спиной в крепкую и все еще голую грудь.

— Трусишь, принцесса?

— Просто покачнулась.

— Угу, — легко согласился он, сказав это так, словно принял мои слова за неумелую ложь. — Если хочешь, можешь подремать. Мы только к вечеру доберемся до следующего ночлега. И солнце скоро встанет, будет печь.

— Ничего, не карамельная, не растаю.

— Ну, как знаешь, — хмыкнул он и неожиданно пододвинул мои бедра ближе к своим. — Соскользнешь, будешь сидеть на краю седла.

— Угу, — отвечая издевкой на издевку, ответила я, и Тайпан весело хмыкнул.

— Принцесса, принцесса… Какая же ты забавная.

— Все, больше не могу, — простонала я, и лошадь остановилась, позволяя мне сползти с ее спины и рухнуть в мягкую траву на обочине дороги. — Все болит.

— М-м-м, не карамельная, — издеваясь, протянул красноволосый, напоминая о моем бойком настрое в начале пути. — Ладно, полежи немного.

— Я пойду поохочусь, — спешившись, сообщил Ворон, и прямым несгибаемым шагом, словно перед этим не сидел несколько часов в седле, направился в сторону леса.

— Как он вообще может ходить? — жалобно протянула я, не чувствуя ног из-за седла. — Мне даже двигаться не хочется.

Тайпан промолчал, падая рядом. Сорвал травинку, зажал ее между губ, весело перекидывая из стороны в сторону. Он смотрел в небо, сегодня чрезвычайно чистое, и лениво моргал, словно собирался поспать.

— У-у-у, — попытавшись повернуться набок, я, похоже, сделала только хуже, чувствуя, как боль горячим потоком растекается вдоль спины. — Боги, как же…

— Хочешь, разомну? Без шуток, правда станет легче.

Подозрительно покосившись в его сторону, не заметила издевки или сального намека и кивнула, соглашаясь.

Будь что будет, терпеть было невыносимо, и если есть шанс, что мне станет хоть чуточку легче, я согласна быть облапанной этими здоровыми и сильными ручищами.

В конце концов, мне, возможно, это даже понравится.

— Повернись на живот, вот так.

Перекинув ногу через мои бедра, Тайпан оказался сверху, помогая вытянуть руки вдоль тела.

— Сперва может быть неприятно.

— Учту, — выдохнула я, чтобы тут же застонать. — О боги!..

— Сейчас полегчает, — пообещал он, разминая спину втаптывающими движениями и вызывая временами приливы невыносимой боли.

Чуть позже правда стало легче, и я вновь застонала, но теперь уже от облегчения.

К ногам постепенно возвращалась кровь и возможность ими двигать, а со спины плавно стекало пульсирующее красное пятно ломоты, возвращая позвоночнику нормальный вид, непохожий на вбитый в седло кол.

— Легче?

— Да-а-а…

— Отлично.

Ладони то тут, то там сминали лопатки, бока, и стоило мне чуть-чуть расслабиться, опустились на поясницу, разминая ее осторожными движениями.

Сидящий на ногах мужчина никак не способствовал сопротивлению, и я предпочла закрыть на это глаза, наслаждаясь своим придавленным к земле положением.