— У меня нет опыта, всем декором родители занимались. Я кроме одежды и посуды никогда ничего не выбирала.

— Ты говорила, что папа с деревом работает. Если бы квартира моя была, я бы заказать мог, а в съём лучше тащить что попроще да полегче.

— А ещё у меня с деревом муж работает.

Всё та же среда.

— Муж? Как-то я прослушал этот момент.

— У нас с ним такой брак, что я сама иногда забываю, — ляпнула Люба, когда машина остановилась у её дома. — Ты извини, нужно было раньше предупредить. Наверное.

Выбралась из авто, она обернулась, чтобы снова извиниться (хотя ведь ничего такого не сделала, они просто попутчики, и о семейном положении её не спрашивали).

— Он у тебя ревнивый и не разрешит в магазине мне помочь? — спросил Сергей.

— Ха! Его зовут Стас, и он совсем не такой.

— Так я тебя завтра подбираю?

— Без проблем.

Со стороны могло показаться, что Люба никак не может решить, выдавить на свою тарелку с варениками сырный соус или положить ложку сметаны. А если научиться заглядывать людям в головы, то станет ясно, что она пытается решить, нужно ли делиться с мужем своими завтрашними планами.

— На пятницу билет в Питер купил, — первым огорошил её Стас. — Давно в том направлении планировали поработать. Договорились однажды, но потом я недоступен стал, не до того было. А последнее время часто вспоминал об этом, нашёл молодую компанию, вроде ребята толковыми скооперировались, но надо у них воздух понюхать и посмотреть, с кем работать предстоит, если договоримся.

Сумбурно + расплывчато = подозрительно.

Какие-то ребята… непонятная компания… часто вспоминал… и тут вдруг БАХ! Послезавтра летит в Санкт-Петербург. Типа по работе. Интересные дела.

— Один летишь?

— Если потребуется, нашего юриста потом подключим, а пока один. Я должен сам это сделать.

Сказанного это было с таким выражением лица, что Люба растерялась и не озвучила ремарку, что она могла бы взять один день за свой счёт и махнуть на выходные в культурную столицу вместе с ним.

Глупая идея. И если бы Стасу нужна была компания, он бы сам предложил.

А может, его «пока один» касается только фабричных дел, и компаньонка у него для внезапно нарисовавшейся поездки имеется?

Фиктивный муж или нет, они живут вместе, едят за одним столом, проводят друг с другом больше времени, чем с кем-либо другим. В общем, Любовь не считала, что перейдёт какую-то черту, спросив, если ли у него кто-то. Вроде подружки, зазнобы или, учитывая их брак, любовницы.

Так почему же не спросила?

Потому что честность и откровенность должны быть взаимны.

За исключением его погибшей любви, они со Стасом доверительно говорили почти обо всё.

И то, что чаще их взгляды различались, им не мешало. Вместо споров, в которых в теории должна рождаться истина, а на самом деле рождается злость на тормознутого оппонента и раздражение, они вели беседу со спокойствием мудрого взрослого, что говорит с ребёнком. Причём каждый считал взрослым себя. Стас списывал категоричность жены на молодость и непосредственность, отличающую всех Кошкиных, а Люба считала, что муж у неё наивный добряк, выросший в тепличных условиях и после трагедии с любимой ушедший в себя настолько, что порой не замечает очевидных вещей.

Единственное, с чем мужчина спорил, детские мечты. Он никак не мог представить и принять, что маленькая Люба мечтала о том, чтобы её похитил кто-нибудь вроде Деда Мороза и забрал на лето жить к себе. А чуть повзрослев и перестав в него верить, она стала мечтать о собственной комнате и обязательно со щеколдой на двери, чтобы никого к себе не впускать.

