— …три недели осталось. Я у Любы не спросил, что у вас там по билетам. Смотрели уже?

— Не до этого было.

— Вы пораньше выехать не успеваете? Я тут вспомнил, как интересно было два дня на поезде к дядьке ехать. Со столькими людьми там знакомился. А вы можете купе выкупить, чтобы никто не мешал по ночам, — непонятно с чего предложил он сыну.

Оу. Понятно с чего, ведь дальше Дубравин старший принялся рассказывать, что будь он помоложе, то обязательно отправился бы в путешествие со своей женщиной.

— Мы постараемся вылететь тридцатого, чтобы тридцать первого утром быть у тебя. Обратно билеты на пятое или шестое возьмём, чтобы Рождество с Любиными отметить, — проигнорировал Стас слова о вагонной романтике. — Что с давлением? К врачу тебя записать не пора, чтобы анализы взял, посмотрел, может тебе дозу изменить нужно, или выписать что-то новое?

— Живой я, про таблетки и болячки всё Любе уже рассказал. Она тебе не говорила?

— Она отдыхает, спала плохо.

— Оно понятно. За два года привыкли вместе спать, поодиночке теперь сложно. Ты тоже один в кровати уснуть без жены не мог?

— Типа того.

И ведь Стас не соврал. Чтобы уснуть, ему потребовалась женская помощь.

По сути Стас и Люба не так уж сильно обманывали близких. Они не плели родным об огромной любви, не выдумывали какие-то несуществующие события и детали, чтобы показать, как счастливы вдвоём. Только правда: поженились, живут под одной крышей и вне работы проводят время дома вместе. А то, что они спят в разных комнатах… Так в прежние времена у благородных супругов тоже были разные покои, и ничего, жили без разводов.

А ещё молодая чета заботится друг о друге, так что их брак не какой-то пшик и ширма, а союз двух неплохо уживающихся людей. И понимающих друг друга. За редким исключением вроде сегодняшнего.

Не получается у Стаса увидеть недостатки в ком-либо из Кошкиных! Это вовсе не значит, что он не на Любиной стороне!

Не просто так Аня его долго мариновала из-за разницы в возрасте. Вот он взрослый, а Люба на четыре года младше, и проскальзывает в ней иной раз детская вредность и обидчивость.

Вот и полчаса назад Стас позволил себе только разок тяжело вздохнуть над своей тяжкой долей, без расстройства и недовольства принял факт, что жена не в настроении, и отложил серьёзный разговор.

А в эту минуту в беседе с отцом он не врал, ведь действительно в ночь с субботы на воскресенье сон в Питере пришёл к нему не сразу.

— Я вот тоже к Лиде уже привык, Новый год встретим, и предложу ей совсем ко мне перебраться, хватит от меня к себе бегать. Сначала вас проводим, и потом потихоньку переедет. А когда снег растает, найму рабочих, чтобы справа от бани поставили курятник, — проинформировал о своих планах Дубравин старший. — Лидочка перепёлок держит. Зачем ей к себе бегать, если можно у нас на участке их разместить? Правильно я говорю?

— Правильно, — опять же не обманул его сын.

Всё логично, когда перебираешься к престарелому и обеспеченному возлюбленному, нужно обосноваться так, чтобы никто и не вспомнил, что когда-то ты не была здесь хозяйкой. Конечно, Стас этого не сказал, а только подумал о возможном корыстном мотиве.

Не то чтобы он не верил в любовь или считал, что папа не заслуживает женского внимания.

Пусть в студенческие годы парень был занят учёбой и смотрел только в сторону распрекрасной Анны Михайловны, он догадывался, что к отцу захаживает гостья. А может и разные гостьи. Случайно Стас ни с кем не сталкивался, чтобы застать даму в компрометирующей ситуации, а отец всех своих знакомых женщин, не считая жён друзей, представлял одинаково, и понять, связывает ли их деловое общение или иная связь, было трудно.

