— Бороду сбрил, а Лида помогала, — посчитал он нужным объяснить, чем они занимались в бане вдвоём.

Люба оглядела его внимательнее, чтобы сделать комплимент, но не смогла ничего вымолвить, заметив красное пятно на его шее.

— Париться сегодня не к спеху, ещё успеете, — взяла слово его вторая половина и предложила помыться в бане, сказав, что оставила там чистые полотенца, мыло, гель и домашнюю маску для волос её собственного производства.

— Уже за готовку браться пора? — верно предположила, чем планирует заняться женщина, Люба.

Но та всплеснула руками и сказала, что дети приехали отдыхать, и никакая помощь на кухни не нужна.

— Стас спит ещё? Разбудить его, чтобы с тобой пошёл? — спросил невестку Дубравин старший, когда она, выйдя из гостевой комнаты с пакетиком, стала обуваться.

— Не будите, после меня пойдёт. Ему помощь в бритье не нужна.

Праздный ужин прошёл по-семейному. Не так шумно, как у Кошкиных, но было мило

И все очень старались.

Постоянно предлагающая что-нибудь попробовать и следящая, чтобы в тарелках не было пусто, Лидочка, которая так и не назвала своего отчества, и Станислав Викторович не давали повиснуть тишине за столом.

Стас нахваливал угощения, а Люба отвечала на вопросы о своих родных.

Со стола убрали в час ночи, потом вчетвером прогулялись по хрустящему снегу под звездным небом и в два разошлись по спальням.

А в новом году Люба уже не просто проснулась в одной постели со своим очень даже симпатичным мужем.

Они со Стасом переплелись руками и ногами, её голова оказалась на его плече, и на рукаве мужской футболки образовалось влажное пятно, красноречиво свидетельствующее, что жена пускала на мужа слюни.

— С Новым годом.

Вот чёрт! Напрасно Люба, увидев, что его глаза закрыты, понадеялась, что он спит.

— Взаимно, — откатилась с него на подушку Люба.

Но физический контакт разорвался ненадолго. Не успела она вытянуть конечности вдоль тела, как её взяли за руку, обхватив ладонь, подняли, потянули вверх и оставили тёплое прикосновение на костяшках.

— Это за что мне? — прочистив горло, спросила Любовь у мужа, зачем-то поцеловавшего её руку.

— Хочу сделать тебе предложение.

— Ещё одно предложение?

— Не сбивай меня. Я хочу тебя попросить, — продолжил Дубравин младший. — Я изменился. И ты тоже пересмотрела свои стремления, раз у тебя случилось это самое с тем мужчиной, — не назвал он имени, будто не помнил (ещё как помнил и никогда не забудет). — Давай попробуем быть с друг другом.

— Как настоящие муж и жена? — поняла всё правильно Люба. — Взаправду?

— Как пара. Позволь мне за тобой ухаживать.

— Ты и так за мной ухаживаешь и заботишься. Мы живём вместе, — стала перечислять она. — Делим домашние дела, готовим, едим, проводим время вне работы и почти всюду ходим вдвоём. Не считая родни, ты мне самый близкий.

— Тебе этой ночью плохо спалось?

— Так хорошо, что я тебя обслюнявила.

— Выходит, спать со мной ты можешь.

— Мы же не про это.

— А я про это.

— И большего тебе не надо будет?

— Только тогда, когда надо будет тебе.

— Не знаю, — вздохнула Люба. — Сложно это для утра первого января.

— Я ещё с Питера планировал с тобой об этом поговорить, но всё откладывал в ожидании подходящего момента.

— А я думала, ты в командировку с подругой поехал.

— Нет у меня подруг. И не будет. Я же женатый человек.

Ну вот и всё. Стас сказал то, что в нём так долго зрело. Или почти всё?

Нет, всё. Люба ему очень нравилась, он уже не представлял, как будет жить без средней дочери Кошкиных, но и признаваться в вечной любви не мог. Не было у него уверенности, что это именно такая любовь, а не привязанность и симпатия к привлекательной девушке. Она права, для только начавшегося года сказано достаточно. Вот только что делать дальше?

