А четвёртого января снова затопили баню. И мылись в ней парами. Мальчик с девочкой.

След от поцелуя на шее свёкра почти сошёл, но Люба не забыла, чем престарелая парочка занималась в бане, и вызвалась отправиться туда раньше их.

В парилке ещё было комфортно, она вымыла тело и волосы, пока муж ждал своей очереди в предбаннике, а потом они поменялись местами.

— Чуть-чуть попотеешь? — открыв через несколько минут дверь, предложил он.

Так они оказались вместе в парилке. Стас снова надел (или ещё не снимал?) трусы, а Люба обмоталась полотенцами.

Ситуация щекотливая. И чем же занялась супружеская пара, находясь в душном и жарком помещении в столь фривольном виде?

Ну, сначала они кидали друг на друга взгляды, вроде как скрывая свой интерес, но и разглядывая оппонента, а потом одновременно заговорили:

— Ты подумала о моём…

— Ты мне нравишься.

— Оу. Это хорошо. Ты мне тоже очень нравишься. Не знаю, почему раньше этого не понял. У Бальмонта есть такие строки:

«Кто полюбив — не сразу полюбил?

В глубокой тьме — горят огни светил.

И кто устав — свою покинул тьму,

Его звезда — светло горит ему».

— Красиво, конечно. Но мне не понять, — продолжила быть честной Люба.

— И мне. Там смысл не наш, но не вспомнил ничего более подходящего с нужными словами.

Вроде ничего громкого сказано не было, но они убедились, что намерение «ухаживать и пробовать» остаётся в силе.

— Снегом со мной растираться не побежишь? — спросил Стас.

— Не-не-не.

— Тогда заканчивай, я через минуту вернусь, — оставил он жену одну, дав время ополоснуться и одеться.

Дома в состоянии истомы они пили сладкий чай и уходили от прямых ответов, когда вернувшиеся из бани пенсионеры начали обсуждать, как здорово будет, если они приедут летом, чтобы полакомиться своей клубникой, жимолостью и огурчиками с помидорчиками.

— Тебе бы хотелось приехать сюда летом? — спросила Люба.

Супруги лежали в кровати поверх одеяла, соприкасаясь предплечьями. Станислав Викторович и его Лидочка отправили их отдохнуть перед ужином, на котором подадут свои фирменные котлеты из щуки.

Можете себе представить? Вместе меньше года, а уже имеют своё фирменное блюдо. И как только при таких различиях отношений никто ещё не понял, что Стас с Любой живут как соседи?

— Может, мы захотим поехать куда-нибудь только вдвоём? После того как попробуем, и у нас всё получится.

Прозвучало с уверенностью и так очень по-мужски, а вот тело подвело, так как пальцы его едва заметно подрагивали, когда он обхватил ими её ладонь.

Они столько раз держались за руки за два года брака. Таня с Вадиком целовались, Кошкины старшие обнимались, а фиктивные женатики нашли свой вариант проявления привязанности — сидеть рядом, соприкасаясь плечами или соединять ладони. Но сейчас это воспринималось и ощущалось иначе. Те же руки, а всё как будто интимнее, ближе, сильнее и ярче.

— Я сто лет не загорала, — без твёрдого «да» согласилась Люба.

А за котлетами и домашней настойкой Дубравин старший поведал то, о чём она уже догадывалась.

— На фабрику почти всю жизнь положил. И она меня не подвила, но я ничего другого не видел. Тебе до восемнадцати лет отцом не был, семью не построил, жену не нашёл, — прибеднялся он для пущего эффекта и замолчал, давая слушателем прочувствовать горечь бытия одинокого трудолюбивого холостяка.

— Стас рассказывал, что твоя семья стала ему очень дорога, — обратившись сначала к Любе, а следом к сыну возлюбленного Лидочка. — А о лучшем сыне он и мечтать не мог.

— Знаю, в моём возрасте надо место для могилки выбирать и о внуках просить, а не влюбляться, — продолжил свою мысль свёкор. — Вот оно как у нас с Лидочкой приключилось.

— Встретились два одиночества, — поторопила рассказ Люба.