Но тогда Станислав Викторович был импозантным хозяином небольшой фабрики по производству деревянной мебели, известной своим качеством и мастерами, способными выполнить самый оригинальный и сложный заказ. А теперь он тот, кто выкарабкался после инфаркта и нуждается в постоянном приёме лекарств, покое и положительных эмоциях. А какой тут покой с дамой, чьё почти обнажённое тело пару недель назад мелькнуло на экране во время видеозвонка? Хотя её можно отнести к положительным эмоциям.

Ох, кажется, Стасу поплохело. И это не из-за взаимодействия холодца и пиццы в желудке, тошнота — реакция его организма с тонкой душевной организацией на размышления об интимной жизни отца и Лидочки.

— … перепёлок замороженных дадим. Парочку Алексею с Соней передадите, остальное себе оставите.

— Хорошо.

— Ладно, слышу по настроению тебе бы к жене под бочок прилечь, а не со стариком болтать. Пока! — сам свернул разговор Станислав Викторович, искренне считая, что уловил в голосе сына признаки подобного, а не выдумывая шутку, чтобы закруглиться.

А Стасу не нужно было врать в ответ, рассказывая, что проницательный отец разгадал его желание, и, завершив звонок, он сразу же присоединиться к жене в постели. Достаточно сказать:

— Пока.

Следовательно, фиктивный брак не сделал из него законченного обманщика.

Питерские ребята так загорелись проектом, что с понедельника по несколько раз на дню выходили на связь, да и другие клиенты оживились перед праздниками. Поэтому всю следующую неделю Стас уходил с фабрики в девятом часу, почти не выпускал из рук свой телефон, и вечерами у него хватало сил только на то, чтобы поблагодарить Любу за ужин, который она тщательно укрывала, чтобы он не успевал совсем остыть к его возвращению домой.

О своей идее поговорить с ней он не забыл, но утром Стас думал о предстоящих делах, а перед сном ему нравилось освобождать голову от забот и расслабляться, слушая тихое Любино ворчание о погоде, работе и о том, что в лифте их странный сосед с серебряной печаткой на большом пальце допытывался, что у неё так вкусно пахнет из пакета. Ответ: там была лепёшка с чесноком. Она, кстати, закончилась до его возвращения, так как оказалась очень вкусной.

— … в следующий раз куплю две, чтобы тебе что-нибудь осталось.

Забота. Никакой игры на публику.

На выходных было решено пообедать у Кошкиных.

Стасу нужно было поработать и в субботу, но это не отразилось на планах, так как его тесть тоже провёл половину дня на фабрике. Так что в выходной он вернулся раньше, помог Любе с уборкой, помыв пол в своей комнате и развесив стирку, и после раннего ужина предложил жене присоединиться к нему, большой миске с чипсами и фильму. Киносеанс проходил в его спальне, и мужчина уснул раньше финальных титров.

Следующим утром у супругов было время пообщаться, но за неделю Стас подзабыл свои намётки, которые должны были произвести должное впечатление на Любу, да и время не совсем удобное. Им через пару часов с её родными встречаться, а там нужно будет… не то чтобы обманывать. Но…

— А подарки?

В деда Мороза дети Кошкиных не верили. То есть до определённого возраста они верили в волшебство, но знали, что подарки покупают и дарят те, кто их любят, а не какой-то чужой бородач.

Вот и Иришка, услышав за столом, что сестра будет встречать Новый год далеко, быстро просчитала, что если ей нужно на одну аппликацию меньше клеить, то и подарков под елкой будет меньше.

— На Рождество вернёмся, по дороге встретим Деда Мороза, он что-нибудь тебе передаст, — ответил довольный Стас, решив, что умеет справляться с детьми.

Но загордиться своими навыками ему не позволили остальные. Взрослые только переглянулись, пряча усмешки, а младшенькая объяснила ему, что никакие посторонние деды к ним в квартиру не пробираются, от чужих людей подарки брать нельзя, потому что их могут подарить бандиты, которые хотят тебя украсть. И в конце посочувствовала Любе, всплеснув руками, как это делает мать семейства, когда кто-нибудь из её чад выкидывал что-нибудь глупое:

— … как ты с ним живёшь? Ничего не знает. Как маленький.