Руку свою вытаскивать из его хватки жена не спешила, что Стас расценил хорошим знаком, но теперь нужно как-то рассеять эту серьёзность, ведь они приехали на праздничные каникулы. Придумать шутку и предложить ленивые планы на день он не успел.

Люба сама разрешила проблему, снова задав неловкий вопрос.

— Ты вечером заметил, что у твоего папы на шее пятно?

— Засос. Видел.

— Это после совместной бани с Лидочкой, — ободряюще сжав её пальцы, села она.

— Тебе нравится меня мучить.

— Я это всё к тому, что твой папа бодрый и активный мужчина. Можно не переживать о его здоровье. Он ещё ого-го, — поделилась своим выводом Любовь.

Этим днём они осваивали подарок для Станислава Викторовича, убрав снег у него и во дворе Лидочки. Потом был ранний ужин и просмотр фотокарточек.

Тут нашлись и совсем древние изображения из альбома, доставшегося хозяину вместе с участком в наследство от одинокого дядьки, и те, что он привёз с собой. На некоторых Люба видела молодого отца и даже маму, себя, Таню и Стасика (на кадрах, сделанных во время новогодних корпоративах). А последние и самые новые фотографии были с её росписи.

Регистрация прошла тихо, но скромным составом из Кошкиных и Дубравиных свадьбу они всё же отпраздновали. Оказывается, Софья сделала несколько кадров в честь торжества средней дочери на профессиональную камеру, которой снимала работы мужа, и распечатала их для свата.

У Любы имелась парочка селфи с мужем, и они почти всегда позировали рядышком, когда кто-то на посиделках включал на телефоне камеру, но она впервые видела реальное доказательство их брака.

Да, где-то лежало свидетельство о его заключение, но распечатанный кадр, бережно хранимый отцом мужа, уже другая история. Более настоящая и… Они там так естественно и хорошо смотрятся! Они ж, блин, реально милая парочка.

— А как именно мы будем пробовать? — раздался в темноте вопрос Любы, не подумавшей, что в отличие от неё Стас может уже мирно спать на своей половине кровати.

— Когда вернёмся, буду приглашать тебя на свидания, — предупредил он, судя по прогнувшемуся матрасу, перевернувшись с живота на спину. — А здесь будем гулять вдвоём и разговаривать.

— Договорились.

Утро второго января началось почти в том же положении, что и вчерашнее. Только сегодня Люба спала с закрытым ртом, поэтому обошлось без слюней, и проснулась раньше.

Встав, она уже на выходе поймала застёгивающую пуховик Лидочку и, предложив свою помощь, отправившись с ней кормить маленьких перепелят, обитающих в специальном отапливаемом боксе в сенях её дома.

Вернувшись, они в четыре руки фаршировали блинчики, и после завтрака старшие остались дома, а младшие пошли гулять по деревне.

Выбранный маршрут располагал к приключениям, а не романтике. Где-то можно было идти рядом, где-то в их расположении была целая дорога, а кое-где они стали условными первопроходцами, протаптывая путь через сугробы.

А вернулись усталые, мокрые и довольные сразу к столу со свежей ухой. Красота!

Первую половину третьего дня января Люба снова провела с Лидочкой, у которой всегда находились какие-то дела. Гулять со Стасом они пошли уже после обеда, и снова ничего, что можно отнести к «пробованию» не случилось. Даже поцелуев.

Хотя с другой стороны, произошло именно то, что происходит между старыми парами.

Не очень вежливо по отношению к женщине Дубравина старшего, но в рамках отношений супругов.

Короче, Люба выложила мужу то, что ей о себе поведала Лидочка.

А что? Это норма. Кто-то с большим интересом перемывает косточки знакомым, кто-то с меньшим, а кто-то вовсе только кивает, делая вид, что слушает партнёра, но это есть у всех проверенных временем пар.

— … мужа всего одного похоронила, и то они не жили уже вместе. Она точно не аферистка. За Станислава Викторовича можно только порадоваться, она о нём хорошо заботится.