— Да. Со мной много случалось, почти всё кроме брака. Хочу перед смертью счастливым мужем побыть.

Главное сказано. Всё именно так, как Любовь Алексеевна Кошкина и предполагала.

Следующую минуту Стас мог только хлопать ресницами, поэтому ей пришлось поздравлять жениха и невесту от них двоих.

— А когда свадьба?

— Не надо нам свадьбы. У Лиды всё уже было, а мне без разницы. Напишу завещание, чтобы у вас потом хлопот не было, и распишемся в марте. На вас и фабрике это не отразиться.

— Я ничего такого, — вынырнул-таки из ступора Стас. — Зачем завещание? Фабрику ты мне передал, а всё остальное должно принадлежать тебе. Если вы поженитесь, то Лиде тоже. Ты и на неё зарабатывал, просто тогда ещё не знал. А теперь сможешь тратить. Точно не хотите, чтобы мы вам свадьбу устроили?

— Что ты, что ты! Ничего нам не надо, у нас всё есть! — ответила ему будущая жена отца.

За немолодых молодых подняли несколько тостов, и перед сном парочка была в состоянии только опустить головы на подушки и уснуть.

А следующим днём плотно отобедав и упаковав подарки и гостинцы, они, тепло попрощавшись с женихом и невестой, отправились домой.

Эта ночь прошла в дороге, пять предыдущих Люба и Стас спали вместе, а в ночь с шестого января на седьмое они должны были провести привычно каждый в своей комнате.

Муж первым делом помчался проверять, как обстоят дела в «Дубравушке», а Люба посвятила весь день уборке и стирке. Не то чтобы Наденька со Стасиком оставили разгром. Наоборот. В квартире был полный порядок, но влажная уборка помогла ей психологически расслабиться и убедиться, что всё на своих местах.

И вот ранний вечер, а за окном уже стемнело, и тут Стас звонит с предложением свидания.

— …в ресторане столик закажу.

— Мне сегодня никуда не хочется идти. Я не передумала, всё в силе, но давай завтра?

— Завтра мы к твоим родителям идём. Рождественский обед у них, помнишь?

— Тогда послезавтра в ресторан?

— Окей.

Муж завершил звонок, не выказав недовольства её отказом, а Люба всё равно почувствовала себя динамщицей. Согласилась попробовать и ничего.

И ведь не специально! Она ещё от дороги не отошла, выходить из дома нет никакого желания. Надо будет ему это объяснить.

Объяснений не потребовалось!

Стас приехал с готовой едой и бутылочкой сладкого вина и предложил ужинать не за кухонным столом, а за журнальным в его комнате и в пижамах. Такой тихий семейный вечер.

Насытившись и убрав посуду, они вернулись на его диван к просмотру фильма. А когда пошли титры состоялся короткий диалог:

— У меня места двоим хватит.

— И у меня тоже.

— Может, ты у меня поспишь? Со мной.

— Нет. У меня своя постель есть. Лучше ты ко мне приходи.

— Ты не шутишь?

— Я зубы почищу и лягу спать. Если хочешь, ложись рядом.

Так ночь с шестого на седьмое они снова провели вместе.

— Вы не ссорились? В дороге всегда нервы, легко можно сорваться и сказать что-нибудь обидное.

Новогодние подарки вручены, праздничный обед съеден, подробности о житие-бытие Дубравина старшего пересказаны, и мать семейства со средней дочерью на кухне мыли посуду и заваривали чай к шарлотке.

— Не ссорились.

— Тогда ещё от каникул не отошли, поэтому такие странные, — заключила Софья.

— А мы странные?

— Вы со Стасом напряженные, будто что-то не поделили.

Вот тебе и на.

— У нас всё хорошо. Никаких ссор, мам, честно.

Отношения вышли на…

Нет, ещё не вышли. Но могут выйти.

Отношения постепенно выползают на новый уровень, могут стать такими, какими их считали окружающие. Так с чего теперь эти самые окружающие подозревают напряжение и ссоры? Бред какой-то.

Следующим днём должно было состояться свидание. И не состоялось.