Конечно, Стас не мог поверить, что ребёнку придёт такое в голову. Ведь сам-то в детстве мечтал стать вторым Харатьяном, потому что тот был любимым маминым актёром. А ближе к подростковому периоду мальчик стал тяготеть к писательству, то представляя себя Рождественским с его проникновенными стихами, то сатириком вроде Жванецкого или Задорнова, которых тоже уважала его мама.

Вернёмся к взаимной честности.

Прежде чем спрашивать о том, удовлетворяет ли Стас свои сексуальные потребности на стороне или справляется сам, будет правильным упомянуть Сергея.

Мужчину, с которым она просто ездит в одной машине. Недолго. И не каждый день. Как бы и рассказывать то не о чем.

Блаблакар давно существует, только Люба не рискует, каждый раз подсаживаясь к новому водителю, и не тратит деньги, а пользуется одной и той же машиной и платит тем, что развлекает попутчика беседой.

Получается, она осторожная и экономная. Чем не идеальная жена?

А её с собой даже в Питер не зовут.

Можно подумать, что Любовь Алексеевна ищет, за что зацепиться, чтобы оправдать своё обиженное молчание. Но это не так.

Во-первых, она не молчала. Если Стас спросит, не знакомилась ли она с какими-нибудь мужчинами, всегда ли она добирается домой только своим ходом/автобусом, и есть ли у неё планы заняться чем-нибудь завтра после работы, она всё расскажет. Кто виноват, что он об этом не спрашивает?

А во-вторых, Люба не обижается. Просто после свадьбы Стас ещё ни разу не уезжал в командировки, и, учитывая его задумчивость последних недель, он ведёт себя необычно, из-за чего она немного удивлена и растеряна.

В общем, они доели вареники без лишних вопросов, держа инфу о своих делах при себе.

Утром четверга Стас сообщил время вылета и предупредил, что сегодня задержится.

— Мне нужно с людьми созвониться и документы подготовить, ужинай без меня.

— Сумку собрать? — проявила заботу жена. — Запасная рубашка, футболка, бельё и полотенце. А то в твой дипломат только зубная щётка поместится.

— Спасибо! — обрадовался он. — Трусы, кхм, бельё я сам соберу.

Точно. Они загружали стиральную машину и развешивали на сушилке одежду друг друга, но в ящиках с бельём не копались.

После работы Люба, как и договаривались, помогала Сергею с выбором шкафа.

Они управились за полчаса, остановившись на простом варианте с двумя дверьми. За обычной было отделение с полками, а за зеркальной труба для вешалок.

А после мужчина выполнил своё обещание накормить помощницу.

Серёжа проявил чудеса тактичности, не пытаясь расспросить её о том, чего это она за столько дней не упоминала о муже. Или же он был самым нелюбопытным человеком на свете.

— Ты уважаешь моё право на частную жизнь, или тебе действительно совсем неинтересно? — озвучила свои мысли Люба, когда перед ней поставили тарелку с тёплым салатом.

— Интересно. Я вчера перед сном об этом думал.

— Но не знал, как начать? — предположила она, примерив ситуацию на себя.

— Да.

И Люба рассказала. Почти два года она держала это в себе, считая, что легко справляется с тайной своего брака, и только сейчас поняла, что давно хотела кому-нибудь выговориться.

— Шумные родные достали, и ради экономии на съёме ты вышла замуж? — подытожил Сергей.

— Если всё упростить, — скривилась Люба над тем, как это тривиально звучит и нехорошо её характеризует.

— А ты женился по каким мотивам? По большой любви не разводятся.

— Большая любовь может уменьшиться и затеряться в море проблем.

— Я тебе тайну раскрыла, призналась в самом интимном, — подалась вперед, склонившись над столом, Люба и потребовала. — Выкладывай подробности.

И через десять минут сухого пересказа уже она подвела итог, спросив:

— Ты женился на любимой девушке, а через три года вернул её родителям?

— Если всё упростить, — поджал губы мужчина, повторив её ответ.

История отношений Сергея и Анюты началась правильно.